Илиас Меркури - Антилузер

Пересчитал деньги и понял, что, если не продам почку за границу, через неделю не на что будет купить еду. За мобильный давно не плачу, да и не нужен он мне. Из десяти звонков девять — с плохими новостями, а каждый последующий день мрачнее предыдущего. В палатке около дома кончилась водка, я устроил скандал продавцу. Сообщил ему, что из-за таких, как он, рухнул Советский Союз, и спустился в сторону набережной. Мало того что Деда Мороза не существует, вы попробуйте, купить водку в палатке в День города! Здесь много машин и мало пешеходов. Я отвык от людей, я их боюсь, а самое главное — понимаю, как выгляжу со стороны.

Дорогу перегородил «Lexus RX330».

— Виталий!

Стараюсь обойти джип, но неудобно, пришлось повернуть обратно и ускорить шаг. Как выяснилось, для меня прямая линия — не самый короткий путь, даже в таких простых вещах, как поход за водкой.

— Виталий?!

— Я не Виталий, вы ошиблись, девушка…

— Виталий, это я, Настя! Постой, давай поговорим немного!

— Я тебя не знаю, ты меня с кем-то путаешь, милая…

— Нет, не путаю! Если хочешь, я уеду, только не говори, что не узнаешь. Это я с трудом тебя узнала, ты очень сильно изменился. Не хочешь — тогда пока, рада была тебя повидать.

Настя закрыла окно, но не уезжала. Я тоже стоял, не понимая, как мне поступить, как реагировать, ведь она — призрак недавнего прошлого, а я — призрак самый настоящий. В полной изоляции от мира я решил, что должен забыть весь свой прежний образ жизни, включая родню, друзей и знакомых, или подохнуть. Но когда я точно знаю, как поступить, всегда ошибаюсь. Подошел к машине, постучал в окно…

— Не уезжай, пожалуйста!

Мне было стыдно, что я в таком виде, да и зря сел в машину Насти. В салоне приятный запах женских духов вперемежку с моим перегаром. Она решила отвезти меня домой и удивила тем, что помнит адрес. Спросил ее, как дела, в ответ — сухое «Все хорошо». Припарковалась, вышла из машины и дошла со мной до подъезда.

— Открывай, чего ждешь?

— А… м-м-м, ты хочешь зайти ко мне? У меня бардак… может, в следующий раз?

— Попов, давай открывай.

Квартира напоминала Нагасаки после атомной бомбы. До прихода Насти я ничего такого не замечал, ощущая некий свой порядок в этом хаосе. Мой микромир! Я знал, где бросил пустые бутылки, в каком пакете среди мусора находится еда, где мои рисунки, помнил, что, подстригая ногти перед уходом, не досчитался одного, и целый час потерял в поисках десятого обрезка…

Не знаю, чем объяснить поведение Насти в этот день — то ли моим печальными гнусным видом, то ли материнским инстинктом, но она действовала решительно.

— Короче, Попов, пока я буду звонить, ты прямиком идешь в ванную и бреешь эти лобковые волосы с лица. У тебя есть что-нибудь чистое из одежды?

— Зачем?

— Давай быстрее, не собираюсь весь вечер тебя уговаривать.

— Я не хочу… у меня период поиска внутреннего равновесия, сижу в одиночестве и ловлю мощные потоки космического сознания. Материя меня не интересует.

— Не еби мозг, отправляйся ловить космос в ванной с мылом.

Раньше она не выражалась матом, а я всего лишь хотел, чтобы она отстала. Умные фразы из телепередачи «Необъяснимо, но факт» не сработали. Делать нечего, я молча ушел вспоминать основы гигиены. Пока я боролся с внешностью, Настя погладила рубашку, нашла чистые джинсы, почистила туфли. Эта офицерская дочь стояла и ждала меня с суровым видом, нервно постукивая каблуком по полу. Я впал в детство, вспомнил мою, как оказалось, неродную мать, каждое утро, кроме первого сентября, грузившую меня точно так же — резко и сурово.

Я мало соображал в тот день, очень хотел нарисовать очередной треугольник. Было желание выпить, а еще больше — поспать. Тишина в машине раздражала, уж если она решила со мной поиграть в мамочку, то могла бы и музыку включить. Под приемником лежала коробка от диска Nina Simone.

— Послушаем что-нибудь?

— Зачем?

Я не обиделся, предпочел заткнуться и наслаждаться поездкой в никуда с прекрасной и молчаливой дамой. Еще месяц назад устроил бы Бейрут после такого ответа, теперь, пораженный переменой ролей, просто молчал. Оказавшись в ее квартире, разулся и попытался на глазок определить размеры комнаты. По-моему, чуть меньше площади Маяковского.

— Ого!

— Попов, садись на диван и жди меня, встречу человека и вернусь.

Пока ее не было, я успел побывать во всех комнатах, на балконе, проверить все шкафы и комоды и поссать в одном из двух огромных туалетов. Услышав шум лифта, побежал занимать свое место на диване. Торопясь, споткнулся и в полете мордой вниз встретил бронзовую статуэтку кошки. Все обошлось без крови, но на лбу образовалась шишка размером с грецкий орех. Жизненный успех все еще не покинул меня. Открывается дверь, и первым входит какой-то гомосек…

— Это Саша, мой стилист, он приведет тебя в порядок!

