Дмитрий Березин - Пару штрихов тому назад

И в этот момент их глаза снова встретились – как тогда, накануне, у подъезда. Та женщина стояла у стены за кассами, возле камер хранения и всматривалась в Марию. Она не отводила взгляда – и этот самый взгляд Мария почувствовала. Он пронесся по ее спине холодом и заставил торопиться. Мария чуть не выронила пакет с продуктами, выходя из магазина. Она держала Аленку за руку и сжимала ее, чтобы быть уверенной, что дочь с ней, рядом.

Оборачиваться и смотреть назад не было необходимости. Мария чувствовала, что та женщина преследует их. Идет и просто пристально, не отрываясь, смотрит им в спину. Именно им, а не ей. Все было несколько безобиднее до того, как в эту историю не оказалась впутана Аленка.

– Раз, два, три, четыре, пять, вышел зайка погулять, – бубнила Аленка себе под нос и сбивалась каждый раз, когда Мария дергала ее за руку.

«Быстрее, давай быстрее, – мысленного подгоняла дочку Мария, вслух она это делать не решалась. – Только не споткнись и не упади, пожалуйста, очень тебя прошу».

Тротуар, дорожка, еще одна дорожка, детская площадка, снова дорожка – и вот уже виден подъезд. Только бы успеть. Забежать, быстро закрыть дверь – и все.

– Мама, что это за тетя? Вон она, – Аленка оглянулась назад и заулыбалась. Она любила, когда мамины или папины знакомые окрикивают их на улице. Тогда Аленку обычно отправляют погулять на площадку, а сами сидят на скамейке и разговаривают.

– Я не знаю, что это за тетя, солнышко. Не оглядывайся, это неприлично. Иди нормально. Нам нужно как можно быстрее попасть домой.

От волнения прямо перед дверью подъезда Мария уронила ключи. Они загрохотали и чуть не покатились прямо к ливневому стоку. Попади они туда – и все было бы кончено: она настигла бы их, и ничего поделать было бы уже нельзя.

«Не понимаю, что у нее на уме. Был бы Женя здоров, он бы сразу все выяснил. А так только и знай, что бегать от нее. Тем более говорить ничего не хочет. Вот же везет мне на всяких сумасшедших нарываться. Как будто в клинике их мало!»

Кое-как с помощью Аленки Мария подняла ключи, открыла дверь в подъезд и, придерживая пакет с продуктами, с силой ее закрыла. Мария не рассчитала силы. Дверь хлопнула так, что по подъезду прокатился страшный грохот, напоминающий раскат грома в скалистой местности. Мария испугалась, но тут же понадеялась, что кто-нибудь выглянет на шум и тогда она все расскажет, попросит помощи. Но напрасно – был вечер, и все сидели в своих клетках, поглощая ужин и уставившись в говорящие и показывающие ящики. Мария и сама бы не вышла на шум в такое время, разве что посмотрела бы в глазок, нет ли кого за дверью.

Оказавшись в квартире, Мария почти сразу забыла и о своих страхах, и о той женщине. Она уже была в другом мире с другими стремлениями и приоритетами. И приоритетом номер один была Аленка. Шипела на плите кастрюля с рисом, щелкали под крышкой сковородки куриные ножки, а Аленка весело плескалась в ванной, натаскав в нее игрушек. Мария сбегала в ванную, вернулась, держа на руках Аленку, завернутую в большое полотенце, усадила ее на стул, а сама крутилась, бегая от плиты к холодильнику, как заведенная. Обычное дело, не хватало только Евгения с его вечными шутками и декламацией стихов.

Вечер не тянулся, а бежал вперед. Мария не заметила, как подошло время укладывать Аленку спать. Аленка капризничала и просила что-нибудь почитать.

– Ну, мама, читай, – твердила она.

Мария нехотя согласилась, но когда взяла в руки книгу и открыла ее, то сразу отвлеклась на какой-то посторонний звук и сразу же отдала книгу обратно Аленке: это был звук телефона. Он наигрывал мелодию и вибрировал, находясь в сумочке, уже несколько минут кряду. «Наверное, мама, сейчас начнется выяснение, допрос, – вздохнула Мария. – Неужели не устала за день и не спится?»

– Да иду я, иду, – сказала она, надевая тапки, нехотя поднимаясь из кресла и понимая, что разговаривать с телефоном, откровенно говоря, глупо.

Но это была не мама. Номер был знакомый, но чей именно, Мария вспомнить не могла. Снимать трубку или не снимать?

– Да, кто это? – Мария ответила довольно грубо, так она поступала крайне редко, можно даже сказать, что тщательно избегала таких ситуаций.

