Эдуард Тополь - Невинная настя или 100 первых мужчин

4

Но рано или поздно надо было идти в школу. Господи, как я туда не хотела! Это одному Богу известно, как я не хотела идти тогда в школу! Но я же отличница, я же никогда школу не прогуливала. А теперь боюсь идти - вдруг там уже всё знают, вдруг эти пацаны похвастались комуто своими подвигами? Я пошла в поликлинику и сказала врачу, что у меня по ночам температура, дайте мне справку. Мне дают справку на два дня. Два дня я сижу дома и понимаю, что это какойто дурдом, я так с ума сойду. Медленно, но верно буду на тот свет отправляться. Потому что меня всякие мысли дурацкие угнетали, я думала: а как же мой будущий муж? Он спросит: а много у тебя было парней до меня? И если это муж, любимый, я же не смогу ему врать, я скажу: трое и одновременно. Ну как он будет ко мне относиться? Будет он со мной жить? В общем, не досидев эти два дня, я иду в школу. А там такое чувство, как будто на меня все смотрят. И все всё знают, все в курсе. Конечно, сейчас я понимаю, что это я тогда сама себе напридумывала. На самом деле - и спасибо, конечно, Господу за это - никто ничего не знал. Но тогда у меня было такое ощущение, что моя жизнь просто выставлена всем напоказ. Как в театре - подходите и смотрите. Однако, постепенно успокоившись, я решила заняться учебой конкретно. Я съездила на несколько олимпиад, даже заняла както первое место. То есть все мои мысли ушли в учебу, и ни с какими ребятами я, конечно, не хотела встречаться. Хотя многие обращали на меня внимание, клеились, но у меня был какойто бзик - я их на дух не переносила. И еще, я помню, у меня было какоето чувство вины, как будто я сама себя обманула, а точнее, обманула того ребенкадевочку, которая жила во мне, писала стихи и которой я всякие сказки придумывала про мальчиковпринцев. Было обидно, конечно. Но это тоже прошло. И потом, когда мы с девчонками пошли на медосмотр, мне сказали: девочка, ты слишком рано начала вести половую жизнь. Я знала, что мне чтото вроде этого скажут, но это уже прозвучало не как приговор, а просто как будто они констатировали факт. Я выслушала и сказала: «Хорошо, учту…»

