Олег Северюхин - Досталась нам эпоха перемен. Записки офицера пограничных войск о жизни и службе на рубеже веков

Рубль ждет падение.

Родные оффшоры покруче кипрских.

По ночам в Чечне идет работа…

Пулеметное избирательное право.

Подметное письмо в защиту Гусинского.

Что Касьянов оставил от Грефа.

Диверсия в Хабаровском крае.

Задумано с умом.

Спустившись по связанным мокрым пеленкам из яслей бежали четыре ребенка.»

Боже мой, всего лишь две газеты купил. «Коммерсант» и «Правда». Нет, раньше было лучше. Помалкивай в тряпочку, никуда не лезь и проживешь как человек. Гласность была. Тяпнет человек стаканчик, выйдет на улицу и всю правду-матку всем и выложит, а то и по роже кому-нибудь съездит. И так до следующего дня откровения.

Сейчас один круче другого. Соревнуются, кто побольнее Родину-мать обложит перед лицом всего мира. Все они близнецы-братья: у одного ни отца, ни матери, у другого — ни стыда, ни совести. Кто придумал это выражение Родина-мать? «Родина-мать зовет!». Патриотический лозунг. Но разве никто не знает, как этот лозунг переворачивается в России, когда призывают беречь, охранять или защищать Родину-мать? «Защитим Родину — вашу мать». Даже в лесничестве: «Берегите природу — мать вашу!». И то это переделка из свойского лозунга: «Береги природу — твою мать!». Говорят, императрица Екатерина II категорически отказалась от предлагаемого ей почетного наименования «Мать империи».

Можно по-разному оценивать все, что было раньше и что стало сейчас. Все, что было создано положительное, все было уничтожено в революционном порыве. 1917 год никого и ничему не научил. Вернее, как раз наоборот научил детей заводов и фабрик старому лозунгу — «Отречемся от старого мира, отряхнем его прах с наших ног». Ладно, французы поют этот гимн, вкладывая в его смысл, что от республики они не отступятся и капиталистический строй на коммунизм менять не собираются.

Революционеров всех времен и народов четко охарактеризовал лишь один человек. Наполеон. Говорят, ему принадлежат слова: «Революцию задумывают гении, делают ее дураки, а результатами пользуются сволочи». Так это или не так, но каждый человек может оценить правоту Наполеона.

Русские — самый долготерпеливый народ в мире. В другой стране, где МММ или другая пирамида так обманывает народ, начинается революция, то мирная, а то и вооруженная, поломают все, поменяют власть, общественный строй, но МММ-щикам на сто лет путь туда заказан.

В нашей стране все наоборот. МММ это так — пацаны балуются. Государство с помощью государственного Сбербанка обуло весь народ, народ утерся и ждет милостей от государства. В любой другой стране не осталось бы ни одного целого отделения Сбербанка, а в России самые шикарные здания в городах выстроены Сбербанком на излишки денег, которые граждане копили на жизнь и на черный день.

Сейчас Сбербанк покупает завод «Опель» (так и напрашивается рифма на эту марку), будет машины делать, чтобы с народом рассчитаться, да вот только народ может получить накопленные до перестройки деньги тогда, когда ему исполнится не менее девяноста лет при средней продолжительности жизни намного менее семидесяти лет.

Олигархический капитализм свирепствует по всей территории России. Нынешние олигархи либо джинсами и жвачкой торговали по подворотням, либо были красными директорами, проповедовавшими принцип: «все вокруг колхозное, все вокруг — мое» и со спокойной совестью превратившими общенародную собственность в собственность личную. Партия не рассмотрела своих могильщиков в своей смене.

Кто знает, что бы было, если в 1990 году в Верховном Совете СССР омский юрист Алексей Казанник не отдал свое место могильщику великого государства Борису Ельцину? Уж, наверняка, хуже бы не было.

Пришел бы на место Ельцина другой бывший член ленинского Политбюро ЦК КПСС, к примеру, покойный ныне Егор Яковлев, и мы бы до сих пор валялись в ногах у Запада, вымаливая себе прощение за то, что посмели победить Гитлера и надавать под зад японцам в Маньчжурии.

Мужчина думал не столько о глобальных проблемах, он больше думал о себе, о своей семье. Как можно всего себя отдать родине и остаться у разбитого корыта, когда подошли все сроки выслуги?

Всю жизнь он бежал за одной телегой. Прицепился к ней в молодости и бежал. Возчики на телеге менялись, а он все бежал рядом. Его то кормили, то били, то одевали, то раздевали, то намазывали целебными маслами, то посыпали крупной солью, пока он не устал и уже не мог так же резво бежать в такт поскрипыванию колес. Потом его руки отцепили, и он остался один среди пустынной дороги в пыли, не зная, в какую сторону ему податься.

