Филип Дик - Исповедь недоумка

— Он все время следит за нами. Мы даже шевельнуться не можем. Теперь нельзя ни ванну принять, ни кусочка мяса съесть!

— Не нужно так драматизировать, сказал Натан и, встав, направился к ней.

Они вышли в патио и начали спорить о чем-то. На таком расстоянии я не слышал их слов. Чуть позже они сообщили мне о результатах разговора. Фэй и Нат решили покинуть особняк и переехать в домик, арендованный Энтайлом, тот самый, в котором он жил вместе с Гвен. На мой взгляд, отличный вариант. Но что делать с девочками? В лачугу Натана не вместилось бы четверо людей даже если учесть, что двое из них были детьми. Из его слов я понял, что там имелась только одна спальня и одна общая комната, в которой он по вечерам делал учебные задания. Плюс ванная и кухня.

Примерно в девять часов вечера они забрали девочек и увезли их с собой. Я не знал, куда они направились в мотель или в дом Натана. Я остался один в пустом особняке, и мне предстояло провести в нем долгую ночь. Когда я сменил повседневную одежду на пижаму и приготовился лечь спать, меня охватило странное чувство. Ведь я разместился в кабинете Чарли, где он проводил много времени. Теперь он умер, и его жена уехала, забрав любовника и дочерей. Кроме меня в доме не было ни души. Все прежние обитатели покинули особняк, хотя раньше упорно переносили здесь тяготы быта с момента постройки. А я кто такой? Мне стало стыдно. На самом деле я не был владельцем дома… его настоящим хозяином. Пусть по закону мне принадлежала половина здания, но сам я не считал ее своей. Таким же образом кто-то мог указать мне на кинотеатр или на автобусную станцию и сообщить, что я имею там долю собственности. Нечто похожее мне твердили с детских лет: будто я, американский гражданин, владею частью каждого моста, всех дамб и муниципальных строений.

Я мог бы неплохо жить в этом доме, но лишь короткий период времени. Он был уютным только потому, что здесь имелись все удобства и вкусная пища. Однако для обеспечения тепла мне следовало оплачивать половину счетов. Я должен был покупать себе продукты, как делал это, когда снимал комнату в Севилье. Никто не собирался жарить на углях сочное мясо и отдавать его мне за просто так.

Особняк покинули не только люди. Здесь, кроме выводка кур, больше не было живности. Куры теперь сами уходили по вечерам в свой сарайчик и спали там на насесте. Не было уток, коня и овец. И даже собаки. Трупы убитых животных увезли куда-то и, наверное, превратили в удобрения. Дом и окрестности стали безмолвными. Хотя время от времени я слышал, как перепела хлопали крыльями среди ветвей кипарисов. Они окликали друг друга звуками, похожими на клич подростков в Оклахоме, эх-хуху-ху-у. Прямо, как крик Оки.

Позже, когда я лежал на кровати в темном пустом доме, прислушиваясь к жужжанию холодильника на кухне и щелканью настенных термостатов, меня настигло понимание. Фэй, девочки и животные покинули особняк, но кто-то был рядом со мной. Чарли все еще обитал в этом доме. Он жил здесь, как прежде с того момента, как дом был построен. Я слышал жужжание его холодильника. И именно он, а не кто-то другой установил термостаты, заботясь об экономии тепла. Звуки, которые я слышал в ночи, исходили от предметов, принадлежавших ему. Он никогда не покидал это место. И я знал, что это не просто слова. Я чувствовал его присутствие точно так же, как раньше, когда он пребывал в физическом мире.

Я слышал, осязал и обонял его. Всю долгую ночь я лежал и чувствовал его присутствие. Он никуда не уходил ни на секунду. Чарли был вечен и неизменен.

В семь часов утра меня разбудил телефонный звонок.

В трубке послышался голос Фэй.

— Черт с тобой, сказала она. Мы купим твою половину дома. Дадим тебе тысячу долларов наличными. Остальную часть будем выплачивать в форме ежемесячных почтовых переводов по тридцать восемь долларов. Мы целую ночь сидели и высчитывали эти цифры.

— Но дело в том, что я хочу остаться здесь.

— Ты не можешь там оставаться, ответила сестра. Неужели до тебя еще не дошло, что все вещи в доме принадлежит или мне, или девочкам? Если мы захотим, то запретим тебе пользоваться холодильником и раковинами. Ты даже не сможешь дотронуться до полотенца в ванной. Не сможешь брать тарелки из шкафа над сушилкой. Бог мой! Ты не сможешь сидеть в кресле… И та кровать, на которой ты спал, тоже не твоя. Она не относится дому, а является частью нашего имущества. Тебе принадлежит половина здания. Это стены, пол, потолок и окна, но не пепельницы и не простыни на кровати.