Закончив учебный год, я поехала отдыхать в деревню к дедушке. Родители мне никогда ни в чем не отказывали, я могла себе все позволить, и я уже не стала строить воздушных замков, думать о сказочном принце на белом коне. Нет, ничего этого уже не было. Я повзрослела, я резко стала взрослой… Впрочем, извините! Сначала я должна рассказать вам про свою деревню. Деревня наша выглядит очень, я считаю, приличной. Сейчас там строится много новых домов, постоянно приезжают какието люди, но мне нравится, что там всетаки мало москвичей и я очень сильно выделяюсь из деревенского общества. Во всяком случае, пацаны меня там ценят, любят, уважают, прислушиваются ко мне и считаются с моим мнением. К тому же там люди совсем не такие, как в Москве. Они очень добрые. Например, если ты чтото спросил у человека, он тебе всегда вежливо ответит. Он никогда тебя не пошлет. А в Москве, даже если ты будешь очень аккуратно идти, тебя все толкнут, пихнут и еще скажут: «А хера тут встал?!» А там - нет. Или, например, идут там соседи друг к другу. Так они обязательно несут с собой чтонибудь вкусное, угощают друг друга. И хотя у них очень маленькая зарплата или пенсия, они все равно добрые, в них больше человечности, чем в нас. Мы, я считаю, настолько зажрались, настолько сыты этой всей цивилизацией, что уже всю человечность почти потеряли. А у них такого нет. Ну вот. Как только я приехала в деревню, мама с папой оставили меня на месяц с дедушкой. У нас там дом, сад и еще беседка - летний домик. В этом домике могут и гости ночевать, а дедушка летом всегда там спит. А большой дом полностью в моем распоряжении. Я вставала в восемь утра, шла на речку купаться, потом приходила домой, ела и уходила гулять на весь день. Возвращалась только в тричетыре утра. За деревней у нас есть старая заброшенная церковь. Ее называют «Куски» - уж не знаю почему. Может, потому, что коммунисты когдато разнесли ее на куски. Но всетаки здание осталось, и мы, наша деревенская компания, в этой церкви торчали днем и ночью. Хотя вся церковь замурована - ни окон, ни дверей. Чтобы в нее пробраться, надо обойти небольшую рощицу и уже потом, на корточках, пролезать через небольшой лаз, который партизаны сделали во время войны. Но и этот лаз пацаны замаскировали, чтобы никто его не увидел. А внутри церкви были старые диваны и кровати, которые ребята туда притащили. И там мы проводили все свое свободное время - валялись, рассказывали анекдоты, а по вечерам пацаны обязательно пили. Иногда и я с ними пила, иногда - нет. Потому что всетаки какой бы я ни была, а всегда знала меру. Особенно в выпивке. Там, кстати, знаете что пьют? Там самогонку мешают с димедролом. В деревнях это вообще популярно. На литр воды четвертую часть спирта и штучек шесть таблеточек димедрола. Это и дешево, и результат отменный. Пьется такая самогонка очень легко, как вода, только чутьчуть привкус водочки. Зато потом просто срубает напрочь. Но хотя я пила эту гадость, я не давала своим эмоциям быть впереди разума, я все понимала отчетливо. Вот, например, мы лежим на диване, и уже алкоголь настолько дает по мозгам, что начинаем целоваться, обниматься, и уже, знаете, както не важно, кто там с кем. А я - нет. У меня была голова на плечах. Мне нужно было, чтобы у меня был постоянный парень, чтобы он говорил: вот моя девушка, она самая лучшая! А таких ребят там не было. Там пацаны просто на один вечер пользовались девчонкой, и я ни с кем из них не стала спать. Но вот среди лета к нам с дедушкой приезжает один папин знакомый, дядя Степан, со своим сыном Артемом. Сыну восемнадцать лет, он собирается в армию. Но до призыва еще есть время, и они приехали к нам на рыбалку - дядя Степан был заядлым рыболовом, а у нас дом прямо у реки. Дядя Степан говорит: Я у вас переночую, а спозаранку на рыбалку. Дедушка отвечает: Конечноконечно. А мы с Артемом сидим на лавочке, и тут приходят все мои деревенские друзьяпацаны. Он видит, что я общаюсь с какойто уличной шпаной, видит, как мне весело, здорово, и думает, что я еще ребенок. А я уже под вечер, - когда мои ребята разошлись, решаю: надо мне очаровывать этого мальчика. Он, прямо сказать, не особой красоты, блондин, но у меня все равно возникло к нему какоето желание. Я еще не понимала тогда, что это за желание, я думала, что хочу морочить голову всем пацанам, подчинять их себе и, может быть, както отыграться на них за прошлое. Я говорю: - Пойдем, я тебе покажу сад. Мы пошли в сад. Сначала я ему показала наши огромные яблони, потом мы покачались в гамаке, зашли в баню. А в бане у нас, как положено, сначала предбанник, а потом парная. Мы заходим туда. И я, разговаривая, встала на порожек. А Артем - парень высокий, и оказалось, что мои губы как раз напротив его губ. Я начинаю его целовать. Сама. А он, честно говоря, не особо сопротивлялся, хотя и не ожидал, конечно. Думал, что я еще маленькая и глупенькая. Мы с ним идем, садимся в их машину и сидим там до двух ночи, целуемся. Дедушка и дядя Степан уже давно спали в беседке, потому что рано утром дядя Степан собирался на рыбалку. Я говорю:

- Тема, я пошла в свою комнату, а ты давай через сад перебирайся ко мне, я окно открою. Он через окно забрался в мою комнату, мы разделись, легли в постель, и он стал опять меня целовать, обнимать, ласкать. Настолько был нежным, мягким, и тем более окна открыты, теплый такой ветер, луна за окном, сияние такое волшебное, и тут еще - представляете - соловушка запел! У меня от этого настроение совершенно прекрасное, изумительное. Но я была умным ребенком, я говорю:

- Только с презервативом!

Он говорит:

- Что ты, Настенька! Я же ехал в гости, я не рас считывал, что будут такие обстоятельства. А я говорю: нет, и все. И сделала ему минет. Да, это была потрясающая ночь! Мы провели ее всю вместе. Хм, я отдала ему всю свою нежность! Вообще, какой бы у меня парень ни был, я всегда делаю так, чтобы он чувствовал себя единственным и неповторимым. Представляете, мы с ним лежим в постели, а это же лето, тепло, тишина, окно открыто, и мы слышим, как поет соловушка - так красиво, нежно. Это было просто замечательно! Артем говорит:

- Настенька, я тебя люблю! Знаешь, я никогда не мечтал о такой красивой и шикарной женщине! Но я же тебе не нужен, ты меня бросишь. А мне смешно. Да я же еще ребенок, по сути дела. Ну и что, если я начну спать с парнями? Это еще ничего не значит! Я лежу и думаю: Боже, неужели он меня и правда любит? Наутро мы с ним проснулись в одной постели. Дядя Степа уже был на рыбалке. А мы с Артемом пошли на речку. Я говорю:

- Давай купаться. Мы зашли в воду, и тут началось вообще нечто! Я же раньше никогда не занималась любовью в воде. Но там у нас берег такой: сначала пляж, песочек, а потом, если пройти шагов десять, уже глубоко. И вот мы там, где песочек, где вода по колено, легли в воде. Я на Теме верхом. Это было потрясающе. Я никогда в жизни не думала, что бывает так здорово. Тема сказал, что я похожа на русалку. А я, будучи сверху, подумала, что я похожа не на русалку, а на ведьмочку… Потом мы вернулись домой, Артему и его папе надо было уже уезжать, Артем говорит: