Сергей Довлатов - Блеск и нищета русской литературы: Филологическая проза

«„Эрика“ берет четыре копии…» — знаменитый афоризм из песни Александра Галича «Мы не хуже Горация» (1966), ставший девизом самиздата. «Эрика» — пишущая машинка производства ГДР (Германской демократической республики), на которой размножали самиздатские тексты; при большом усилии она могла взять и шесть копий.

Курт Воннегут тоже ругал «Ньюйоркер». — Курт Воннегут (1922–2007) — американский писатель, хорошо известный в 1970 — 1980-е гг. в СССР. Довлатов брал у него интервью (Новый американец. 1982. № 101. 15–21 января). Вероятно, в результате этой встречи появилось короткое письмо от 22 января 1982 г., в котором Воннегут шуточно критиковал журнал «Ньюйоркер», не печатающий его, но сразу опубликовавший «прекрасный рассказ „По прямой“», «глубокое и общезначимое произведение» «коллеги»; Довлатов пытался использовать отзыв в рекламных целях (см.: Переписка, 161–162, 377–378). Однако в конце того же года, 24 декабря 1982 г., в письме знакомой в СССР Довлатов с обидой обозначает грань отношений с известным американцем: «Я, например, дружу с Воннегутом, он хорошо к нам относится, неоднократно и в разных формах выражал свою литературную симпатию, но когда у него было 60-летие (Воннегут похож на страшно истаскавшегося 20-летнего студента), он позвонил и сказал: „Приходи в такой-то ночной клуб к одиннадцати, когда все будут уже пьяные…“ То есть на торжественную часть меня не пригласили, там была публика другого сорта — бизнесмены, ученые, киношники, а меня позвали как бы с черного хода, и это не оскорбление, он совершенно не имел в виду меня обидеть, он просто выразил с большей или меньшей точностью уровень наших отношений» (Письма, 313).

Недавно я прочел такую фразу у Марамзина… — Источник цитаты не установлен.

Лужин… Гумберт… Мартын Эдельвейс — персонажи романов Набокова «Защита Лужина» (1929–1930), «Лолита» (1955) и «Подвиг» (1932).

Я недавно прочел книжку Лотмана о «Евгении Онегине». — Имеется в виду книга: Лотман Ю. М. Роман А. С. Пушкина «Евгений Онегин». Комментарий. Л., 1980. Пересказываемый Довлатовым фрагмент комментария к строфе XVI первой главы: «Страсбурга пирог — паштет из гусиной печенки, который привозился в консервированном виде (нетленный), что было в то время модной новинкою (консервы были изобретены во время наполеоновских войн)».

Проза Солженицына выше прозы Георгия Маркова именно качеством, даже неловко произносить, настолько это ясно. — «Властитель дум» А. И. Солженицын противопоставляется Григорию Мокеевичу Маркову (1911–1996), плодовитому романисту, в течение многих лет бывшему официальным писательским властителем, Первым секретарем Союза писателей СССР (1971–1989); его книги издавались огромными тиражами, но были постоянным объектом насмешек в неофициальной среде. В перепечатанной версии «Нового американца» Марков заменен малопонятным Леонидовым (Речь без повода. С. 260). Возможно, это опечатка и речь должна идти о Леонове, хотя как нарицательное обозначение писательской бездарности его имя представить трудно.

Новый американец. 1981. № 74. 12–18 июля.

Синтаксис. Париж. 1982. № 10.

Этот дважды напечатанный очерк стал одной из важных ступеней на пути к «Филиалу». Многие детали, описание атмосферы конференции в юмористически шаржированном тоне в очерке и повести совпадают. Но реальные фамилии очерка в повести прозрачно завуалированы (Коржавин — Ковригин, Синявский — Беляков), появляется новая лирическая сюжетная линия, тоже связанная с реальным прототипом: довлатовский псевдодокументализм торжествует.

…А значит, никто никого не обидел, и литература продолжается… — Любимая, неоднократно цитированная Довлатовым перифраза из документальной книги М. Зощенко «Письма к писателю» (1929): «Все спокойно, дорогой товарищ! Никто никого не оскорбил. Литература продолжается» (глава «Человек обиделся»). В другой главе этой книги Зощенко отвечает на письмо некоего Доната Весеннего, возможно, это отец писателя Донат Исаакович Мечик (1909–1995). «По семейному преданию, Донат дебютировал как пародийный и комический автор под псевдонимом „Донат Весенний“ и был замечен пародируемым им Михаилом Михайловичем Зощенко, который первым делом посоветовал Донату сменить псевдоним. Знакомство Доната с Зощенко, начавшееся в двадцатые годы, закончилось одиноким прощанием у гроба опального писателя» (Пекуровская А. Когда случилось петь С. Д. и мне. СПб., 2001. С. 144). Мной овладело беспокойство. — Перефразированная строка «Евгения Онегина»: «Им овладело беспокойство, / Охота к перемене мест» (гл. 8, строфа XIII).

Старик Коржавин нас заметил. — Снова перефразирование «Евгения Онегина»: «Старик Державин нас заметил…» (гл. 8, строфа II).

