Стивен Келман - Пиджин-инглиш

Мама:

— Ты не можешь все время находиться в бегах.

Тетя Соня:

— В бегах — нет, но я могу начать все сначала. Я заплатила лишние пятьдесят долларов, чтобы попасть на судно, где рулевой в курсе, какая разница между рыбаками и береговым патрулем. Боже тебя сохрани узнать, как пахнет ливийская тюрьма. Мне эта вонь до сих пор снится. Черт, нога чешется как сумасшедшая. Дай мне карандаш.

Нога у тети Сони по колено в гипсе. Мне кажется, это Мастер Уговоров поработал, а Лидия считает, что Джулиус прокатился по ноге на машине. Кто окажется прав, получит сто очков. Тетя Соня помалкивает на этот счет, сказала только, что сама виновата, вовремя не отошла в сторону. Она разрешила мне нарисовать на гипсе картинку, я старался изобразить тебя на счастье, а вышло что-то вроде гуся. Извини!

Тетя Соня:

— Все равно он меня не отпустит, слишком много я знаю. Надо еще прикинуть, какие у меня блага по жизни, вот вроде приличных обезболивающих. «Перкоцета»[21] я глотаю столько, будто это «М&М», такое впечатление, что снова попала в Штаты. Это здорово. Могу я получить эти штуки обратно, доктор? Спасибо!

Пришлось вернуть ей костыли. Меня от них так и так мутило. Я открыл тете Соне дверь и проверил, не притаились ли в коридоре враги. Берег был чист.

Тетя Соня:

— Видели, что сделали с вашей дверью?

Она взглядом показала нам, куда смотреть. В дереве были процарапаны большие буквы:

ТРУП

Палочки вышли тонкие и глубокие. Понятное дело, ножом писали, не ручкой. В животе у меня похолодело.

Тетя Соня:

— Кто это сделал?

Я:

— Джанки какой-нибудь. Их тут миллионы шляются.

Я провел пальцем по буквам, как бы стараясь разобраться. Хотя уже знал, кто это написал и для кого. Джордан вечно пускает в ход свой боевой нож, пишет всякую гадость, чтобы показать серьезность намерений и устрашить врага. И еще разбрасывает всюду кожуру от бананов. Я-то ем бананы с кожурой, а Джордан — нет. А что страшного в шкурке, да и в самом Джордане?

На букве У я занозил палец. Совсем чуть-чуть, даже не больно.

Лидия:

— Ты бы видела, что на лестнице понаписано. «Трахал Бога я в зад». (Она произнесла эти слова шепотом, чтобы мама не услышала.)

Тетя Соня:

— Лидия!

Лидия:

— Я просто пересказываю.

Я:

— Кто будет поливать твое дерево, если ты уедешь?

Тетя Соня:

— Могу взять его с собой, оно из пластика.

Меня прямо затошнило. Никто ведь не сказал, что дерево пластмассовое. Мне казалось, оно настоящее. Низость какая.

Я:

— Кому это в голову взбрело делать деревья из пластмассы? Вот уж фигня-то.

Тетя Соня:

— Зато за ним легко ухаживать. Настоящие деревья надо поливать, подкармливать, обеспечивать условия. А пластиковое можно брать с собой куда угодно, оно не загнется, если вдруг забыл полить. Товар в самый раз для тех, кто не может позаботиться о живом дереве.

Мама:

— Не говори так.

Тетя Соня:

— Это правда, сама знаешь.

Вообще-то, если разобраться, придумано неплохо. Удобнее выходит. А если с самого начала знаешь, что дерево пластиковое, тут и обмана никакого нет.

Супергерои появились на свет вот как. Супермен прибыл с планеты, где каждый обладает суперсилой. У Шторма, Циклопа и Айсмена есть икс-ген.

Алтаф:

— Он у них в крови с самого рождения. Они показали свой дар еще в пеленках.

Я:

— Класс!

Алтаф:

— Мне больше нравится, если супергерой рождается нормальным. Как Человек-паук, он ведь был самым обыкновенным, пока его не укусил паук. Даже не хотел ничем выделяться. Но когда сверхъестественная сила проявилась, он понял, что может пустить ее на пользу.

Я:

— Как?

Алтаф:

— Одно за другим пошли ужасные преступления. И его сила понадобилась. Бог всевидящ и всезнающ, он нарочно наслал на него паука. Жалко, что так бывает не всегда. А то бы я запросто спас папу.

Я:

— А что с ним случилось?

Алтаф:

— Он погиб на войне.

Я:

— Ты прямо видел? И на вертолетах были пушки?

Алтаф:

— Не, не видел. Мы убежали раньше, чем эфиопы пришли. А как танки ревут, я слышал. Очень громко, похоже на землетрясение. Папа должен был нас догнать, когда бои закончатся, но в него попала ракета. То есть стреляли-то не по нему, а попали в него. Столб дыма — и нет папы. Если бы у меня была сила, я бы поймал ракету. Но я тогда даже не слыхал про супергероев. Мне про них рассказали только здесь.