— Не опасно?

— Вы не в моем вкусе, Виталий!

Талантливый Саша меня мучил около часа. Пока он стриг мои лохмотины, до меня дошло: Настя чистит мои перышки для полового акта. Я ей устрою спектакль в ответ на все ее прежние отказы. Выпьем, поговорим по душам, и я уйду. Она переоделась в домашнюю пижаму «Juicy Couture», розовую, заказала суши и сама открыла бутылку вина. Я лениво подумал, что, может быть, стоит и остаться. Саша притащил с собой несколько модных журналов. Пролистав только фотоотчеты модных тусовок, я еще больше убедился в собственной тупости. Почти на каждой странице — моя Лиза, причем с разными чуваками. Наконец-то я увидел своих молочных братьев. Сучка!

— Неужели ты из-за Лизы довел себя до такого состояния?

Настя настроена на серьезный разговор, только тема ошибочна. Прошло то время, когда я был готов обсудить с телкой все, от астрологии до отдыха на Гоа, лишь бы ночью дала. Она продолжала, и постепенно у меня появились проблески разума.

— Саморазрушение ни к чему не приводит. Если б кто-нибудь узнал, в каком ты состоянии, или, не дай бог, увидел, можно забить на бизнес в Москве. Твоя Лиза успела пол-Москвы по секрету проинформировать, какой ты подонок. У тебя, кстати, ребенок растет, ты об этом думай, а не об упущенной телке. Она того не стоит. Ведешь себя, как примитивный лох! Вроде умный, образованный, но наивный — аж смешно. Ты на работу ходишь в таком виде?

Лекцию слушал долго, постепенно включился в беседу и рассказал ей все, как было. От трагедии самого моего рождения до катастрофы. И наступило облегчение, прямо как по телику говорили — внутренняя гармония и согласие с самим собой. Меня уже не надо было убеждать в том, что смысл моей жизни — дочь.

— Ладно, поиграл в оскорбленного, и хватит. Бомжам не положено иметь детей, тем более воспитывать. Деньги — еще не все, я тебе дам свою «Toyota Camry», катайся, сколько нужно, пока все не образуется. У меня лежат 50 тысяч долларов на черный день. Возьми, но обещай, что вернешь, и без «спасибо» и «не могу». Ты мне помогал долгое время, теперь моя очередь. Чтобы начать новую жизнь, нужно для начала выжить.

Мне стало стыдно не от того, что принял помощь, а от ложного убеждения, что Настя высасывала в свое время у меня деньги ради принципа. Мое примитивное мышление не допускало вероятности серьезных финансовых проблем с ее стороны.

Ночь без секса в одиночестве в одной из трех огромных спален… Честно признаюсь, мысль о половом акте меня не покидала ни на секунду, но я не мог себе позволить такой цинизм. Все же некрасиво взять у бабы одновременно машину, бабки, да еще и трахнуть. У многих телок это обычный процесс юзерства любимых, но надежда на то, что Настя сама ко мне придет глубокой ночью, умерла под утро. Проснулся другим человеком, кажется, даже более нормальным, и до сих пор не знаю почему. Просто в то утро я по-настоящему возненавидел себя. Ведь никто не виноват, что я ниже плинтуса закопался, сам постарался, ну и помогли, конечно. Я сам себе на собственную задницу приключения нашел, к Лизе меня никто не волок под дулом автомата, и чуть больше думать, а не бухать по-свински, мне тоже никто не запрещал.

В общем, после оч-ч-ч-ень странной ночи в Настиной квартире я понял: или поднимусь, или — все, полные кранты. Настя дело говорит и слюни не распускает, а я и впрямь, как сопляк, разнюнился. Говорят, жизнь — полигон, так что или я, или меня. Вариантов нет.

С того самого утра мой дневной график изменился. Я возобновил старые контакты, не спрашивал и не просил о работе, а нефтеноиды сами стали предлагать разные схемы и комбинации, от самой порожняковой до невозможной. Я внимательно выслушивал каждого и, не теряя надежды, продолжал искать свое место под нефтесолнцем. Почти каждый день ужинали вместе с Настей, иногда у нее, чаще в моей, теперь чисто прибранной квартире. Перестал обращать внимание на ее красоту: не то чтобы ослеп, наоборот, мужское зрение у меня теперь настоящее. Я стал воспринимать и видеть людей такими, какие они есть (оказывается, для этого вполне достаточно побольше наблюдать и не суетиться). Проще говоря, бляди и в золоте — все равно бляди, а жемчужина и в дерьме остается таковой. Конечно, жемчуг в дерьме вообразить тяжеловато, но это я себя имел в виду. Видимо, восстановилось самоуважение, и теперь я перефразировал чужую мысль: я — та самая драгоценность в болоте, и кто из баб первой найдет, та и победит. А пока я радовался обществу Насти, сидящей напротив меня каждый вечер. Когда ее не было рядом, я думал о ней, хотел наслаждаться ее обществом ежедневно.