Мюриэл Спарк - Передел

Рядом с церковью выложили мозаичное панно, чтобы увековечить визит папы в шестьдесят девятом году. Хьюберт остановился, чтобы разглядеть его повнимательнее, и в свете фонаря обнаружил среди орнамента герб Неми: синий с белым, желтым, темно-красным и золотым, окруженный словами «DIANE NEMUS – ЛЕСА ДИАНЫ». Справа красовался блестящий символ местного монашеского ордена, сверху – папский щит со скрещенными золотым и серебряным ключами святого Петра. Хьюберт редко гулял по Неми.

– Неми мой, – пробормотал Хьюберт, – но пора двигаться в Рим.

На самом деле он чувствовал себя легко и беспечно. Мэлиндейн искренне радовался переезду, зная, что с финансовой стороны его будущее безоблачно, а благодаря иезуитам еще и полно надежд и приключений.

По пологим и крутым холмам, через мост и рощу он шел к храму Дианы. Старая, но почти полная луна освещала ему путь. «Лес надо рубить под старой луной», – сказал как-то Хьюберту в Неми местный житель, собиравший хворост. Хьюберт улыбнулся луне и как никогда сильно почувствовал, что он – потомок Дианы Немийской.

Место, где находился храм Дианы, было закрыто для широкой публики, и даже местные редко забредали в ее густые леса. Но Хьюберт знал дорогу через «гроты дьявола». Там находился обширный лабиринт пещер, который простирался до самого замка. Когда-то, в тяжелые времена, в них находили себе приют бродяги. Сейчас пещеры были заброшены, а вход в некоторые из них полностью скрылся в густых зарослях. Хьюберт, пробиравшийся через чащу, остановился, чтобы обломить ветку, преграждавшую путь. «Лес надо рубить под старой луной». Ветка легко отломилась.

Внезапно впереди показалась человеческая фигура – то ли старуха, то ли цыганка, которая направлялась в его сторону, освещая дорогу фонариком. Позади нее Хьюберту послышались голоса, но, еще раз прислушавшись, он решил, что ошибся. Старуха, одетая в какие-то лохмотья, с нелепым платком на голове, уже собиралась пройти мимо с привычным «бонасера».

– Мэгги! – воскликнул Хьюберт. Женщина остановилась, осветила его фонариком и расхохоталась.

Они сидели рядом, глядя на озеро и ущербную луну. Мэгги, разумеется, взяла быка за рога и, не объяснив ни свой внешний вид, ни причину, почему она находится в такой час в этом заброшенном месте, сразу сообщила:

– У меня все в порядке, спасибо. А у тебя?

– Все хорошо, – ответил Хьюберт.

Потом они нашли куда сесть, и Мэгги сказала:

– Хьюберт, ты не поверишь, моя невестка Мэри по уши влюбилась в Берто, а он совсем растерялся, потому что любит только меня, ну ты представляешь. Он пытается подсунуть ей знакомого престарелого журналиста, потому что решил, что Мэри просто нужен мужчина старше ее, что-то вроде отца. Ситуация душераздирающая, а во всем виноват Майкл! Пусть он и мой сын, но я знаю, что он уделяет Мэри недостаточно внимания. Знаешь, только между нами, он ведет себя просто неприлично.

– Все образуется, – успокоил ее Хьюберт. – Мэгги, ты прекрасно выглядишь даже в этом нелепом наряде.

– Хьюберт, ты такая душка! Эта одежда – символ того, что я разорена. К тому же так никому и в голову не придет меня похищать. В наши дни кто только этим не занимается! И кого только не похищают!

– Да, я знаю. Ты писала про бедного Коко де Рено. О нем есть новости?

– Я бы не назвала его бедным. Хотя когда он заплатит выкуп, то неминуемо станет таким. А как твои дела, Хьюберт? Процветаешь?

– Умеренно, – ответил он.

– Ну конечно же, ты ведь продал мою мебель и картины! Я написала письмо для отвода глаз, чтобы Берто успокоился. А где Массимо де Вита?

– Честное слово, Мэгги, понятия не имею. Поздно искать ветра в поле.

– Знаю, – жизнерадостно ответила она.

– Мне очень жаль, что де Рено прикарманил твое имущество.

– Скоро все вернется. Минус тридцать процентов.

– Доля похитителей?

– Точно.

– Где его держат? – поинтересовался Хьюберт. – Газеты уже затихли, значит, он не в Италии?

– Кто-то думает, что в Калифорнии, кто-то ставит на Бразилию, – кокетливо протянула Мэгги. – На самом деле он здесь, в пещере, под охраной. Я только что ходила взглянуть. В конце концов у меня есть полное право злорадствовать.

– Твои чувства вполне понятны, – согласился Хьюберт. – Скоро его отпустят?

– Этой ночью или утром. Ты бы видел, в каком он бешенстве – жена пыталась тянуть с выплатой! Но ей таки пришлось все отдать, все! На меньшее я бы никогда не согласилась.

– Ты уверена, что он не донесет на тебя?

– Разумеется! У него самого рыльце в пушку. Иногда жулику тоже можно доверять.

– Да, это правда.

Она пожелала ему доброй ночи и, подобрав поношенные юбки, засеменила дальше по тропе, терявшейся в чаще. В фонарике не было необходимости: почти полная луна и без его помощи озаряла прибрежные заросли и поля, усыпанные щедрыми плодами земли.

Перевод В. Левика.

«Этим вечером, брат мой» (фр.).

Перевод М.К. Рыклина.

Дорогая мама (ит.).

Понимаю – здесь, в Неми, – адвокат (фр.).

Да, он был полицейским, но… (фр.)

Я должна – моя жизнь… Хорошо, хорошо… это мое дело… твоих мальчиков… (фр., ит.)

…я думала, мы друг друга понимаем… (ит.)

Да, синьор маркиз (ит.).

Любовником (ит.).

Спокойно (ит.).

Быстро, но не очень (ит.).

Медленнее (ит.).

Речитатив (ит.).

Медленно, умеренно (ит.).

Здесь: публика (ит.).

Это была прекрасная, прекрасная вещь (ит.).

Здесь: новобрачные (ит.)

Гектаров (ит.).

Здесь: все в свое время (ит.).