Ань Хоанг - Взрыв

— Я слышал, что отец работает на нескольких работах. Он все умеет, так же, как и ты. Он хороший рабочий…

У Тханя весело заблестели глаза, он рассмеялся, а Туан добавил:

— А то, что я хорошо одет… Ведь я у отца один-единственный, а вас вон сколько в семье!..

— Пожалуй, что так, — кивнул Тхань, — ты попал в самую точку. Мы бедно живем. Мне жалко маму, поэтому я и пошел так рано работать. Помню, в первый раз убежал из дому продавать газеты. Знаешь, какой шум был. Когда вернулся и рассказал обо всем маме, она и ругала меня и плакала. А вечером пришел отец, ему все рассказали, но он только рассмеялся. А я-то боялся, что мне от него влетит! Потом он подозвал меня и спросил: «Кто научил тебя этому?» Я ответил: «Да никто. Вижу — матери тяжело, вот и решил помочь. Мои друзья тоже ведь работают». А отец возьми и скажи: «Ну и молодчина! Смелый ты парень!» Я переспросил: «А что, по-твоему, значит быть смелым?» Он объяснил, что это значит не бояться трудностей, а прямо идти вперед, не сдаваясь и не отступая.

Рассказывая эту историю, Тхань то и дело улыбался. По его мнению, продавать газеты — очень увлекательное и интересное занятие. Все тебе известно — где, что и как происходит. Ну, а потом, хоть и устанешь, носясь по улицам как угорелый, но зато можешь вволю поболтать с друзьями. Соберутся газетчики где-нибудь вместе, сядут и давай друг другу рассказывать новости, которых в газетах нет. Можно много интересного узнать. Особенно любили ребята поговорить о военных столкновениях, о налетах партизан на посты, о разгроме дотов. В пригороде по ночам часто слышалась стрельба, но ведь газеты об этом ничего не сообщали…

Видя, что его новый друг одет в какие-то вылинявшие лохмотья, Туан однажды достал из чемодана трикотажную рубашку.

— Держи!

Тхань испуганно посмотрел на него. Рубашка была совсем еще новая! От нее даже пахло нафталином. Вначале он взял ее, но потом раздумал и вернул обратно.

— Не хочешь? Может, поискать что-нибудь другое?

Туан потащил его за руку к чемодану и стал вытряхивать из него одежду:

— Бери, что нравится…

— Нет. Спрячь все обратно. Я не возьму ничего.

Честно говоря, у Тханя глаза разбегались: столько здесь было красивых вещей. Но Тхань подумал: «Я ведь весь день ношусь по улицам, ни учиться, ни гулять не хожу, так зачем мне наряжаться!»

А Туан никак не мог понять, почему его новый друг отказывается от подарка.

— Ну посмотри на эту рубашку! Это мне мама сшила. Правда, пачкается быстро… А вот эти уже ношеные, — ты не думай, я не хочу дарить тебе старое…

Тхань мотал головой. Ему хотелось бросить все и убежать. Но Туан удерживал его за руку и в конце концов всучил ему светло-зеленую рубашку. Отказаться было никак нельзя, и Тхань принял подарок. Но прошел день, другой, а он все не появлялся в обновке. Не выдержав, Туан спросил:

— Тхань, а где рубашка?

— Вот, на мне, — показал Тхань на рубашку, что была на нем, и удивленно посмотрел на Туана.

— Да нет. Я спрашиваю о той рубашке?

— А, о зелененькой, да? — догадался Тхань. — Ты что, хочешь взять ее обратно?

— Нет, зачем же? Но почему ты ее не носишь?

Тхань покраснел и отвел глаза в сторону.

— Ну, отвечай! Почему?

— Ты не сердись, я ее отдал…

— Отдал? Кому?

— Ты, может, знаешь Ута, который газеты продает? Он из очень бедной семьи, вот я и отдал…

Туану было немножко досадно, но в то же время Тхань начинал нравиться ему все больше и больше. Вот уж действительно добрый парень! Туан вспомнил слова матери: «Бедные всегда помогают друг другу…» Так и Тхань — у самого латка на латке, а новую рубашку отдал другу.

— Хороший ты парень, Тхань, понял!

— Чем хороший? — удивился Тхань. Он все еще считал, что эта рубашка принадлежит Туану.

— Я знаю, что говорю, Тхань! Ты хорошо относишься к друзьям. А та рубашка была последней, которую сшила мне мама. Я ее даже не надевал. Ты мне нравишься, вот я и подарил ее тебе.

— Тебе жалко, да? — быстро спросил Тхань.

— Да что ты! Если б было жалко, я бы и не давал…

Тхань закивал головой, а потом, неожиданно положив руку на плечо Туана, сказал:

— Ты тоже… очень хороший.

Так пронеслись три года. Туан сильно изменился. Теперь он тоже умел зарабатывать на жизнь. Так же как и Тхань, он бегал продавать газеты и убирал в кафе. Но в последние месяцы газеты не очень-то расходились, потому что в них не писалось о том, что интересовало читателей.

