Геннадий Карпов - Жизнь и необычайные приключения менеджера Володи Бойновича, или Америка 2043

Я не стал рассказывать деду о целях, преследуемых другими странами в отношении Америки, а рассказал про казнь. Тот не удивился, и заверил, что если бы виселиц было больше, а ему лет – меньше, то он лично бы выбивал табуретки из-под этих подонков, которые убили тысячи ни в чём не повинных белых.

– Они застрелили моего коллегу, Боба Фишера. Тот утром выходил из дома. Вот этот дом! Напротив моего. Боб прожил в нём всю жизнь. Вышел утром – и даже не успел закрыть дверь. Его застрелили трое чёрных, а дом закидали бутылками с бензином. Пожар тушили мы с соседями. Пожарная служба так и не приехала. И полиция не приехала. Мы похоронили Боба прямо на его дворе. У нас не было денег даже на гроб. Приехали его родственники, и сказали, что будут подавать в суд на убийц, чтобы получить компенсацию. Не дали ни цента. Мы хоронили его в одеяле, а на могилу положили обычный камень. Я написал ту надпись на стене, и купил автомат. С тех пор жду, когда же эти негры придут за мной. Я их не боюсь! Я открываю дверь любому! И если увижу негра – сразу дам очередь!

– Негры хоронили своих под камнями двести лет, так что они всего лишь пытаются сравнять счёт. Кстати, Василий Васильевич! Где тут можно дать очередь из вашего автомата? Я хочу показать вам, как это правильно делается. Вы всё время забываете передёрнуть затвор и снять с предохранителя! Как бы там ни было, мне будет жаль, если с вами случится, как с соседом.

– Очередь можно дать хоть на улице! Полиции всё равно давно нет. Все, кто может держать оружие – там! – он махнул рукой в сторону чёрной части города. – Но лучше идёмте во двор!

Оказалось, что патронов в запасе у деда не было нисколько: только пятнадцать штук в рожке. Я поинтересовался – где можно купить ещё?

– Такой магазин есть. Правда, он далеко, а патроны очень дорогие. Но у меня есть целый миллион! Я вчера открыл сейф – а там целый миллион! Представляешь? Я снова богат! Вот и не верь после этого в бога! А в магазин можно съездить на моей машине!

Пока я грустно размышлял – есть ли вообще смысл что-то объяснять человеку с запущенной стадией склероза, он открыл гараж, и я с удивлением увидел там достаточно сносный двухместный электромобиль. Я сел за руль, и дед показал мне дорогу. Увидев очередное объявление о продаже дома и собаки, я указал на него профессору. Тот разъяснил, что дома продают, потому что уезжают кто куда, поэтому хороший дом можно купить уже по цене ящика вина. Только вот желающих покупать нет. А про собак – негры их боятся. Прошёл слух, что негры не боятся ни леопардов, ни крокодилов, но панически, просто до поноса, боятся овчарок или ещё какую шавку от двенадцати фунтов и тяжелее. Поэтому многие разводят собак на продажу. Но дед этим слухам не верит, и уверен, что их распускают торговцы псами.

– Одно время эти напёрсточники торговали гороскопами. Предсказывали концы света, аварии, катастрофы. Потом предлагали капли Буша от всех болезней. Потом проводили сеансы по восстановлению зрения по методу профессора Иня. Потом торговали обломками НЛО. Теперь вот мода на собак. Это такая порода людей – напёрсточники. Им главное – землю не пахать, не воевать за страну, а жить обманом. Это плесень на человеческой цивилизации! Ненавижу почти как негров! Этим приспособленцам не важен политический строй! Им главное – своё падло набить любой ценой! Ведь я даже как-то чуть не женился на такой козе! Ладно, не будем ворошить могилы! Здесь одно время наповадились продавать красную икру. Как оказалось, они её делали из крыс! Продавцов повесили. Теперь что-то подобное происходит с колбасой. Никогда не бери в Америке колбасу и паштет!

