Майк Мак-Кай - Хьюстон, 2030: Нулевой Год

И поздновато было уже: Клэрис ожидала ребёнка через три месяца. «И какого чёрта ты молчал полгода?» — посетовала Мэри.

«Будто я не знал, что вы двое мне на это скажете.» — ответил Уильям: «Я вообще не прошу у вас разрешения. Свадьба будет по-любому. Причём, если вам не нравится, Клэрис станет жить у нас, мы найдём себе другое место.»

Девушка Уильяма, сирота, потерявшая обоих родителей и двух братьев в эпидемии птичьего гриппа две тысячи двадцать третьего года, – жила у дальних родственников в роли бесплатной прислуги. Марк пожалел Клэрис, и одобрил брак, считая это худшим решением, которое когда-либо делал в жизни. Ранняя женитьба Уильяма плохо подходила к планам Марка на будущее. Старший сын был талантлив и мог сделать неплохую карьеру, даже в трудные времена после Обвала.

Сыграли скромную свадьбу, и Клэрис, уже с сильно округлившимся животиком, переехала в дом Марка. Она оказалась весёлой и лёгкой на подъём, и притом неплохим кулинаром. Вопреки опасениям Марка, Клэрис и Мэри пребывали в отличных отношениях. В положенное время, Клэрис родила здорового мальчика, названного Дэйвидом в честь отца Мэри. А чуть позже Уильяма призвали на военную службу. Марк припомнил, как новобранец прощался с ними у автобуса. Уильям держал на руках маленького Дэйви и улыбался: «Три года в Инженерных – не проблема. Сапёры – не какая-нибудь пехота! Не волнуйтесь за меня, вернусь живой и здоровый, вот увидите.» Кто мог знать, карьера сына закончится так быстро?

«Ужин?» — спросила Клэрис.

«Сначала – в душ!» — ответил Марк, и со светодиодным фонариком в руках проследовал в ванную. После четырёхчасовой работы на месте преступления, невозможно думать о еде.

Центральную канализацию в районе вырубили шесть лет назад, но Марк установил у себя пластиковую трубу между душевой кабиной и задним двором. «Серая вода» использовалась для полива овощей. Душ работал от пятидесяти-галлонной бочки на крыше дома. В солнечные дни температура воды была почти приемлемой. «Душ подводника», так называли теперь. Пятнадцать секунд под душем – смочить кожу, затем сорок пять секунд – смыть мыло. Хорошо, нет нужды экономить мыло: несколько семей открыли мини-заводики, и продукт, если и не самого лучшего качества, стал доступен на толкучке – по разумной цене.

В такой день, Марк отдал бы правую руку – за настоящий душ. Каким душ был до Обвала: долгим, с горячими и упругими струйками воды. Последний раз Марк наслаждался подобной роскошью восемь, нет, уже девять лет назад. После Обвала, но американцы ещё пробовали притвориться, жизнь идёт, как обычно. По улицам изредка ездили частные автомобили. У ФБР хватало бюджета на спецрейсы самолётов, а оставшиеся пятизвёздочные отели ещё не разучились устраивать конференции и корпоративы.

ФБР собрало около двухсот сотрудников среднего звена из трёх штатов для участия в семинарах и «мозговых штурмах». Официальная цель заключалась в разработке стратегии для борьбы с изменившейся организованной преступностью: нелегальной торговлей бензином, работорговлей, и так далее. Марк уже забыл конкретные темы докладов, тем более, большинство из них потеряло актуальность за пару лет. В памяти остались лишь внешние атрибуты «нормальности». Всю неделю участники ходили в деловых костюмах, как положено в ФБР: классические пиджачные пары для мужчин и строгие чёрные платья или пиджаки для женщин. В ресторане подавали настоящие говяжьи отбивные и настоящий кофе, а в комнатах тихо шуршали кондиционеры. И был душ! Настоящий душ, который можно сделать горячим или холодным, как хочется, с ароматным шампунем и с гелем для душа. Вы могли стоять под струйками проточной воды целый час, а вода – не кончалась!

Да, это была отличная неделя. К последнему дню мероприятия, сотрудники ФБР уже почти убедили себя, жизнь чудесным образом вернётся в «нормальные» времена, и станет такой, как была до Обвала. Затем, праздник закончился, а реальность – вернулась. По дороге домой, Марк заехал на большую барахолку в центре Хьюстона, чтобы обменять чёрный деловой костюм на две подержанные школьные формы. Дочери, Саманта и Памела, собирались пойти в школу, и формы требовались срочно. А костюм Марку с тех пор ни разу не понадобился.