Отца почти никогда не бывало дома. Он приходил очень поздно, каждый раз расспрашивал сына о разных делах, но никогда не вспоминал о своем обещании учить сына дома. Как-то Туан решился напомнить отцу о его обещании. Отец погладил сына по голове и улыбнулся:

— Ты же знаешь, как я занят! Пусть уж дядя Шау займется твоим образованием…

Туан терпеливо ждал… Дядя Шау был тоже всегда занят, и мальчик не решался надоедать ему.

Прошло уже много времени, и Туан подумал, что дядя Шау обо всем забыл. Но вот однажды он позвал Туана и Тханя и начал «урок истории». Дядя Шау рассказал о том, что еще не так давно Вьетнам был оккупирован французами. Народ жил очень плохо, но никогда не прекращал борьбы. Французские колонизаторы находились во Вьетнаме свыше восьмидесяти лет, и все это время против них вспыхивало одно восстание за другим. Но эти восстания жестоко подавлялись. До тех пор, пока не была создана Коммунистическая партия Индокитая. А потом…

Дядя Шау рассказал и о юных героях, таких, как Чан Куóк Тоан, например. Ему было шестнадцать лет, когда враг с севера напал на страну. Это было очень давно. Легенды рассказывают, что Чан Куок Тоан создал свою армию и на знамени написал боевой призыв.

В годы войны Сопротивления против французских колонизаторов славный Ким Донг, бывший связным, совершил не один подвиг и погиб как герой. В те же годы в Сайгоне сражался пионер Ле Ван Там. Он облился бензином, поджег себя и взорвал крупный военный склад врага. А в горах Тай-Нгуéна широко был известен храбрый партизан — мальчик по имени Зюк…

Потом дядя Шау сказал:

— Диктатор Нго Динь Дьем — это гончая собака на службе у американских агрессоров. Он ни за что не хочет, чтобы Вьетнам был мирно объединен. Раньше — французы, а теперь американцы хотят покорить Вьетнам. Ну, а Дьем, как все предатели, продал свою страну иностранным грабителям. Вот поэтому народ поднимается, чтобы бороться против своих врагов…

Туан хорошо запомнил этот первый урок.

Как-то вечером дядя Шау вернулся с работы в очень плохом настроении. Он не сразу лег спать, а о чем-то долго перешептывался с тетушкой Шау. Уже была глубокая ночь, даже ящерица за перегородкой перестала возиться. Но дядя Шау все еще не ложился спать. До слуха Туана сквозь сон долетели отдельные слова и обрывки фраз:

— Несчастный мальчик… не нужно ему говорить…

Потом он услышал голос тети Шау:

— А это точно?

— Да, — ответил дядя Шау. — Днем я был у связных. Группу раскрыли.

— Предательство?

— Пока неизвестно… А его… вот несчастье!

Туан услышал, как тяжело вздохнула тетя Шау. Из этого отрывочного разговора он почти ничего не понял. Но вдруг что-то тревожное промелькнуло в мыслях, мальчика охватило беспокойство. Туан не знал, что случилось, но, кажется, произошло большое несчастье. Да вот и отца нет уже целую неделю. Еще вчера Туан спросил у дяди Шау, не знает ли он, куда мог отец уйти так надолго. Дядя Шау помолчал, а потом как-то туманно ответил:

— Он уехал в одну провинцию. Будет через неделю. А если задержится, значит, на пароходе поехал в Камбоджу.

… Прошла, вернее, пронеслась еще одна неделя. Отец Туана все не возвращался. Последние ночи Туан во сне часто видел свою маму. Вновь, как в то утро, полицейские подъезжали на машине, чтобы арестовать ее. Он тогда гулял на улице. Вдруг у их дома остановилась закрытая серая машина и несколько полицейских ворвались в дом. Туан бросился за ними, но от дверей его отогнал дубинкой полицейский. Потом появилась мама в наручниках, полицейские повели ее к машине.

Она шла медленно и искала глазами сына. Дубинка в руках полицейского раскачивалась из стороны в сторону. Туан хотел броситься за мамой, но не решился. Он стоял как вкопанный, до боли закусив губу. И хотя ему было больно и страшно за маму, он в ту минуту все же не плакал. Только к горлу подкатил какой-то комок…

Однажды вечером, вернувшись с работы, Туан решил поговорить с тетей Шау. Она молола зерно во дворике.

Увидев насупленные брови Туана, тетушка Шау сразу обо всем догадалась, но все же спросила:

— Чего тебе, Туан?

— Тетя, — слезы душили Туана, — это правда, что мой отец арестован?

Женщина остановила жернова, подняла фартук и, не торопясь, вытерла пот с лица, чтобы хоть как-то скрыть свое волнение. Лицо ее побледнело. Потом она подозвала мальчика поближе и села вместе с ним на скамейку.