Павел Мухортов - Всякая всячина. Маленькие истории, возвращающие нас в детство

Сергей и Анжела поднялись на этаж, подошли к двери и остановились. Варламов крепко сжал в своих горячих руках руку девушки, пытаясь согреть их. Они стояли напротив друг друга, взоры их встретились и каждый стремился прочесть в открытых и лучистых глазах друга все то, что скрывалось за ними. Слова были не нужны. Он и она чувствовали, что понимают друг друга, и каждый видел признание в любви, мысленно произносимое другим. Внезапно девушка показалась такой близкой, ее чуть приоткрытые алые губы такими горячими, а легкое дыхание ощущенное им, настолько нежным, что он, поддаваясь необъяснимой силе влечения, припал к ее губам, они застыли в сладком, долгом поцелуе. Никогда у Сергея не кружилась так голова, как в эти чарующие минуты.

— Ну, все, тебе пора, — он говорил эти слова тихим голосом влюбленного, спиной вперед медленно спускаясь по лестнице, глядя на девушку. А она стояла у двери, положив руку на кнопку звонка, но, не нажимая ее.

— Звони, звони, — улыбаясь, подмигнул ей Сергей. Анжела опустила руку и задумчиво сказала:

— Почему принято провожать нас? А я хочу проводить тебя.

— Не выдумывай.

— Ну пожалуйста, я только выйду на крыльцо, посмотрю как быстро засыплет снегом твои следы. Сколько минут они будут различимы, столько нам быть вместе.

Сергей пожал плечами, поднялся, взял за руку Анжелу и они вновь вышли из подъезда.

Внизу он нежно коснулся своим носом кончика носа девушки, быстро поцеловал ее и, кивком головы, и взглядом спросил разрешения идти. Таким же движением головы она отпустила его. Сергей побрел по дороге. Он прошел метров сто, оглянулся, Анжела стояла на прежнем месте и смотрела ему в след. Варламову захотелось возвратиться, сказать ей что–нибудь, но он переборол это желание и быстро зашагал, исчезая в снежной пелене.

Утром Сергеи долго нежился в постели. Ему никак не хотелось вылезать из–под теплого одеяла в прохладу комнаты. Он купался в воспоминаниях вчерашнего дня. Несколько раз, прогоняя в памяти все его детали, Сергей заключал, что ничего подобного с ним еще не происходило. Затем он перекинулся мыслями в настоящий день. Вчера Варламов забыл договориться о встрече, но не считал это упущением. Он не сомневался в том, что Анжела будет ждать его сегодня. А сам только и живет этим. Он представлял, как бы хорошо было встретить девушку после работы, преподнести цветы на глазах ее сотрудников. «Скорее, скорее бы снова видеть ее» — все чаще перебивало его неугомонное желание.

Все планы рухнули в одно мгновение. В обед настойчиво зазвонил телефон. Сергеи вяло снял трубку, наскоро собрался, стоило ли вообще обнаруживать себя, но раз снял — нужно было отвечать.

— Сергей, это ты? — Варламов узнал голос тренера.

— Да, Николай Афанасьевич, слушаю, — недовольно прогундел Сергей.

— Сережа, выручай, нужно поработать…, — он замялся и, с новым напором налетел на Варламова. — Завтра первенство города среди юношей, а спортзал не готов абсолютно. Обзвонил всех наших, но никого не нашел. Хорошо, что тебя застал.

Отказывать в помощи было не в правилах Сергея:

— Что ж, спорт, как и искусство, требует жертв! — пошутил он иронически и добавил, — Еду, Николай Афанасьевич.

Работы оказалось невпроворот. Закончить все хотя бы до 10 вечера было маловероятным. Часа в четыре Варламов позвонил в Исторический архив. На другом конце провода раздался женский голос. Сергей попросил к телефону Анжелу; но ему ответили, что это невозможно, т. к. все сотрудники на собрании. Варламов не стал настаивать, решив позвонить позже домой, к девушке.

Позже он несколько раз набирал номер ее телефона, но длинные гудки так и не прерывались, дома никого не было. Домой возвратился поздно и тревожить своим звонком, может быть уже спящих людей, он не осмелился. Хотя сам себе выговаривал «Как нехорошо все получилось», — и задавал себе вопрос: «Что подумает Анжела?»

