Юсеф эль-Сибаи - Водонос умер

Подходя к калитке дома, он вспомнил о больном отце и забеспокоился. Мысленно обратился к аллаху, моля его ниспослать отцу выздоровление. Он очень хотел бы надеяться, что, когда придет домой, отца уже не будет в постели — он в кофейне.

Войдя во двор, он не нашел бабушки на обычном месте и сразу забеспокоился. Мальчик побежал в комнату к отцу, но не нашел ни его, ни постели. Он был в комнате с сундуком. Старушка сидела подле отца. Его глаза были закрыты, на лбу лежала мокрая тряпка. Он тяжело и громко дышал.

Мальчишка почувствовал, что его сердце уходит в пятки. С нескрываемой тревогой он спросил бабку:

— Вы почему здесь?

— В той комнате окно разбито, очень дует.

— Ему все еще плохо?

— Очень сильно простыл. Говорила вам, не ходите в эту проклятую баню, помылись бы дома! Нет, не послушались.

Отец открыл глаза и посмотрел на сына. Слабым голосом заговорил:

— Как дела, сынок?

— Все в порядке. Всех обеспечил водой, собрал деньги, пересчитал их.

— Колонку хорошо закрыл?

— Как надо.

Отец снова прикрыл глаза. Казалось, ему хотелось отдохнуть от тяжких усилий, которые потребовались от него для этого короткого разговора. Заговорила Умм Амина:

— Послушай, внучек, поешь немного. Потом пойди купи английского пластыря, немного кислого молока, да на пять пиастров апельсинов и лимонов.

— А я не голоден. Пойду сразу, куплю, что нужно.

— Сначала поешь, ведь не завтракал.

— Ладно, поем.

Сейид пошел на кухню, запихнул в рот кусок сыру с хлебом и вернулся.

— По дороге дожую. Бабушка, давай деньги!

— Деньги?! — И старушка начала рыться в своих загашниках, приговаривая: — Деньги? Да у меня нет ни гроша! — На ухо Шуше: — У тебя есть деньги? — Тот отрицательно покачал головой.

Сейид задумался, посмотрел на кошелек с выручкой от воды.

— А вот и деньги! Возьмем реал — и порядок!

Шуша открыл глаза и с укоризной посмотрел на сына.

— До содержимого кошелька не дотрагивайтесь! Не наше!

— А что такого? Возьмем взаймы, а потом вернем.

— Я сказал — не трогать! Воровством это окажется.

— Но тебе же нужно купить лекарство, поесть?

— Не надо, так обойдусь.

Тут вмешалась старушка:

— Ты совсем плох! Тебе нужно лекарство и поесть! Целый день во рту крошки не держал!

В доме воцарилась тишина Все молчали Тут снова заговорил отец, напрягая остатки сил:

— Вот что: паломница Замзам давно мне должна реал. Забери эти деньги и покупай, что надо. Если не захочет отдать, скажи — отец болен, нужно лекарство купить.

— Хорошо, отец.

Жуя на ходу хлеб с сыром, Сейид добежал до харчевни Замзам. Та сидела на лавке, расползаясь по ней во всю ширь и длину. Парнишка быстро затараторил:

— Эй, паломница, гони реал, который ты должна отцу!

— Какой еще реал, постреленок? — возмущенно спросила толстуха, услышав слова Сейида.

— А тот, что ты должна давно уже заплатить за воду!

— Пустые слова говоришь, братец.

Вытянув раскрытую ладонь, Замзам крикнула мальчишке:

— Скажи отцу, пусть приходит и поест потрохов жареных.

— Он их никогда не ест, — закричал в ответ Сейид. — Нам нужны деньги.

Замзам не удостоила мальчишку ответом. Она продолжала отдавать распоряжения своему Гадду. Сейид со злостью заорал:

— Нам нужен реал! Давай его сюда!

Толстая баба угрожающе посмотрела на Сейида, Когда же она заметила, что посетители харчевни обращают внимание на происходящее, зашипела:

— Катись отсюда, щенок! Пошуми у меня!

— Не уйду без денег! — решительно сказал Сейид. — Давай реал, добром прошу! Деньги нужны нам, чтобы отцу лекарство купить. Болен он.

— Пусть хоть подохнет, мне какое дело!

Услышав эти гнусные слова, Сейид бросился к Замзам и слабыми ручонками вцепился ей в глотку, продолжая кричать со слезами в голосе:

— Деньги давай, сукина дочь! Чтоб ты сама сдохла!

Толстуха поначалу опешила. Но, оправившись от неожиданной атаки мальчишки, сильно ударила его в грудь. Он упал.

Сейид зарыдал, поднялся и попытался снова броситься на ненавистную бабу. Тут вмешался Гадд. Сильным ударом ноги он снова свалил Сейида на пол. Когда тот попытался встать, то получил удар ногой от Машта. На каждую попытку встать ему отвечали ударом. Мальчик корчился от боли, ревел от обиды. Тут вмешался один из посетителей, избавив нашего смельчака от озверевших палачей.

