Олег Шишкин - Ведьменыш

Оля засунула скрепку в нос и вскоре вытащила точно такого же металлического паразита. Он повис на скрепке и, зацепившись за ее конец, стал подтягиваться на ней.

– Вот же гад, сама видишь! – воскликнул Николай с торжеством.

Он взял Олиного металлического паразита, положил на свою ладонь и тут же выбросил оба инопланетных имплантата в решетку канализационного люка.

– Теперь пусть там наблюдают и ищут, что хотят, – среди дерьма. Счастливого пути, наутилусы, – сказал шофер серьезно.

Дождавшись конца расправы, Оля растерянно произнесла: «Всё, жизнь окончилась! Самое лучшее в ней уже произошло. Что будет, когда вернусь домой, – даже не знаю. Что мне остается? Идти своей, измусоленной другими дорогой. И держать обиду на жизнь, которая ввернула меня на время в круговорот сумасшедших событий… Пробуждение состоялось. И вроде все живы и здоровы и снова едут на Тюбукский спиртокомбанат. Как будто жизнь разрешила нам исправить ошибочный шахматный ход. Так? Переподача?»

– Теперь, главное, все стало как раньше… Так-то ведь лучше? Разве нет?

– Как раньше… Нет, я не об этом. Может быть, однажды и мне откроются те врата, откуда придут не воспоминания и не новая жизнь, а то точное чувство…

Николай ее явно не понимал и бодро скомандовал: «Поедем».

– Боже мой! Оля? – услышала девушка за спиной знакомый голос и инстинктивно обернулась.

– ?

– Какая встреча. А я-то думал, вы уже давно в Челябинске. Я вот со своим шофером сейчас тоже туда, – это был Игорь Сергеевич.

– Да, задержалась ненароком, – словно извиняясь, проговорила Оля, взглянув на Николая и Степана, и вдруг добавила: – Уважаемый профессор, вы были тогда правы. Я все помню… Тот разговор.

– Это вы о чем, детка? – насторожился Игорь Сергеевич.

– О том, что не стоит касаться опасных тем, иначе они начнут касаться тебя. Помните, там, на остановке, когда ждали автобуса. Вы философствовали и высказывали всякие идеи.

– А… Ну, помню, – улыбнулся профессор и, кивнув на шоферов, спросил: – А это ваши друзья?

Оля не ответила и, подумав, вдруг сказала Николаю: «А знаешь, я, наверное, с ним, – девушка указала на Игоря Сергеевича, – с профессором поеду». И, обратившись к Игорю Сергеевичу, спросила: «За умный разговор до города подбросите?»

Николай удивился и покраснел – и только как-то скомканно промямлил:

– Я тебе позвоню. Дай телефон.

– Не надо. Нет. Пусть у нас теперь будет ощущение, что всего этого не было. Но, знаешь, прости меня. Прости за все, что было или не было. Прости за все, что я не помню или помню… Но еще лучше – забудь. Ведь все равно даже это забудется. И продолжения не будет.

Профессор растерянно наблюдал за этим диалогом и потом, когда Оля повернулась к нему, спросил: «А ваши друзья-то не обидятся?»

– Друзья? – удивленно переспросила она и сказала уже без всякого пафоса, потупив глаза: – Это просто так, бывают такие случаи на шоссе. Где ваш «уазик»?

Когда фура и «уазик» поравнялись, Николай бросил последний взгляд на Олю. Девушка сидела у окна и о чем-то беседовала с профессором.

Обогнав их машину, Николай посигналил на прощание, но Оля даже не обернулась. Она рассматривала что-то небольшое, овальное, похожее на яйцо киндер-сюрприза.

Шофер взглянул на напарника, но Степан только пожал плечами.

Впереди была дорога, и следовало думать о ней, да о том, что впереди – на этом спиртозаводе.

Николаю почему-то показалось, будто эта езженая-переезженная трасса превратилась в таинственный тракт, пробуривший брешь в пространстве и уходивший не к населенным пунктам и унылым полустанкам, а к далеким цивилизациям, параллельным мирам, к центру Вселенной, к сердцевине всего того циклопического чуда, которое было, есть и будет.

Покуда пылает наше солнце и миллионы других неизвестных нам светил, покуда стремится их сияние во все края Вселенной – до самых тех пор и будут приходить к нам пугающие вестники, непостижимые оракулы и альрауны неизвестных нам законов бытия, посланцы черных звезд, еженощно вспыхивающих над нашими путями…

Шоссе к вечеру оживилось и заполнилось фурами, тяжело поспешавшими к разным городкам области. И тем же самым курсом, что и нагруженный трейлер, но на триста пятьдесят километров выше, уходила к далекой четвертой планете, что вращается вокруг звезды Бельгейзе, космическая эскадра, состоявшая из шести ртутных шаров.

Выйдя на орбиту Луны и сделав один виток вокруг ночного светила, с головного аппарата богены послали к своей далекой родине шифрованное сообщение. Обрывок мощного пульсирующего сигнала, в тридцать раз превышающий звуковой фон и воспроизводимый по отдельному каналу, был случайно зарегистрирован радиотелескопом в Восточных Саянах. Он гласил:

[12]

Но вряд ли его можно было как-то истолковать, не подозревая о тех событиях, что произошли на Урале.

Что подразумевалось под этим непознанием земной цивилизации цивилизацией человекоподобных крупных насекомых?

Тайна останется тайной.

Начинаю действовать по программе «Поиск “Зеленой комнаты”» (язык богенов).

РЛС – радиолокационная станция.

РВ – ракетное вооружение.

Продолжай повторять сигнал. Продолжай повторять сигнал… Ты в зоне приема (язык богенов).

Теперь, нажав кнопку, удерживай ее, не отпуская (язык богенов).

Патрульный, ты запеленгован… Патрульный, ты запеленгован… Продолжай удерживать кнопку. Поисковая группа на подходе (язык богенов).

Доктор Салоид приступайте… А Ушан пусть делает свое дело… (язык богенов).

Книга Иова, глава 38, ст. 14.

– Две самки и самец.

– Редкие коллекционные экземпляры.

– При них тело патрульного.

– Подтверждения?

– Подтверждения не нужны. (Язык богенов.)

Не знаем и никогда не узнаем (лат.). Этими словами немецкий физиолог Эмиль Дюбуа-Реймон в 1872 году закончил свою речь «О границах познания природы».

Не знаем и… не узнаем (язык богенов).