Николас Блинкоу - Кислотники

Каждый шаг эхом отдавался в пустом пространстве клуба. Джанк был уверен, что бетонный пол над подвальным этажом глушит все звуки, но пытался ступать максимально тихо, несмотря на боль во всем теле. Перекинув сумку с видеозаписями на грудь, Джанк начал подниматься на балкон, к своей кабине. Стальная решетка издавала особенный звук, наполнявший помещение легким звоном. Берджису и Бернарду, проводившим время в подвале, он был неведом. Джанк любил и этот звук, и сливавшийся с ним свет, ему нравилось, что в этом месте никогда не ощущалась пустота, как будто энергия звука и света порождала здесь участки разной материальной плотности. Они укрывали Джанка, защищали и несли вперед по балкону, к его личному пространству.

О визите полиции в клуб напоминали бело-синие пластиковые ленты ограждения. На двери кабины Джанка висело предупреждение о запрете на вход, которое он благополучно проигнорировал. Сорвав бумажку, Джанк открыл дверь. Он пришел сюда, собираясь как следует развлечься. Выберет хорошую запись и будет смотреть ее в тишине, пока не наступит время действовать. Он порылся в нагрудном кармане куртки, нашел заветную упаковку. Главное сейчас — дать бой подонкам. Это его долг. Развернув обертку, он вынул плоскую коробочку, открыл ее: мелкие кристаллы амфетамина в порошке сверкнули синеватой белизной, заводя Джанка. Он сунул в порошок плоский кончик ключа, зацепил порцию побольше и поднес к носу, мгновенно словив кайф.

Пошатываясь под тяжестью ноши, Джанк шел назад по балкону. Сумка болталась у него на спине, в руках он нес пластиковый ящик с бутылками тонизирующего напитка, найденный под стойкой бара. На экранах над его головой разворачивалась апокалиптическая картина распада молекулярной реальности. На своем монтажном столе Джанк перекраивал законы современной физики, соединяя воедино записи боев кунфу, кадры из фильмов-катастроф и репортажей с соревнований по сноуборду. Высотный дом после взрыва никогда не обваливается мгновенно — он с грохотом мчится сквозь пространство, деформируя и корежа его. Огромные экраны поглощали каждый образ, который проецировал на них Джанк. Никогда не стоит думать, что экран неживой: он волна квантовой материи в информационном океане. В густой тишине гулко отдавались шаги Джанка, хромавшего по стальной решетке пола. Звук есть потенциальный свет: видеозаписи, сделанные Джанком, отражались от плоских поверхностей, трансформируясь в свет, возрождавший «Грэйвити» к жизни, а потом проходили через тело Джанка, как через аннигилированную материю. Ушибы, треснувшее ребро (боль не сразу дала о себе знать) отзывались на звук во всем его диапазоне: Джанк мог по собственному желанию не только чувствовать инфракрасные и космические лучи, но и видеть их. Он приостановился, вглядываясь в пространство, и снова прибавил шаг, а добравшись до конца балкона, решил передохнуть и поставил ящик на край стола. Через минуту он взгромоздил ящик на плечо и перевалил его через перила.

Ящик рухнул вниз, ударился о деревянный настил, отскочил вверх, как от батута, бутылки, не разбившиеся вдребезги с первого раза, взлетели выше ящика. После второго удара стекло взорвалось. Пена с осколками разлеталась во все стороны пузырящимися облачками, а в воздухе все еще звучало эхо удара. «Ошарашенный Берджис, — подумал Джанк, — наверняка сейчас спрашивает себя: „Что за черт?“, а Бернард читает в его взгляде… Что он читает в его взгляде — шок, страх, замешательство? Паранойю, склероз, звуковую дислексию? Нужно еще кое-что сделать, пока они поднимаются».

Берджис и Бернард встретились на сцене. Картина, которую они увидели, озадачила их, они уставились друг на друга, не понимая, что происходит. Щурясь от мигавшего света, Берджис запрокинул голову, вглядываясь в дальние углы клуба, Бернард последовал его примеру. Джанк отступил в тень — ему нужно было разгрузить сумку.

— Кто здесь? — крикнул Берджис.

Джанк, уверенный, что они его не увидят, ответил, только когда вытряхнул содержимое баула на стол:

— Это я. Джанк.

— Джанк? Что, черт побери, ты там делаешь? Бернард рванулся по направлению к танцполу, но

Джанк окриком остановил его:

— Не дергайся, все равно не поднимешься!

Бернард замер на месте и обшарил глазами балкон, пытаясь засечь Джанка, потом повернулся к Берджису:

— Думаешь, у ублюдка есть пушка?

— Не знаю. — Берджис повысил голос: — Эй, Джанк, та пушка, она все еще при тебе?

Бернард вытащил руку из кармана пальто, и Джанк увидел блеснувший хромированной отделкой маленький плоский пистолет.

