Наталья Духина - Отпуск на халяву

Наконец я задала Кэтрин и мучившие меня вопросы: – Ты так легко справилась на яхте с бандитами – почему же в лагере вас, трех профессионалов, повязали так просто? – Нас вызвали накануне организаторы проекта и предупредили о предстоящем шоу, – виновато ответила. – Так вы всё знали? Про розыгрыш? – Конечно. Более того – должны были держать ситуацию под контролем, мало ли – истерика у кого, с ножом на артистов бросится, или паника начнется. – А как организаторы узнали, что вы такие… ну, сильные и опытные? – Мы не скрывали места работы – отряд по борьбе с терроризмом. Здесь в отпуске, отдыхаем. Просто нас попросили не распространяться особо. – Так, это понятно. А как ты с богачами оказалась? – Меня выкрали обманом, я думала, что это игра, ты же знаешь. – Я не о том. Ты что, тоже миллионерша? – Да, – виновато потупилась. – Наследство дядя оставил. – Когда поняла про настоящих террористов? – От тебя услышала, потом соединила все неувязочки. Вышло, что ты права была. – А почему тебе жаль было их убивать тогда на яхте? – А вдруг они из наших? А если нет, то тоже лучше не злить: вероятность, что побег удастся, была процентов тридцать, не больше. И если б нас поймали, то смерть их соратников означала бы и нашу, без шансов. А так оставался какой-никакой шанс. Да и если честно, не люблю я убивать просто так, когда можно обойтись.

Я немного помолчала, собираясь с мыслями, и продолжила допрос: – А как за вас – заплатили выкуп? Деньги отдали? – Да нет! – рассмеялись обе сразу, однако какая синхронность типических черт! – Родственники перевели их на какой-то третий счет, по уговору с террористами, пока часть из нас не будет на свободе. Там они и лежат до сих пор, ждут нас – счет был заблокирован сутки назад!

Еще долго перетирали недавние события, пока, наконец, сон не сморил нас.

Очень важно для меня, что я теперь не одна – нас трое, и уже не так страшно будет вновь воссоединиться с нашими конкурсантами. Потому как я очень застенчивая по жизни, и мне уже неуютно и тревожно – не умею я переносить пристальное внимание к своей персоне от толпы людей. Как-то нас встретят? – наверное, будут пялиться на меня! Ой, уже убежать захотелось! Хорошо, правда, что не одна – спрячусь за Кэтрин, надену улыбку, прорвемся! Везет же большинству, у которых нет этих проблем с неуправляемой дикостью и забитостью – наверное, предки мои были рабами да крестьянами… Дочери, слава богу, не передала этот дар, а вот сыночку подарила, удружила – не в той сильной степени, что у меня, но все же…

Мой выход в свет прошел менее болезненно, чем я ожидала. Потому, главное, что совершенно неожиданно к нам в палату с утра нагрянули гости, еще до официального подъема – тайно пробрались подруги Кэтрин, моя Майя и друг англичанки! Банальным способом – влезли в окно, приставив лестницу, которую откуда-то тащили часа два, как они нам весело рассказывали, упиваясь своими свершениями. Мы, совсем заспанные – недавно ведь уснули! – некоторое время не могли врубиться в ситуацию, пока не появился охранник и с треском их не прогнал. Спросонья с трудом догадались выглянуть в окно – понаблюдать, как их выпроваживают и как охрана с руганью уносит лестницу. Настроения они нам подняли здорово, просто молодцы!

Весь день провели в окружении врачей, устроили нам доскональное обследование всего организма. Ко мне вечером зашел мой любимый грек, врач-мануальщик, и, разглядывая свеженькие, еще не просохшие снимки, сурово попенял – такие хорошие результаты испортила, не удержала! – и предупредил, что с завтрашнего дня начинаем работать заново. Уходя, не удержался, проявил и человеческие эмоции, пожав мне руку и сказав: – Спасибо за записку и мобильник. Ты закинула их прямо в нужные руки. – И это было все, больше он на эту тему не говорил! Что с них возьмешь – мужчины… да еще и врачи…

Выпустили нас уже на следующий день. С моим лечащим врачом был серьезный разговор – она предупреждала меня о каких-то синдромах заложников, психологических проблемах, рекомендовала больше отдыхать… Знала бы, где я на самом деле была – придумала бы другой синдром – пленного! Но все мои проблемы были рассеяны, когда я увидела, где теперь буду жить: во-первых, моя комната оказалась рядом с Кэтриной и ее подругой – под негласной охраной, так сказать, а во-вторых, все мои шмотки были аккуратно и любовно расставлены по местам, причем в центре стола, как прежде, красовался мой натюрморт! Я кинулась к нему и проверила тайник – 500 долларов лежали на месте! Это согрело мне сердце и окрасило окружающее в розовые тона.