Как всегда, она начала сама себя заводить.

— Интересно, а как ты собираешься питаться? Могу поспорить, ты хотел пойти на кухню, открыть консервы и пакеты с едой. Но разве эти продукты твои? Нет! Они мои! И если ты съешь хотя бы кусочек, я подам на тебя в суд. Я отведу тебя в полицию и засажу в тюрьму!

Она была права. Поразительно, как я не понимал этого раньше.

— В твоих словах есть правда, ответил я. Мне нужно обзавестись своей мебелью.

— Наверное, я вызову грузчиков из Фэрфакса и вывезу из дома все, что там имеется, заявила сестра.

— Хорошо, вывози.

Она застигла меня врасплох, и я не мог рассуждать разумно.

— Тупой идиот! закричала Фэй. Тебе останется пустой остов дома! Половина здания! Я буду получать доходы от завода и смогу оплачивать свои счета. А ты что будешь делать?

Она повесила трубку. Я оделся, причесал волосы, прошел на кухню и задумался о том, могу ли приготовить себе завтрак или нет. Что если Фэй ворвется в дом вместе шерифом и поймает меня за едой? Они могли обвинить меня в краже продуктов. Немного испугавшись, я отказался от мысли о завтраке. Зачем мне было рисковать? Я сходил в курятник и подбросил в кормушку зерна. Каким пустым выглядел теперь птичник. Ни уточек, ни селезней. Пустое корыто и труба для подачи воды. Чарли так и не закончил дренажную систему. На полу в соломенном гнезде я нашел одно яйцо. На куче мусора лежал пакет с пищевыми добавками для крепости яиц. Почти пятьдесят фунтов. Побродив по участку, я заглянул в конюшню, которую тоже построил Чарли. На стене висело седло и сбруя для коня ценой не меньше трехсот долларов.

Вернувшись в дом, я сел на пол у камина и задумался. Мои размышления продолжались все утро. Наконец я решил, что мне нужно найти работу с такой оплатой, чтобы хватало и на счета за дом, и на налоги, и на страховку. И еще мне нужно было покупать еду, потому что я понял, что Фэй и Нат не дадут мне ни крошки хлеба. Я смутно надеялся, что мы вернемся к старой системе, когда я ухаживал за детьми и присматривал за хозяйством но без грязной работы и мытья полов. Взамен они снабжали бы меня вкусной едой и необходимой одеждой. Но из этой затеи ничего хорошего не вышло.

В конце концов я подсчитал, что должен зарабатывать почти пятьсот долларов в месяц. На такие деньги можно было содержать мою часть дома, однако сумма не включала в себя затраты на ремонт помещений и вполне возможные вызовы «скорой помощи». Тем не менее я мог бы оплачивать счета, покупать одежду и подержанную мебель.

Любой план нуждается в осуществлении. Поэтому я вышел на дорогу, добрался на попутной машине до станции Пойнт-Рейс и начал искать работу. Первым мне попался гараж за углом. Я встретился с администратором, рассказал ему, что не являюсь механиком, но зато обладаю научным мировоззрением и аналитическим складом ума. Он ответил, что не имеет свободных вакансий. Тогда я перешел улицу и отправился в супермаркет. Там для меня тоже ничего не нашлось даже такой обычной работы, как перетаскивание ящиков и размещение товаров на полках. В большом хозяйственном магазине мне сказали, что им нужен работник с водительскими правами. После этого я пошел на почту и поговорил с почтовым клерком. Он сообщил мне, что к ним принимают только тех людей, которые сдали особый экзамен для федеральных гражданских служб. Я обошел еще два гаража, три заправочные станции и аптеку. В небольшом кафетерии мне предложили вакансию посудомойщика. В магазине одежды и публичной библиотеке ответили отказом. Хорошей работы не было. Я зашел в продовольственный магазин, склад какого-то торгового центра и, наконец, отправился в банк.

Чиновник в банке был очень доброжелателен. Узнав, что я брат Фэй, он предложил мне сесть кресло, и мы обсудили мое положение. Я сказал ему, что нуждаюсь в работе с большим окладом и хочу получать не меньше полутысячи долларов. Мужчина объяснил мне, что я не заработаю таких денег в мелком бизнесе особенно в этих краях. По его мнению, мне следовало наняться рабочим на крупное ранчо в Пойнте или на элеватор в Олеме. Сгодилась бы также работа в дорожном управлении Петалумы или на одном из маяков береговой спасательной службы. Кроме того, я мог бы стать водителем школьного автобуса. К сожалению, у меня не было прав, и этот вариант не годился. В конце лета меня охотно взяли бы на сельскохозяйственные работы, однако сейчас был только апрель.