— Эй, Джанк! Жди там, я сейчас вернусь! — крикнул Берджис.

Он ушел назад, в глубину сцены, и нырнул в дверь, ведущую на лестницу. Бернард подавал реплики, не сводя поросячьих глаз с балкона, в надежде, что Джанк выдаст себя.

— Ты изгадил, на хрен, мою машину, Джон Ки. Страшно подумать, во что мне встанет ремонт! Мои парни издергались. Понимаешь, о чем я? У них теперь нервишки шалят.

Джанк не поддался на провокацию. Он достал из сумки два свертка и положил перед собой на столе: один был размером с килограммовую пачку сахара, другой — поменьше — вполне мог уместиться в конверте.

— Ты еще там, Джон Ки? Не слышу тебя. Так что насчет моей машины?

Джанк хранил молчание. Он чувствовал себя просто отлично. Его переполняла энергия, сердце колотилось в такт изображениям на экранах. Когда появился Берджис с пушкой, Джанк готов был действовать. Он стоял и смотрел вниз на Бернарда с Берджисом, но его астральное тело с бешеной скоростью пикировало вниз.

Джанк не мог разобрать, что за пушку приволок Берджис. Похожа на подводное ружье. Может, длинноствольный пистолет или обрез? Берджис держал свою базуку двумя руками, и Джанк наконец понял, что это переделанное помповое ружье.

— Мы решили укрепить огневую мощь, — пояснил Берджис. — Пол Сорел воскрес в образе шлюхи-киллерши, ты вспомнил былые времена, когда не расставался с пушкой, так что нам стоит позаботиться о собственной безопасности.

Взгляд Джанка был прикован к экранам: он любовался классно смонтированным переходом от крутого автомобильного дерби к дикой вьетнамской игре в мяч. Сунув руку в пакет, Джанк зачерпнул горсть белого порошка и стал посыпать им лицо, словно осенял себя крестным знамением, вдыхая дурь. Он священнодействовал, собираясь превратить предстоящие события в жертвенный ритуал.

— А что с Полом Сорелом? — Берджис помахал ружьем. — У него что, крыша поехала?

Они двинулись вперед. Бернард шел по правой стороне. Джанк слизнул языком с ладони последние крошки порошка. Он был готов.

— Я же сказал, не дергайся! — приказал Джанк. — Не приближайся!

Бернард тотчас пригнулся, по-прежнему целясь вверх, в сторону балкона. Берджис укрылся за колонной.

— Джанк, ответь только на один вопрос — у тебя есть пушка? — крикнул он.

— Нет.

Берджис расслабился, вылез из укрытия и подал знак Бернарду, махнув рукой в сторону балконной лестницы. Джанк закричал:

— Стойте, где стоите! Я хочу тебе кое-что сказать, Берджис. Если пристрелишь меня, ничего не узнаешь. А если поднимешься сюда, я брошусь с балкона.

Берджис махнул Бернарду рукой, приказывая остановиться:

— Ладно, чего тебе, Джанк?

— Подожди. Я подойду к краю балкона.

Джанк вышел на свет и перекинул меньший сверток через перила. Пакет летел вниз, вращаясь в воздухе.

— Что это? — поинтересовался Берджис. — Требование о выкупе?

— Нет, это твое — последняя порция коки, которую я для тебя покупал. Подаю заявление об уходе — больше я ради тебя задницей рисковать не стану.

— Ты решил уйти? Неужели? Придурок, да ты уже уволен! — заорал в ответ Берджис. Когда сверток спланировал на пол, он шагнул вперед и подобрал его. — Вообще-то неплохая мысль — подношение от уволенного. Как говорится, лучше в вас, чем в таз. А ведь кока дороже золота — фунт за фунт.

Берджис развернул пакет:

— Ты, случаем, не разбавил коку стиральным порошком «Аякс», а, Джанк?

Он облизнул палец, сунул его в порошок, потом поднес к глазам и изучил. Увиденное явно обрадовало Берджиса — он аж затрясся от нетерпения.

— Сколько здесь, Джанк? Похоже, грамма четыре или пять?

— Шесть. Я обворовывал тебя все эти годы, так что сегодня дал много — грехи замаливаю, — ответил Джанк.

— Очень мило с твоей стороны. Похвально, что решил стать честным, правда, чуть-чуть поздновато… — Берджис отвлекся от беседы и начал одной рукой шарить по карманам: — Эй, Берни! Одолжишь десятку?

Бернард подошел к Берджису и подал ему банкноту. Тот кивнул в знак благодарности, положил порошок на край сцены, рядом пристроил ружье и вытащил кредитную карточку. Открыв пакет, он насыпал немного кокаина прямо на доски, отделил кучку ребром кредитки и раздробил самые крупные кристаллы. Удовлетворенный качеством, Берджис подготовил себе дорожку и свернул банкноту трубочкой.