Василий Лобов - Дом, который сумашедший

— Если я выстрелю ему в голову, он поменяет доминанту полушарий желудка? — не очень поверил я.

Братец Цезарь X хрустально позвенел штанами и ответил:

— Некоторые партийные таинства Нашего замечательного Дома таинственны даже для посвященных. Сейчас я тебе открою самое страшное, самое таинственное таинство… А скажи-ка, братец Пилат III, как ты думаешь, зачем братцам головы?

— Для того, чтобы носить на них короны! — отчеканил я.

— Правильно. И чтобы носить их с максимальной пользой для Нашего Дома, не отвлекаясь на мысли, официально считается, что головы ни на что более не пригодны. На самом же деле… — Лицо братца Цезаря X, а особенно его носовая бородавка, стало предельно конспиративным…

— На самом же деле… — придав своему лицу предельно конспиративное выражение, повторил я.

— На самом же деле, — конспиративно прошептал мне в самое правое ухо братец Цезарь X, — на самом же деле братцы думают не желудками, а головами, в которых находятся две полуголовы, только одна из которых может быть доминантной…

Мои медали зазвенели снова, на этот раз — все. Братец Цезарь X взял их в руку и чуть менее конспиративно продолжил:

— Если мы выведем из строя левую голову головы Самого Братца Президента, он уже никогда не сможет мыслеводить братцами, мыслеводимыми неистинной левой доминантой, а будет мыслеводить только истинной правой. А скажи-ка, братец Пилат III, ты меня понял?

— Никак нет! — честно рявкнул я.

— Партийные домовые тайны понять трудно, именно поэтому они и являются тайнами. А скажи-ка, братец Пилат III, ты все еще смотришь на Великую Мечту? Во все свои глаза смотришь?

— Так точно!

— Смотри на нее как можно внимательнее. Сейчас я тебе открою самую-самую страшную и таинственную домовую тайну…

Я стал смотреть на Великую Мечту так внимательно, что от напряжения внимательности у меня на лбу чуть было не прорезался третий глаз. А братец Цезарь X забрался мне в правое ухо и зашептал:

— Это только так официально считается, что левые у нас — левые, а правые у нас — правые. На самом же деле… На самом же деле… левые у нас — правые, а правые у нас — левые. Так как там, где у нас право, на самом деле — лево, а там, где у нас лево, на самом деле — право. Для конспирации, для запутывания врагов, сколько бы у нас их ни было… Так вот, как только Сам Братец Президент воскреснет, он на самом деле воскреснет с единственно истинным, на самом деле — левым доминантным полушарием, неистинное правое навсегда умрет, и у нас уже никогда не будет правых-левых, а только — левые. Точно так же, как не будет правого направления, не будет правой стороны… ног, ушей, половин... Все-все-все будет левым. Среди обновленных левых ты получишь синекуру одного из мыслеводителей…

Я попеременно трепетал то от ужаса, то от восторга, попеременно представляя себе, как стреляю в голову Самого Братца Президента, как на мою голову возлагают двадцатиоднозубую корону.

Похлопав меня ладонью по коленке, вылезший из моего уха братец Цезарь X приказал через микрофон персональному братцу шоферу:

— К ближайшему лифту.

— Братец Цезарь X! — воскликнул я восклицание. — А что мне нужно будет делать после того, как я выстрелю из револьвера в левую, которая на самом деле…

— Тсс… — замахал на меня руками братец Цезарь X, и от этого «тсс» зазвенело в его штанах, хотя он сам штаны не чесал, а уже обнял меня за горло.

— …является не правой, а левой половиной головы Самого Братца Президента, дай ему Сам Братец Президент многих лет жизни…

Братец Цезарь X ослабил объятия, а я добавил:

— Меня, можно не сомневаться, самого лишат всех голов.

— Сам Братец Президент воскреснет, пожмет тебе руку, лично поблагодарит за то, что ты помог ему навсегда избавиться от ненавистного левого полушария. А потом возложит на твою голову двадцатиоднозубую корону.

— Двадцатиоднозубую?

— Конечно. Ведь ты именно о такой короне мечтаешь в Великой Мечте?

Я кивнул «так точно!» и впал в глубокую задумчивость, страстно рассматривая то, что располагалось за окнами летевшего вперед автомобиля.

Время неумолимо перевалило за полночь. Я вошел в будку телефона-автомата, стоявшую возле спецлифта, и набрал номер. Очень долго в трубке слышались только гудки.

— Да, — наконец ответила братец Принцесса.

— Ты спала? Я тебя разбудил?

— Почему ты так долго не звонил?

— Я был занят службой. Ты еще хочешь со мной встретиться, Принцесса?

— Я жду тебя уже пять часов.

— Мне пройти в твои апартаменты?

— Да.