Немного освежённый душем, Марк прошлёпал в гостиную и принялся поглощать принесённый Клэрис холодный ужин. Сегодня домашнее меню включало стейк из соевого творога, поджаренные сладкие перцы и початок отварной кукурузы.

— Рисс видела тебя в вечерних новостях. Опять двойное убийство? — спросил Уильям. Давешняя огородница с видеокамерой постаралась, подумал Марк.

— Да, опять.

— Вы с сержантом Зуйко скоро станете телезвёздами! Рисси утверждает, вы выглядели прям как настоящие сыщики. Правда, до профессионалов из сериала «Расследование преступлений: Майами» вам ещё расти и расти, — Шутки у сына получались плохо, но это не останавливало попыток.

— Когда ты служил в Венесуэле, — спросил Марк, — Не встречал там парня по имени Ник Хобсон?

— Ты имеешь в виду: в Инженерных? Имя слышал, кажется. Он ещё до моего прибытия уволился. Подорвался на мине, вроде бы.

Уильям почесал свой вытекший левый глаз короткой культяпкой руки, затем сделал тщетную попытку дотянуться той же культёй до пустой правой глазницы. Вторую руку ампутировали по самое плечо, и справа культя отсутствовала начисто.

— Что за Ник Хобсон? — Клэрис мимоходом поцеловала мужа в ухо и принялась наливать Марку цветочный эрзац-чай.

— Из вечерних новостей. Это тот парень, которого вчера грохнули в лесу вместе с неизвестной пока девушкой, — Марк слишком устал сегодня, чтобы поддерживать разговор о серийном убийце, — Лучше расскажи, как ваш день прошёл.

— Отлично прошёл! Насобирали сегодня целых двести пятьдесят три доллара!

— Мне сказали, мой персональный рекорд, — кивнул Уильям.

С декабря прошлого года Уильям работал в программе «Поможем Инвалидам». «Трудовая деятельность» простая: выдали специальное пластиковое ведёрко: красное, с шильдиком «Пути Спасения»[12], и отправили собирать «добровольные пожертвования на нужды ветеранов войны». Деньги справедливо делились пополам: пятьдесят процентов – организации и пятьдесят процентов – самому сборщику. Пока Уильям исполнял свои обязанности, Клэрис помогала по хозяйству в суповой кухне для неимущих: чистила овощи и мыла посуду, иногда – варила суп.

Точно в соответствии с замыслом благотворительной программы, Уильям, Клэрис и маленький Дэйви кое-как перебивались на грани полной нищеты, но и не голодали. Тонкая технология баланса щедрости и скупости, «социальный оптимум», так называлось на бюрократическом новоязе американских работников социальной защиты. Семья ветерана боевых действий не может голодать – это несправедливо и жестоко. Но нельзя же расходовать ресурсы страны на бесполезных калек – это аморально и расточительно!

После начального обучения в Форт-Уорт, Уильяма вскоре отправили на войну – в Венесуэлу. Соединённые Штаты обороняли последние работающие нефтяные месторождения от нападений партизан. На четвёртый месяц после прибытия, ещё неопытный сапёр подорвался на мине-ловушке, установленной на арматуре нефтяной скважины. Шлем и бронежилет – спасли жизнь.

Уильяма эвакуировали на плавучий госпиталь в порту Каракас. Переделанное из круизного лайнера, госпитальное судно носило гордое имя USNS «Санта Лючия»[10]. В войсках бытовало неофициальное название: «Карибский Мусоровоз». На борту практиковали полевую хирургию времён Первой Мировой: радикальные калечащие операции, без антибиотиков, и почти никакой восстановительной терапии. Дорогие лекарства использовали в других госпиталях – для счастливцев с лёгкими ранениями, которых можно вылечить и снова послать на поле боя. А «Мусоровоз» – обеспечивал «социальный оптимум» остальным, – без шансов вернуться в строй, и оттого для армии бесполезным. Тратить дефицитные лекарства на солдат, что по-любому останутся калеками? Нет, это аморально и расточительно. Соединённые Штаты не могут позволить себе такую роскошь.

Уильям рассказал потом, как пытался убедить врачей попробовать сохранить левую руку, однако вечно-занятые и хронически не выспавшиеся хирурги «Мусоровоза» на подобные дурацкие просьбы внимания не обращали. В отделении сортировки, один из военных медиков грубо приказал раненому сапёру заткнуть пасть и приготовиться жить дальше без обеих рук. Уильям спросил, что за качество жизни предстоит после подобной операции. Последовал ответ: рядовой, эту долбаную мини-ловушку – не я ставил, и не я взрывал, а твоё долбаное качество жизни – к несчастью, именно сегодня не попало в список приоритетов нашего плавучего госпиталя. Извини, браток.