Утром следующего дня Сергей опять позвонил на работу к девушке. Анжелы на работе почему–то не было. «Что–то случилось?» — думал Варламов и чувствовал, как сжимается сердце. В обед позвонил снова и опять впустую. Сергей взялся звонить Анжеле домой, но там постоянно было занято. Он продолжал набирать ее номер, но все безрезультатно. «Может, испорчен или отключен» — блеснула мысль. Потеряв надежду поговорить с девушкой по телефону, Сергей собрался и вышел из дому, плестись автобусом ему не захотелось, он чувствовал, что не вынесет этой тянучки, поймал такси и помчался к Анжеле. Он доехал до знакомого дома, расплатился и зашагал вдоль огромного здания. За несколько метров до нужного подъезда Варламову перебежала дорогу черная кошка, с блестящей шерстью. И так неприятно стучавшее сердце, забилось еще сильней. Он прибавил шаг, в подъезд почти вбежал и начал подниматься наверх. Пахло свежим деревом, этот запах напомнил что–то неприятное, но что, он не мог определить. Варламов вышел на последнюю лестницу, ведущую на этаж, где жила Анжела, остановился, чтобы отдышаться и в окружающей тишине услышал женский плач. Кровь ударила в висок, сердце опять сжалось. Он взвился по лестнице, но прежде чем кинуть взгляд на дверь, наткнулся на красную ткань, которой была обтянута крышка гроба и высотой в метр пирамиду. Дыхание сперло. Сергей посмотрел на дверь, она была приоткрыта. «Может это у соседей?» — мелькнуло у него в голове, но соседняя дверь была плотно закрыта и как бы твердо уверенная в себе молчала. А плач исходил из квартиры Анжелы. Вдруг Сергей услышал голоса переговаривающихся девушек за спиной. Он повернулся. Звуки доносились из–за стены, скрывавшей лифт. Ему даже показалось, что звучит голос Анжелы. «С кем–то из родителей случилось несчастье?» — задал он себе вопрос и сорвавшись с места ринулся за угол к лифту. Три совсем юные девочки вздрогнули от неожиданности. Они смотрели на Варламова широко раскрытыми глазами, немного испуганными. Такими же глазами смотрел и он.

— В какой квартире умерли? — задыхаясь, глотая слова, прохрипел Сергей и сам испугался своего голоса.

— Вот, в открытой, налево, — тихо произнесла одна из девушек.

— А кто? — еле выговорил Варламов.

— Девочка одна, Анжела…

Больше Сергей ничего не слышал. Голова его закружилась, и его повело из стороны в сторону, как будто его толкали. Ноги подкашивались. Варламов подошел к открытой двери, встал, протянул руку, чтобы открыть, но рука не поднималась. Он не мог поверить в то, что девушка, которую он полюбил, умерла. И боялся увидеть действительность. «Может это сон, кошмар» — старался обмануть себя Сергей, дрожащими пальцами щипая кожу на шее. Ему показалось, что если он уйдет сейчас и придет завтра, то все будет так, так было вчера, неделю назад… И он медленно стал спускаться по лестнице, ничего не видя перед собой, брел по городу. Как долго и где он ходил определить не мог. Обнаружил себя дома, на своей койке. За окном белел падающими, искрящимися снежинками новый день. Варламов опять проваливался во вчерашний день, и тогда его начинало знобить, то пробуждался в настоящем и одинокая слеза увлажняла его ресницы. «Что же случилось? — гадал он, — не могла же Анжела умереть так рано своей смертью! Значит…» И Сергей не находил ответа. «Надо ехать» — сказал он себе. Собрался и через полчаса стоял перед подъездом, но войти не смог. Не пускала какая–то сила. Он пытался определить, что держало его и остановился на мысли: «В ее смерти моя вина. Если бы я тогда плюнул на все и приехал, ничего бы не случилось, или хотя бы добился чтобы позвали с собрания. Как я посмотрю в глаза родителям?» И Варламов начал проклинать себя.

Что случилось с Анжелой Сергей не знал, строил множество версий, но чувствовал, что они для него не важны. «Я и только я виноват в любом случае…» — осуждал он себя. Не давал покоя тот прощальный, беспокойный взгляд Анжелы, как будто она уже предчувствовала что–то.

Мама не могла не заметить состояния сына; он два дня уже ничего не ел, ходил мрачный, не покидал квартиры и лежал, раскрыв широко глаза, с болью глядя куда–то сквозь потолок. На ее вопрос, что с ним, он ответил несуразно; но твердо заявил: «Ты только не беспокойся, я абсолютно здоров, это все пройдет». Она догадывалась, что все дело конечно в девушке: «Должно быть, поссорились, а сын очень впечатлителен». И решила больше не мучить его своими вопросами, заключив, что все действительно пройдет. На третий день, когда Сергей слонялся из угла в угол по комнате, не находя себе места, уже не думая ни о чем вообще, его заставил вздрогнуть телефонный звонок, Варламов сорвал трубку.

— Позовите, пожалуйста, Сергея, — говорил женский голос, и ему показалось, что он уже где–то слышал его.

— Да, я слушаю, кто это говорит?

— Может, помните, Люда! Сергей моментально узнал ее.

— Да…