И Алтаф вернулся к неоконченному рисунку. Наполовину человек, наполовину лев. Он его точно назовет Человек-лев. Из всех, кого знаю, Алтаф умеет рисовать лучше всех.

Я:

— Ты должен дать ему ночное зрение. Львы видят в темноте.

Алтаф:

— Я и так собирался.

Я:

— Знаешь что? Человек-змея на самом деле существует, я его видел.

Алтаф:

— Где?

Я:

— В Интернете на YouTube. Я видел, как он появился на свет. Набери «змея ест мальчика», тогда сам увидишь. Не бойся, она его потом выплевывает. Ты такого еще не видел. Чесслово, реально все.

Алтаф:

— Прикольно!

Мне тоже больше по душе, когда они рождаются нормальными. Получается, супергероем может стать каждый. И я тоже.

Надо всего-навсего раздобыть радиоактивного паука или слопать нужную отраву Я бы хотел стать невидимым, уметь летать, читать мысли и обладать суперсилой. С таким набором выиграешь войну и поймаешь убийцу. А особый костюм мне ни к чему, зачем привлекать к себе внимание. У костюмов и вид педешный.

Надеюсь, нам на большие каникулы ничего не зададут. Вот была бы жопа! Все вокруг того же мнения.

Коннор Грин:

— Вот подляк будет, туши свет.

Кайл Барнс:

— В десятку.

Я:

— Конкретно. Это… как его… попухалово.

«Попухалово», — значит, жутко не повезло. Мы сотворили заклинание. Я, Дин, Коннор Грин и Кайл Барнс.

Дин:

— Если никто из нас не будет в оставшиеся дни наступать на трещины, тогда на каникулах каждый день будет светить солнце и ничего не зададут на дом. Согласны?

Мы все:

— Согласны!

Кто первый наступит на трещину, того башкой засунут в унитаз. Если делать мелкие шажки, словно пингвин, сможешь вовремя остановиться и не поставить ногу куда не надо. Так оно безопаснее. Каникулы ожидаются классные. Первым делом мы отправимся в зоопарк. Папа, Агнес и бабушка Ама к тому времени прибудут сюда. Бывает, пингвинов даже разрешают кормить. Агнес помрет со смеху, она в жизни ни одного пингвина не видела. Агнес так мило обнимается, даже если засунет палец тебе в нос.

Потом мы отправимся в настоящее велосипедное путешествие, только я и Дин. Велосипеды купим на полученное от полиции вознаграждение. Выедем рано утром и вернемся глубокой ночью. Весь Лондон объедем, и Глаз Лондона[22] посетим, и дворец, и музей динозавров.

Дин:

— Спрячемся в ребро тираннозавра, а когда музей закроют на ночь, вылезем и будем делать, что захотим! Вот будет прикольно!

Я:

— Круто будет, особенно если экспонаты ночью оживут.

Дин:

— Тираннозавр пусть уж лучше не оживает. Он нас с какашками съест.

Я:

— В десятку!

Мы позаимствовали телефон у Лидии, но ей самой про это ни гугу. К чему ей знать, что мы взялись за дело полиции? Я снимал: наставил камеру прямо на Дина и положил палец на кнопку, чтобы успеть щелкнуть, если дух мертвого пацана вдруг появится. Мы обошли вокруг баскетбольную площадку, ведь мертвец тут дневал и ночевал. Мысль попробовать снять его призрак на камеру пришла мне. Какая-то частичка духа умершего обязательно остается там, где он любил бывать, даже если душа уже отправилась на небеса. Пусть эта частичка совсем крошечная, если хорошенько постараться, ее можно почувствовать.

Я:

— Это типа наступил в лужу и потом оставляешь мокрые следы. След высохнет не сразу, точно так же и дух не исчезнет моментально, а останется довольно-таки надолго, ведь его сотворили твое тело и твои чувства. А они поважнее будут, чем какой-то след.

Дин:

— Ух ты! Пошевеливайся давай!

Я взял с собой фотку мертвого пацана, все-таки источник дополнительной энергии, и помолился про себя, чтобы он нас нашел. Если мы сумеем вызвать его дух и он успеет рассказать нам, что случилось, и назвать имя того, кто его зарезал, больше никаких вещдоков не понадобится и пусть покоится с миром во веки веков.

Я:

— Чувствуешь что-нибудь?

Дин:

— Ага. Чувствую себя последним дураком. Ни фига у нас не выйдет. Пошли отсюда.

Я:

— А ты старайся. Вообрази, что ты — мертвый пацан и чувствуешь и видишь то же, что он. Если сосредоточишься, получится.

Мертвец круто играл в баскет. Как-то забросил мяч в корзину с другого конца площадки. Один бросок на миллион, больше никогда не увидишь. Все вокруг сказали, мол, просто повезло, но пацан только улыбался, будто все заранее спланировал. Он даже не стал выпендриваться, играл себе дальше. З-Омби обозвал его понтогоном, но парень пропустил его слова мимо ушей. Когда З-Омби с Убейцей стали его пихать, он им ответил. Молодец, ничего не боялся.