Он повесила трубку. Я вышел из телефонной будки и побежал к спецлифту.

Увидев сразу два показанных мной двадцатизубых ордена, братцы таможенники почтительно пропустили меня в лифт. Дверцы захлопнулись, и кабина поехала вверх.

Вдруг через микрофон экстренного вызова техника в кабину начало просачиваться белое дымное облачко. Лифт остановился. Облачко колыхнулось и материализовалось в маленького горбатого братца в широкополосом не по рангу фраке без пуговиц на фраке и в однозубой короне на огромном лысом месте короны.

— Голос узнаешь? — спросил меня материализовавшийся братец голосом братца Белого Полковника.

— Так точно! — бодро рявкнул я, отступив к стене кабины.

— Направляешься в гости к братцу Принцессе, так, братец Пилат III?

— Так точно!

— Выполнять спецзадание с микромагнитофоном?

— Так точно!

— Отлично.

— Служу Нашему вашему Дому!

— Что-что? Какому это «вашему»?

— Шутка для поднятия боевого настроения! — отрапортовал я.

— Ну-ну. Смотри у меня, шутник… Ну? Так точно!

— Что «так точно»?

— Все так точно! Молчать! Так точно!

— Служить! Так точно! Трепещи! Так точно!

Я было попытался трепетать: сначала от ужаса, потом — от восторга, но у меня не трепеталось, только чуть-чуть подрагивала корона, которая была на моей голове, которая была на мне. Придвинувшись вплотную, однозубый братец ухватился руками за лацканы моего фрака и стал помогать мне трепетать. Наконец я затрепетал, но так и не понял, от чего именно.

— О чем ты беседовал с братцем Цезарем X?

Ровно одну маленькую секундочку я размышлял, о чем я беседовал с братцем Цезарем X, а о чем не беседовал. Потом бодро выпалил:

— Он вручил мне медаль и орден.

— Орден с микромагнитофоном?

— Так точно!

— А какое он поручил тебе задание?

— Поручил, так точно!

— Идиот! — затрепетал меня однозубый братец, так как сам я почему-то трепетать уже вновь перестал. — Какое?

— Записать бред братца Принцессы на микропленку, и эту микропленку завтра отдать ему.

— Ага! Так я и знал! Перед тем, как пойти к братцу Цезарю X, заскочи ко мне, мы внесем в эти записи некоторые коррективы.

— Ага! Так я и знал! Внесем! — вдруг передразнил братца Белого Полковника братец Пилат III, которым был я.

Братец в однозубой короне затрепетал меня снова, на этот раз с удесятеренной силой. Оттрепетав, спросил:

— Ты что, трезв? Трезв на спецслужбе?

— Так точно: никак нет! Но только братец Цезарь X искупал меня в своей персональной автомобильной ванне. А я весь вечер напряженно готовился к спецзаданию в забегаловке братца Великана. Я так думаю, братец Цезарь X хотел сорвать спецзадание.

— Ага! Враги, всюду враги, только враги, только предатели! Вот теб«пакетик с пыльцой, ну-ка, быстро приходи в норм.

Я разорвал пакетик, высыпал пыльцу на ладонь и вдохнул в нос аромат. Нудный скрип Железного Бастиона заменился радостной вечной песней…

Братец в однозубой короне выпустил лацканы моего изрядно помятого фрака и спросил:

— Теперь скажи мне, что еще поручил тебе братец Цезарь X?

— Ничего, братец Э-э!

— Ничего? А разве братец Цезарь X не поручал тебе выстрелить из револьвера в левую половину головы Самого Братца Президента?

— Так точно!

— Что же ты мне об этом не докладываешь?

— Не смею не помнить о конспирации, братец Э-э.

— Не понял…

— Всюду слушают нас вражеские уши, всюду глядят за нами вражеские глаза. Собирался доложить о спецзадании братца Цезаря X в совершенно секретной обстановке твоего, братца Э-э, бронированного кабинета.

— Хвалю за бдительность! — Однозубый братец повесил на грудь моего фрака рядом с медалью «За службу» медаль «За бдительность».

— Служу Нашему Дому! — рявкнул я.

— Да, хвалю, но, видишь ли, эту активную акцию мы готовим поочередно, когда поочередно находимся в оппозиции. Так что между своими тут большой тайны нет… Когда будешь стрелять?

— Никак нет! Никогда! Я не могу стрелять в Самого Братца Президента! Упаси меня Сам Братец Президент!

— Так ты же согласился.

— Держал пальцы крестиком.

— Идиот! Срываешь нам все это тонко продуманное дело! Думать нужно, сразу видно, что бьц трезв! Крестик отменяю. Спецзадание: когда будешь стрелять в голову Самого Братца Президента, промажь мимо левой половины и попади точно в правую. Понял?