Была в старину такая газета — «Копейка». Однажды ее редактора Пастухова спросили: «Какого направления придерживается ваша газета?» Пастухов ответил: «Кормимся, батюшка, кормимся…» — Журналист и писатель Николай Иванович Пастухов (1831–1911) издавал на самом деле «Московский листок» (с 1881 г.), который в конце концов сделал его миллионером. Цитируемую фразу он будто бы произнес в разговоре с московским генерал-губернатором. «Газета-копейка» издавалась в Петербурге (с 1908 г.) М. Б. Городецким и В. А. Анзимировым, а потом и в других городах и действительно стоила копейку (против пяти копеек других газет).

Новый американец. 1982. № 111. 30 марта — 5 апреля. С. 12–15.

Лекция, прочитанная 19 марта 1982 г. в университете Северной Каролины.

Фосет Фара (1947–2009) — американская фотомодель и телевизионная актриса, которую называли секс-символом 1980-х гг.

Али Мухаммед (настоящие имя и фамилия Кассиус Клей, род. 1942) — знаменитый боксер, чемпион Олимпийских игр в полутяжелом весе (1960).

Зингер Айзек (Исаак) Башевис (1904–1991) — еврейский писатель, живший в США и писавший на идиш, лауреат Нобелевской премии (1978).

Вяземский в своем письме к Пушкину говорит… — На самом деле это перифразированная цитата из статьи Петра Андреевича Вяземского (1792–1878) «О жизни и сочинениях В. А. Озерова» (1817): «Обязанность его <трагика> и всякого писателя есть согревать любовию к добродетели и воспалять ненавистию к пороку, а не заботиться о жребии и приговоре провидения».

На что Пушкин уверенно и резко отвечает… — Пушкин оставил свое мнение тоже не в письме, а на полях статьи Вяземского (1826, опубликовано в 1897): «Ничуть. Поэзия выше нравственности — или по крайней мере совсем иное дело».

…критик Михайловский даже предрекал ему голодную смерть под забором. — Во-первых, пророчество связывают с именем не Михайловского (который тоже скептически отзывался о творчестве Чехова), а другого критика — Александра Михайловича Скабичевского (1838–1910). Во-вторых, в рецензии на «Пестрые рассказы» (1886) это мнение было изложено довольно мягко (речь шла о печальной судьбе любого газетного писателя) и получило шаржированный, гротескный характер в воспоминаниях самого Чехова, записанных современниками (прежде всего Буниным).

Гамлет восклицает: «Что же это я, как шлюха, душу свою выражаю в словах…» — В переводе М. Лозинского этот фрагмент выглядит так: «Как это славно, / Что я, сын умерщвленного отца, / Влекомый к мести небом и геенной, / Как шлюха, отвожу словами душу / И упражняюсь в ругани, как баба, / Как судомойка!» (акт 2).

Томас Манн однажды высказался следующим образом: «Немецкая литература там, где нахожусь я». — Этот афоризм обнаружить не удалось. Возможно, как и в других случаях, Довлатов свободно перефразирует. Сходные по смыслу слова Т. Манн будто бы произнес, отвечая на вопрос американского корреспондента, не скучает ли он без родины: «Где я, там и Германия» (по другой версии, это дневниковая запись 1938 г.). В романе «Лотта в Веймаре» (гл. 7) похожая мысль принадлежит Гёте: «Германия — это я. И если она погибнет, то будет жить во мне».

Сагаловский Н. Витязь в еврейской шкуре. Нью-Йорк: Dovlatov’s Publishing., 1982. Последняя страница обложки (без заглавия).

Довлатов обозначен также как редактор и издатель этого стихотворного сборника.

Сагаловский Наум Иосифович (род. 1935) — инженер, в эмиграции с 1979 г., живет в Чикаго, автор многочисленных юмористических и иронических стихотворений. В краткой автобиографии представляется: «Старший инженер человеческих душ. Лауреат квартальных премий».

Вместе с Довлатовым и В. Бахчаняном издал сборник «Демарш энтузиастов» (Париж, 1985) и еще три книги. Опубликовано 15 писем Довлатова Сагаловскому 1983–1988 гг. (Письма, 215–245). (Это лишь часть их десятилетней переписки, неопубликованные фрагменты которой в дальнейшем цитируются с любезного разрешения Н. И. Сагаловского.) В одном из писем (24 февраля 1984 г.) Довлатов, словно вдогонку послесловию, дает «в двух словах» конспект «филологического трактата» «Главное противоречие творчества Сагаловского»: «Ваши вещи по внешнему облику, по костюму, так сказать, абсолютно демократические, вроде бы — для народа, такой еврейский Демьян Бедный, то есть фразеология, синтаксис и прочая внешняя атрибутика — народные, массовые, но! — оценить Ваши вещи, я уверен, способны только чрезвычайно интеллигентные люди. В результате народ, условно — Брайтон-Бич, удивляется — почему нет мата и смака, где тетя Хая с китайцами, яйцами и прочими делами, где антисоветские частушки и так далее, а интеллигенция (средняя, нормальная, не такая изысканная, как мы с Вами) смущена внешне народной формой, наличием если не тети Хаи, то Рабиновичей, Кацев и некоторых фривольностей» (Письма, 224).