Астра - Избегнув чар Сократа

— Я бесконечно благодарен тебе, Астра, — говорил Окаста. — Как ты нашла такого человека?

— Случайно. О чем вы говорили?

— Я не могу передать личного; он просмотрел и меня, и мой род, сказав, что у меня врожденное умение работать. Но то, что он говорил о России, подняло мой дух. Он сказал, что Россия опережает в духовном развитии народы Европы и Америки, что наша страна еще в восьмом веке знала коммунизм, и сейчас стоит на перепутье: либо вернуться в тупиковый примитивный капитализм, откатившись на полторы тысячи лет назад, где застряли страны Запада, (уж мне ли не знать этого!), либо идти вперед, ведя за собою все человечество. Он сказал, что у России особое предназначение — восстановить утраченный когда-то «Золотой век» Земли. Во-от! Я предчувствовал это, и я счастлив. Где достать его книгу?

— Я тебе подарю. У меня две.

— Спасибо.

— Он взял деньги за свою работу?

— Разумеется. С тех пор как изобрели деньги, вопрос о вознаграждении решается сам собой.

— А скажи, тебе бы не хотелось остаться в Москве и позаниматься у него?

— Зачем? Я загружен им под завязку, и пока не отработаю, не появлюсь. Зато как отработаю, кто знает, что за горизонты откроются? Дальше пойду сам. Ножками, ножками.

— Браво, Окаста. К тому же через неделю он оставляет курсы.

— Что это означает?

Астра вздохнула, отвела в душе всплеск сожаления.

— Не берясь объяснять поступки В-нса, могу лишь повторить за ним, что просветительская миссия его завершается, и он приступает к работе на высших уровнях, увы, недоступных для нас.

Окаста внимательно слушал.

— Кто он, вообще? По жизни?

— Трудно сказать, — Астре было невесело. — Что он Сверхсовершенство — это ясно. Все, что он говорил нам на занятиях, со временем проявляется и насыщается еще большим смыслом. Для меня, во всяком случае. Как и то, что его необъяснимое Существо внушает страх и безумные надежды обычным людям. Кем бы он не был, кого бы не представлял — здесь, на Земле, он угряз в пещерном идолопоклонстве слушателей, стремящихся иметь его как защиту и спасение в земной юдоли.

Она прошлась до окна, отвела тюлевую занавеску, распахнула створки. Повеяло теплым майским утром. Ясно синело небо без единого облачка, как бывает только в мае, на яблоневых ветках распустились бледно-розовые цветы. Окаста внимательно следил. Вернулась, привычно прислонилась к выступу полочки.

— Он неустанно зовет ввысь, но здесь, где корни и булыжники, «лужи и грязь дорог» все вязнет в страхе, отчаянии, эротике. Очистные сооружения слушателей забиты тиной старых проблем, новые стекают поверху без отработки. Конечно, есть продвинутые ребята, не могут не быть, но без него иссякают и они.

Они помолчали.

— И другое, — Астра, наконец-то, высказывалась перед своим человеком. — Трудно быть богом вовсе не из-за жалости к человеку, как полагают фантасты, но по другим причинам. Во-первых, потому, что от него, светозарного, с его давлением светлоты — а это сокрушительная сила! — шарахаются в ощущении жгучей греховности и непереносимого самоуничижения, вроде убийственной неполноценности, лишающей всякой опоры внутри себя. Это большое страдание. За это и убить могут, не по злобе, но в стремлении избавиться от жуткого страха, от уничтожающей духовной энтропии.

— Уж и могут?

— Слава богу, нет. Но вспомни, Лука семь раз отмечает страх окружающих.

— Интересная мысль.

— И мало кто берется отработать самого себя, увидеть, что жизнь — это поле возможностей. Взлетных! Но куда там… Те, кто годами уповали и спасались в его щедрых лучах, еще выставят ему счет, как обманутые вкладчики, за несбывшиеся надежды, за потерянное время, за то, что ничему не научились. Каково светочу среди коптилок! И последнее. Оказывается, для общения со Сверх-совершенством необходима сложная система безопасности. Помнишь, как ты ушел один в тайгу?

— Было дело.

— Мог и пропасть в необъятном пространстве, не имей с собой карты и компаса. Здесь похоже. Чтобы не потерять себя в его присутствии, чтобы не перегорели твои предохранители, надо долго готовить себя, уровень за уровнем, под руководством помощников. Но его приближенные засвечены им и не способны к самостоятельному развитию.

— Ты не преувеличиваешь?

— Хотелось бы.

Окаста посмотрел на часы. Его самолет вылетал после обеда, пора было прощаться.

— Что сказать тебе, Астра, друг мой! Удивительна судьба с ее пересечениями. Мне понравились слова о том, что жизнь есть поле возможностей.

— В книжечку запиши, — улыбнулась она.

— Я понял и не забуду. Зато тебе… помнишь наш разговор? пора «отдавать», браться за серьезную работу. Или ты уже пишешь? Тогда успеха тебе и здоровья, двойного здоровья в твоем положении.

— А, заметно?

— Я не слепой. Спасибо за пироги. Буду держать связь с вашим домом. Проша, будь здоров! Приезжай в гости! Здесь близко!

После его ухода Астра тихо прошлась по квартире. Посмотрела рисунки сына, поцеловала его в макушку.

— Красиво получилось. Это самолет?

— Это орбитальная станция, мамочка, а это Большая Медведица. Видишь, семь звезд.

— Замечательно.

… Вот и завершилась еще одна Служба. А жизнь по-прежнему неисследима, неизъяснима. Но дерзкий парус, но крепкий ветер! Что-то впереди?