Пришлось Сейиду покинуть поле брани. Его душили рыдания, из губ текла кровь, сердце сжимала злость на людей, так жестоко расправившихся с ним. Как возвращаться домой без лекарства для отца? Он не знал — как отомстить за обиды проклятой Замзам и ее наемнику Гадду? Сил-то у него мало.

Вконец убитый неудачей, Сейид брел домой, смотрел на небо и вопрошал: "В самом ли деле там живет бог, всевидящий, всемогущий, справедливый, милосердный, милостивый? Видел ли он то, что со мной сделали? Если видел, то почему молчит? Нет, нет… Он непременно должен что-то сделать для меня!"

В голове мальчишки шла напряженная работа. Он придумывал кару своим обидчикам, которую должен ниспослать аллах. Всемогущий и милостивый аллах не может стерпеть такой несправедливости. Он отомстит за него. Но как? Какими средствами?

Гадд разгневает паломницу Замзам, и та начнет его лупить палкой, которая всегда у нее в руках, разобьет ему голову. Гадд разозлится и бросится на Замзам с ножом, вонзит его в живот этой сукиной дочери, распотрошит его и превратит эту жирную пирамиду в безобразный труп. Не успеет он разделаться с этим чудовищем в образе женщины, как задрожит земля, закачаются стены харчевни, обвалится крыша и накроет злодея Гадда и безобразный труп этой бабы.

Придумав такую божью кару, Сейид почти успокоился. Неужели всемогущий аллах не сделает так, как он хочет?

Муаллим Шуша в это время выражал большое беспокойство в связи с длительным отсутствием сына. Он без конца спрашивал мать:

— Сейид еще не пришел?

— Пока нет.

— Чего так долго?

— Пойду посмотрю на улице. Может, найду кого из ребятишек, его приятелей, пошлю поторопить.

Старушка вышла за ворота дома и стала звать ребятишек:

— Эй, Мухаммед! Дукдук!.. Заки!.. Пойдите кто-нибудь посмотрите Сейида.

В ответ никто не откликнулся. Только гуси, напуганные непривычным голосом хозяйки, легли на землю и загоготали.

Шуша лежал в постели и слушал. Вдруг он заметил, как щель в стене комнаты, где был умывальник, стала быстро расширяться. Угол комнаты разваливался. Потолок, потеряв опору, грозил вот-вот обвалиться.

Шуша медленно поднялся и направился к двери, но услышал треск над головой. С потолка посыпалась штукатурка и камни. Он увидел, что стена закачалась, и в следующую секунду на него обвалился большой кусок потолка. Шуша закрыл голову руками и попытался сделать еще один шаг. Но штукатурка и камни градом посыпались ему на голову. Он упал.

Шуша закричал. Он тщетно пытался освободиться от заваливших его обломков. Из головы текла кровь, обливая одежду. Но его все продолжало заваливать. Пыль и грязь забивали ему горло, мешали дышать. Все его попытки высвободить хотя бы голову, оказались тщетными. Огромная тяжесть продолжала наваливаться на него. Он уже ничего не видел, потонув в обломках. И начал жалеть, что не погиб сразу. Обвал продолжался. Шуша прекратил всякое сопротивление, и очень скоро всем его страданиям пришел конец.

А во дворе старушка оглашала окрестности громкими криками: "О боже!" Она попыталась проникнуть внутрь, чтобы посмотреть — что стало с больным. Но не успела она подойти к двери, как лавина обломков стен и потолка обрушилась и загородила ей дорогу. Быстро сбежался народ. Отовсюду неслись крики ужаса.

В это время Сейид был еще в пути. Он рисовал себе картину разрушения харчевни, которая обвалилась на головы Замзам и Гадда. Это было доказательство могущества и справедливости аллаха. Тут он увидел мчащуюся пожарную машину. Ее колокол гремел. "Где-то пожар", — подумал Сейид. Машина ехала в сторону их дома. Мальчик прибавил шагу, намереваясь посмотреть на пожар и на то, как его будут тушить.

Приблизившись к дому, он увидел толпу народа, зополонившую весь Кошачий переулок. Пожарная машина не смогла проехать в переулок и остановилась рядом. Не видя дыма, мальчишка начал кричать, спрашивая окружающих о случившемся:

— Что происходит? Где пожар? Я ничего не вижу!

Людям было не до мальчишки. Но тут его заметил муаллим Шеха и с тревогой крикнул:

— Давай сюда! Домой не ходи, он обвалился!

— Наш дом обвалился? А где отец?

Присутствующие обернулись к мальчику и узнали его. Среди них был муаллим Али аль-Хама. Он взял Сейида за руку.

— Иди сюда! Не бойся, иди! Мужики пошли в дом…

Сейид был поражен, потрясен. Он прижался к Али.