Возможно, что все получилось из-за того, что он не смотрел по сторонам и не искал для себя лучшей жизни. Боялся нарушить размеренный ритм жизни, проверить себя в том или в ином деле. Возможно, что он мог стать неплохим олигархом или руководителем собственного предприятия, модным писателем, дизайнером, экстрасенсом, мафиозником. Или организовал бы собственную партию черного нала и сейчас бы возглавлял фракцию в парламенте, обладая депутатской неприкосновенностью от всего и разъезжая в черной иномарке с синим ведром на крыше, разгоняя людей кваканьем спецсигнала.

— Дяденька, дай сколько-нибудь денег или хлеба купи нам.

Маленький чумазый пацан в сборной грязной одежде и в неизменной вязаной шапочке стоял и протягивал руку. Это он пока просит деньги, а если государство его оттолкнет, то он уже не будет просить, а будет требовать, подкрепляя свои требования ножичком или пистолетом.

— Пойдем, парень, купим тебе нарезной батон. Деньги давать не буду, их у тебя отберут или потратишь на сигареты и клей.

Возможно, что и он начнет приторговывать жевательной резинкой, потом купит металлургический комбинат и начнет вывозить проституток во Францию, устраивая там такие оргии, о которых узнает весь мир. Пусть половина населения страны погрязла в нищете, но он будет выкидывать миллионы долларов на девочек. Плевать ему на свою страну, которая сделала все, чтобы олигархи упивались жизнью, а простой народ перебивался с хлеба на воду. У кого-то бриллианты мелкие, а у кого-то щи пустые.

Мнение народа тоже не является истиной в последней инстанции. Народ будет кричать так, как ему скажет тот, кто дает хлеб и зрелища. Со спокойной совестью народ освищет того, кто рождается один раз в тысячелетие и между мессией и разбойником народ всегда делает выбор в пользу разбойника.

Все мы рождаемся одинаковыми, но из элиты вырастает элита, из среднего класса — средний класс, из бедняков — бедняки со своими генами и психологией. Бывает и пересортица, неизбежная в любом деле, но в основе своей все остается так, как это предопределено за тысячелетия до нас. Ни идеи всеобщего равенства, ни революции и физическое уничтожение элиты и интеллигенции не нарушило того расклада, к которому мы вернулись после перестройки.

Я бы хотел ошибиться в своем выводе, но взгляните внимательнее на наше расслоение, на корни его и вы поймете, что я прав. Сколько ни размешивай, ни взбивай разные субстанции в пробирке, в состоянии покоя раствор приобретет первоначальное состояние, разложив составные части «по полочкам».

Задатки человека проявляются в детстве. В детском садике можно определить садистские и мазохистские наклонности детей, беспринципность и принципиальность, стеснительность и беззастенчивость, интеллект и тупость, жестокость и человечность, профессиональную ориентированность. И эти черты с течением времени никуда не деваются. Либо усиливаются, либо ослабляются, либо просто маскируются. Генетика-с. Человек не мушка дрозофила, а существо мыслящее, гомо сапиенс, значит. Он такого может наворотить или наворочать. И генная инженерия не поможет. Да, детство…

Раннее детство всегда похоже на сон. Как будто человек уснул сразу после рождения и проснулся лет в шесть-семь, смутно вспоминая снившиеся ему сны, то есть те моменты до осмысленного периода жизни, которые запечатлела детская память.

В моей памяти до сих пор остается один солнечный летний день. Разноцветные лучи солнца, бьющие прямо в лицо и видимые в какой-то дымке. Большое количество людей. Обнаженная девушка в центре помещения, стыдливо стоящая возле большой деревянной рюмки. Бородатый человек, взявший меня на руки и опустивший в воду. Борода, в которую я инстинктивно вцепился, спасая свою маленькую жизнь. Что-то масляное у меня на лбу, на животе и под мышками обеих рук.

Когда я рассказал об этом, будучи уже взрослым, тридцати с небольшим лет, в присутствии всех родственников во время одного из приездов в отпуск, тетка с материнской стороны, бывшая моей крестной матерью, сразу усомнилась в этом.

Четко «окая» по-вятски, она сказала:

— Брось-ко врать-то. Тебе кто-нибудь рассказал, как мы с матерью твоей тебя тайком от отца твоего крестили, а ты теперь выдаешь это за свои детские воспоминания. Тебе же всего полтора года было. Ты и помнить-то ничего не можешь. А попа-то ты за бороду здорово схватил, еле оторвали. Батюшка-то потом сказал, что давненько его за бороду-то никто не драл. Елеем тебе лоб, живот и плечи помазали, окрестили, значит. Да, и девку взрослую перед тобой крестили. Она венчаться пришла, а некрещеная была. Сначала ее крестили, а потом уж тебя. А я-то тебе об этом уж точно не рассказывала. Погода-то тогда стояла солнечная, через цветные стекла в церкви слепило.