Маркус Зусак - Когда псы плачут

На нашем литературном портале можно бесплатно читать книгу Маркус Зусак - Когда псы плачут, Маркус Зусак . Жанр: Современная проза. Онлайн библиотека дает возможность прочитать весь текст и даже без регистрации и СМС подтверждения на нашем литературном портале fplib.ru.
Маркус Зусак - Когда псы плачут
Название: Когда псы плачут
Издательство: -
ISBN: -
Год: -
Дата добавления: 11 декабрь 2018
Количество просмотров: 92
Читать онлайн

Помощь проекту

Когда псы плачут читать книгу онлайн

Когда псы плачут - читать бесплатно онлайн , автор Маркус Зусак

Мы двинули в сторону стадиона, и Стив был всегдашним собой. В тех же старых джинсах, в которых обычно ходил на тренировки, в байковой фуфайке. В кроссовках. Глаза находят цель, размечают путь, а волосы у него темные, волнистые и смотрятся лихо. Высокий, резкий – парень того самого типа, с которым хочется идти по улице.

Особенно в городе.

Особенно в темноте.

И вот я.

Может, чтобы лучше всего описать, как я выглядел в тот вечер, нужно еще разок взглянуть на моих братьев. Оба шли уверенно. Руб в таком беззаботном ключе: что б ни случилось, я всегда наготове. Стив: как-ни-пыжъся-мне-ты-ничего-не-сделаешъ.

Мое лицо было обычным – для меня. Взгляд цепляет много всего, но лишь ненадолго, в итоге я бросаю его на собственных ботинках, а те идут дорожкой слегка под горку. Вихры торчат. Кудрявые и ершистые. На мне такая же фуфайка, как на Рубе (только чуть более застиранная), старые джинсы, ветровка, боты. Я говорил себе: пусть мне никогда не выглядеть, как братья, но что-то есть и во мне.

В кармане я нес слова.

Может, это и было мое «что-то».

Слова, да еще знание, что я тысячу раз проходил по здешним улицам в одиночку и теперь эти дороги чувствую, как никто другой: словно иду сквозь самого себя. В общем, не сомневаюсь, было, как было – скорее ощущение, чем вид.

На стадионе Стив бил по воротам.

Руб бил по воротам.

Я откидывал им мяч.

Когда бил Стив, мяч круто шел вверх и на подъеме пролетал в рамку. Ровно, куда надо, и на излете врезался мне в грудь плотным, вышибающим дух тараном. Мячи Руба, наоборот, вертелись и закручивались, шли низко и тяжело, но все равно ложились в рамку. Каждый раз.

Они били отовсюду. Прямо. Издалека. Даже из-за края поля.

– Эй, Кэм! – крикнул мне Руб в какой-то момент. – Иди пни!

– Не, чувак, я тут.

Они меня все равно уговорили. Двадцать ярдов до ворот и двадцать ярдов влево. Я подошел к мячу с дрожью в сердце. Шаркнул ногами, ударил, и мяч полетел к рамке.

Он заваливался.

Вертелся.

А потом ткнулся в правую штангу и отскочил на траву.

Тишина.

Стив заметил:

– Хороший удар, Кэмерон. – И мы помолчали втроем, стоя во влажной, слезной траве.

Была четверть девятого.

В половине девятого смылся Руб, и я пробил еще семь раз.

Миновала половина десятого, Стив все еще стоял за воротами, а я все еще ни разу не попал в цель. В небе густели клубы темноты, и остались только мы со Стивом.

Всякий раз, когда он откидывал мне дыню, я высматривал в нем какой-нибудь знак недовольства, но так и не увидел. Будь мы помладше, он мог бы назвать меня бестолковым. Безнадежным. Но в тот вечер он лишь отпинывал мне мяч и ждал нового удара.

И когда мяч наконец, тяжело взлетев, прошел между штангами, Стив поймал его и встал с мячом в руках.

Ни улыбки.

Ни кивка, никакого признания вообще.

Пока.

Вскоре он зашагал ко мне с мячом подмышкой и, подойдя ярдов на десять, кинул на меня недвусмысленный взгляд.

Глаза смотрели на меня по-новому.

Лицо у него словно бы разбухло.

И тут.

Я никогда не видел, чтобы лицо у человека раскололось, как тогда у Стива.

От гордости.

Появляется пес

Я подкрадываюсь ближе, навстречу горящим глазам, которые прежде видел у себя внутри.

В городе холодно и темно.

Проулок залит немотой.

Небо опускается. Темное небо, темное.

Вот я и там, ярдах в пяти от зверя, что неотрывно смотрит на меня. Глаза привыкают к темноте, и зверь проявляется весь, припавший к земле.

Вижу его глаза.

Жесткую свалявшуюся ржавую шерсть.

Дыхание.

С шумом и паром.

Медленно подхожу поближе.

Близко-близко.

Я подхожу вплотную, и пес вскидывается на лапы и обходит меня, настороженный. Голова опущена, но он пытается ее поднять.

Заходит мне за спину и оборачивается, смотрит на меня.

– Что? – спрашиваю я.

Хотя и так знаю.

Мне нужно идти за ним.

Шаг за шагом он ведет меня теми же улицами обратно к стадиону. Он двигается с какой-то, иначе не могу сказать, рваной грацией.

И вот.

Там, в какой-то точке на стадионе.

На мокром от росы поле.

Он останавливается и садится, и город вокруг, кажется, умер.

Мне нравятся эти глаза.

В них стремление.

3

Педик. Голубец. Дрочила.

В нашем районе это обычные слова, когда хотят качнуть понт, обозвать или просто унизить. А еще каким-то из этих слов плюются, если ты хоть в чем-то не таков, как обычные заурядные ребятки с округи. Или если ты кого-то нечаянно разозлишь, и тот не придумает ничего лучшего. Думаю, так оно повсюду, но за другие места не могу поручиться. Единственное мне известное место – это здесь.

Вот этот город.

Эти улицы.

Вы скоро поймете, к чему я об этом завел…

В четверг той недели я решил пойти постричься, а это всегда довольно рискованное решение, особенно когда волосы у тебя торчат так упрямо и неизлечимо, как у меня. Только молишься, чтобы стрижка не кончилась трагедией. Надеешься вопреки всему, что парикмахер не пропустит мимо ушей все указания и не нашинкует твою голову мелкими кубиками. Но на этот риск приходится идти.

– Пр-ривет, дружище, – сказал цирюльник, когда я, забурившись поглубже в город, приглядел себе парикмахерскую, – Садись, я скоро.

В замызганном холле лежала изрядная куча журналов, хотя, глянув на обложки, всякий понял бы, что эта кипа пылится на столе не первый год. Там были «Тайм», «Роллинг стоун», что-то про рыбалку, «Ху уикли», какой-то компьютерный, «Блэк энд уайт», «Серфинг лайф» и вечная любовь – «Инсайд спорт». Само собой, в этом журнале самое приятное – не спорт, а едва прикрытая женщина, выставленная на обложку. Она обязательно упругая, а в глазах у нее призыв. Купальник маленький и изящный, ноги длинные, красивые и загорелые. А груди такие, что только мечтать потрогать и помять (прошу прощения, но вот так). Бедра у нее невероятно стройные, золотистый плоский живот, шея только мечтать присосаться. Губы обязательно пухлые и жадные. А в глазах написано: «Возьми меня».

Она всегда сногсшибательна.

Безупречно сногсшибательна.

Ты себе напоминаешь, что внутри журнала могут быть интересные статьи, но сам знаешь, что это брехня. В смысле, хорошие статьи там, конечно, есть, но черта с два ты взял «Инсайд спорт» из-за них. Только из-за женщины. Только. Уж поверьте.

Поэтому обычно я озирался кругом, убеждался, что никто не смотрит, брал «Инсайд спорт», быстро распахивал и притворялся, будто просматриваю оглавление, в поиске интересных статей. А сам (вполне предсказуемо) сверялся, на какой странице будет женщина с обложки.

На семьдесят шестой.

– Давай, приятель, – сказал парикмахер.

– Я?

– Так вроде никого больше нет, а?

«Да, но ведь, – думал я растерянно, – я еще не добрался до страницы семьдесят шесть».

Все прахом.

Парень изготовился стричь, и уж кого не стоит заставлять ждать – это чувака, который собирается тебя обкорнать. Он всевластен. Строго говоря, он мог бы с равным успехом быть Господом Богом. Такая вот у него власть. Несколько месяцев парикмахерских курсов, и вот этот человек становится на десять-пятнадцать минут самой важной персоной в твоей жизни. Золотое правило: не нервируй его, не то расплатишься по полной.

Я в тот же миг кинул журнал на стол, обложкой вниз, чтобы парикмахер не увидал сразу, какой я извращенец. Ему это удастся только потом, когда станет наводить порядок на столе.

Сидя в кресле (а это почти так же опасно, как на электрическом стуле), я раздумывал про всю эту ситуацию с женщиной на обложке.

– Коротко? – спросил цирюльник.

– Не, не очень, если можно. Я хочу немного отпустить, чтобы они не торчали постоянно.

– Легко сказать, ага?

– Ну.

Мы обменялись взглядами взаимной приязни, и мне стало гораздо легче под обстрелом ножниц, кресла и парикмахера.

Он принялся стричь, а я, как сказал минуту назад, размышлял об обложках с красотками. На их счет у меня была, и сейчас есть, своя теория: меня, конечно же, возбуждает плотская сторона женщины. Но все же я искренне верю, что моя похоть – это лишь поверхность моей натуры, а в ее недрах, глубоко под поверхностью живет куда более острое желание сделать женщине приятно, быть кавалером и хмелеть от ее души.

Комментариев (0)
×