Перед обедом пришла, наконец, Майка – и мы, как и прежде, потопали кушать. Распорядок остатка дня соблюла тоже, как и прежде. Но… В том-то и дело, что не «как прежде»: я изменилась. Это я поняла уже к вечеру. Весь мир вокруг стал другим!

У меня пропало желание что-либо делать вообще. Не было сил даже руку поднять, не говоря уж о тренировках. Постоянно ныла спина, легко подергиваясь от резких движений. Не хотела и читать книжки, общаться с людьми, рисовать свои никчемные картины. Показались смешными и жалкими потуги нас, жильцов этого острова, изменить свою жизнь, делать что-то с собой – зачем? – все равно при возвращении в свой мир все вернется на круги своя. А что хотела? – А ничего. Ни-че-го! Лежать на кровати, кушать и не думать. А ночью взяла свой матрасик с постелью и завалилась к своей палочке-выручалочке – к Кэтрин, потому как НЕ МОГЛА спать одна: мне было страшно. Вдруг накатывал волной леденящий душу страх, впивался в сердце – аж дышать не могла, и отступал, чтоб потом снова вернуться. Чудилось, вот-вот появиться в окне рожа с рыбьими глазами – его же не убили, он ускользнул! И ощущала кожей, как на меня падают, падают… О нет! Не могу больше! – вскочила и побежала к комнате Кэтрин.

Объяснять ей ничего не пришлось: – Я тебя ждала. Не переживай. Это пройдет – поверь мне. – Так она меня встретила ночью и помогла устроиться спать рядом с собой – она на кровати, а в промежутке между ее кроватью и стеной – я на матрасике. Пришлось ей почти всю ночь не только держать меня за руку, но и слушать мои крики, как она рассказала утром.

По поводу моего нежелания что-либо делать тоже высказалась резко и категорично: – Не давай этим гадким чувствам власти! Гони их прочь! Борись, иди против твоих новых мыслей, делай все наоборот. Иначе пропадешь.

В общем, напугала еще больше. Хорошо хоть, не гнала по ночам, позволяя мне спать на полу рядом с ее кроватью.

Сделав неслабое усилие над собой, я с трудом продолжила прежний режим – зарядка, щадящие спину тренировки, процедуры лечебные, мольбертик, – но без желания, а исключительно силой воли. И только этим своим состоянием я объясняю последующее свое поведение. Это я насчет Джона…

Американец, можно сказать, стал моей тенью. Куда я – туда и он. Первые дни была рада этому и поощряла – но не потому, что он мне нравился как мужчина женщине, а исключительно в интересах решения своих психологических проблем. А потом привыкла. Он не надоедал, не липнул, просто мы вместе хорошо проводили время. Понимали друг друга без слов. Одна бы я еще долго не решилась плыть к маяку напрямик, через бухту, как делала раньше – давало знать мое продолжительное пребывание в море на грани фола. А с ним сделала это очень просто, даже не задумалась – проплыла легко туда и только тогда поняла, что переступила через себя и в результате, действительно, вернулась к себе – как и говорила немка. Я сделала это, и совсем было не страшно! – и теперь плавание стало опять наслаждением, как и раньше.

Поскольку мои физические кондиции были снова на низком уровне и я не могла плыть сразу назад – требовался передых, мы забирались вверх, в небольшое укрытие, задуманное как «пещера отдыха», видать – пол и стены из дерева, лежаки уютные, – и там валялись в теньке, смотрели на море, слушали шум волн и думали о своем, изредка перебрасываясь фразами. Поначалу. Но с каждым днем потребность говорить возрастала, и мы с интересом слушали мысли друг друга обо всем на свете. Например, рассказала ему, как из девочки – студентки, спортсменки и отличницы, с блестящими перспективами, превратилась в замороченную, вечно усталую, думающую только о детях клячу. И ведь никому никогда я такого не говорила, не делилась: все мы такие, нечем гордиться, только языком зря трепать. А тут впервые в жизни кому-то стало интересно, КАК это превращение происходит. Он пробовал предлагать мне другие способы жить – а я логично и жестко отметала все его идеи. И получалась одна сплошная безнадега. Даже предложенную им идею – вдруг быстро случайно обогатиться – отмела: это ненадолго развеет скуку, но потянет за собой ряд новых проблем, главная из которых – чтоб тебе было хорошо, надо, чтоб и всем окружающим не было плохо. То есть разбогатеть отдельно взятой личности – не есть решение проблемы, надо, чтобы личность богатела вместе со всем своим окружением, со всей страной, проще говоря, что вряд ли предвидится в ближайшем будущем. А вырвать из своей грядки овощ и пересадить на другую – может закончиться фатально, от овоща зависит.