– Это Эдуард, вы обращались ко мне несколько дней назад и…

– И вы пропали, а потом решили позвонить мне именно сегодня и так поздно, когда я уже ничего не соображаю, – забывчивость и необязательность со стороны окружающих раздражали Марию, и она не стеснялась лишний раз об этом напоминать. – Воспитанные люди по всякий ерунде в такое время не звонят. У меня же дочь, вот как не догадаться!

Мария закипала. Конечно, это было следствием последних бессонных ночей, переживаний за мужа, неожиданного появления этой женщины и новой встречи с ней. Эдуард какое-то время просто молчал и слушал. Людям, находящимся в состоянии стресса, свойственно стремление выговориться и лучше, если кому-нибудь незнакомому или малознакомому.

– Послушайте, – сказал он, наконец, совершенно спокойно, однако в его голосе Мария угадала волнение и насторожилась. – Вы должны прийти сегодня ко мне, мне нужно вам очень многое рассказать о вашем муже, и это разговор долгий и совсем не телефонный.

– Вы смотрели на часы? – еще раз переспросила Мария. – Уже одиннадцатый час, куда я пойду? Вы с ума сошли?

– Вызовете такси и пойдете, вернее, приедете. Речь идет о жизни вашего мужа. Все слишком запутанно. Но вы должны это узнать и обязательно сегодня. С вами ничего не случилось? Никаких угроз или чего-то подобного?

– Нет, – тихо ответила Мария, заглядывая в комнату к дочери. – Раз это так срочно, то сейчас придумаю, кто присмотрит за дочкой, и поеду к вам. Но учтите, если это какая-нибудь ерунда, то…

– Это не ерунда и вообще не смейте так говорить. Жду вас к полуночи, нужно все вам рассказать сегодня же, пока петля событий не затянулась, и не случилось еще чего. Адрес вы знаете. До встречи.

Экстрасенс бросил трубку. Мария накинула халат, вышла на лестничную клетку и позвонила в соседнюю квартиру. Долго не открывали. Мария позвонила во второй раз – и тогда послышались шаги.

– Тетя Катя, это я, Маша, откройте, пожалуйста, – жалобно простонала Мария, представляя, что тетя Катя в этот самый момент заглядывает в глазок и решает ту же самую головоломку, что решала Мария несколько минут тому назад, открывать или не открывать. – Ну, очень надо, тетя Катя.

Соседка открыла дверь с таким видом, будто ее заставили поднять с десяток гантелей, с ними упасть и отжаться.

– Маша, я уже спать собиралась. А тут слышу, звонок, и еще звонок. Дай думаю, схожу, посмотрю, кто так поздно, а это ты.

– Тетя Катя, мне очень нужно сейчас уехать и, наверное, до утра. Но утром я приеду, вы не думайте. Мне только за Аленкой посмотреть. Это важно, там дела, связанные с Женей, – Мария говорила сбивчиво, но сосредоточиться у нее не получалось. – Тетя Катя, пожалуйста, я оставлю вам ключи, если что, Аленка вам позвонит. Тетя Катя, пожалуйста.

После небольшого внутреннего колебания тетя Катя согласилась.

– Давай ключи. Поставлю телефон рядом, а то знаешь, как мне старухе тяжело вставать и идти к телефону.

– Спасибо, спасибо вам, тетя Катя, – твердила Мария, отдавая второй комплект ключей, тот, что обычно был у Евгения. – Аленка сейчас заснет, не будет вас беспокоить.

Аленка и вправду уснула – когда Мария вернулась в квартиру, она уже спала. Мария оставила рядом с ней лист бумаги, на котором крупными буквами было написано «Тетя Катя». Так она поступала всегда, когда муж был где-нибудь на даче, а ее срочно вызывали в клинику на дежурство.

Тихо собравшись и пройдя по квартире, чтобы все проверить, Мария закрыла дверь и спустилась по лестнице вниз. Выходила из подъезда она с опаской, оглядываясь по сторонам. Но кроме парочки, сидевшей на детской площадке с пивом, ее взгляд не поймал никого.

– Слава Богу, – вздохнула Мария и отправилась к автобусной остановке.

Автобуса, как ни странно, долго ждать не пришлось. Он пришел почти сразу. Будто специально все складывалось так, чтобы Мария попала к экстрасенсу именно в тот вечер. И соседка, согласившаяся присмотреть за дочкой, и автобус именно того маршрута, что требовался. До улицы Комсомола было остановок десять, не меньше. Мария села у окна и смотрела на улицы, пыльные, чуть прихорошившиеся распустившимися зелеными ветками. По правде она не любила весну и говорила, что любит лишь потому, что весну обожал Евгений, а она обожала его. И вот Мария тоже начала находить в весне что-то свое, очень светлое. Только Евгений был далеко, хотя и с ней даже в таком тяжелом состоянии. Марии больше всего на свете хотелось, чтобы он сидел сейчас с ней рядом и строго следил, чтобы она не пропустила нужную остановку.