Магазин охранялся: у ворот стоял бронеавтомобиль вроде деньговоза, с бойницами по бортам. Внутри всё было закрыто толстенным стеклом, а пара продавцов ходили в бронежилетах и касках. Мы отстояли очередь, Григорьев предъявил свои документы, и нам за пятьдесят тысяч продали пачку в сто патронов. Потом по просьбе деда мы тормознули у ларька. Он, как ребёнок, набрал целый пакет каких-то старых шоколадок, чипсов, леденцов, всю обратную дорогу жевал сладости, и улыбался.

Потом мы постреляли. Дед схватывал всё налету, через пять минут уже на ощупь клацал затвором, и делал одиночный выстрел навскидку. Правда, пули летели не очень в десятку, но дед заверил, что теперь будет тренироваться каждый день, и хоть одного негра, да завалит. Я поинтересовался – где тут можно разжиться автомобилем, на что получил разрешение пользоваться его малявкой. Желательно – за деньги. Я заверил профессора в своей платёжеспособности, он посмотрел на мои права, постучал по клавишам своего ноута, и сказал, что внёс меня в свой белый список. Так что проблем с полицией и страховой компанией не будет, но в аварию лучше не попадать: страховка старая, в случае аварии он получит гроши, а следующий страховой взнос автоматически вырастет вдвое. А его пенсии хватает только на то, чтобы оплачивать электричество и воду, хоть они и бывают не каждый день.

За вечерним чаем с шоколадками я спросил Григорьева: не знает ли он господ Эткина и Михалкина? Тот чуть не поперхнулся:

– Это те типы, которые хотели ставить излучатели на Луне! У них была своя лаборатория в Южной Каролине. Они приехали из России года за три перед твоими родителями. Их сразу взяли в оборот. Завалили деньгами, дали какую-то премию. Они были нужны не столько как учёные, сколько как знамя победы над Россией. Вот, мол, смотрите! Там они были – дурак дураком, а тут – председатель сельсовета! Они, кажется, занимались платиновыми катализаторами, но каким-то образом переметнулись на тему излучателей. Думаю, в квантовой физике и биологии мозга они смыслят, как я – в автоматах. Им кое-что показали, дали толковых сотрудников, а они сами были нужны только в качестве вывески. Это сразу плохо пахло. Я пересекался с ними, но общего языка не нашёл. Когда я уходил на пенсию, их лаборатория ещё действовала. И чем они там занимались – я не знаю. Но то, что наши разработки отправляли к ним – это факт. И то, что там работали пауки – факт. И то, что у них тоже люди вешались и стрелялись – тоже факт. И вообще, неплохо было бы разбомбить это паучье гнездо!

"Я передам Старикову!" – хотел ответить я, но только покивал головой.

С вечера я поставил автомобиль на зарядку, и лёг спать пораньше. Завтра с рассветом решил ехать на поиски двух недостающих звеньев этой говённой цепи. Василий Васильевич (Я обращался к нему только так.) ходил по дому с просветлённым взором, ел батончики, и клацал затвором автомата. Перед сном мы посмотрели новости. Я думал, что в городе, охваченном войной, и новости должны напоминать боевые сводки, но ошибся. Из двадцати с лишним каналов по трём шла только реклама. (Как? Вы ещё не купили новый тренажёр для пресса? В вашем магазине его нет? Это нарушение ваших прав! Требуйте, чтобы привезли! Выбросьте старые тренажёры на помойку, это полная ерунда! Вот как выглядел наш знакомый Уилл всего месяц назад, а теперь полюбуйтесь на его мускулатуру! Всего пять минут в день без каких-либо усилий!) По пяти – спорт вперемежку с рекламой пива и еды. (Хоккей, американский футбол, плавание, лёгкая атлетика и бокс, в котором белые неизменно нокаутируют разнообразных небелых, а друг с дружкой бьются на аккуратную ничью.) Один – то, что прислали сами зрители. (В основном – домашнее порно, реже – кошечки, собачки и автомобильные аварии.) Остальное – сериалы (Мой сын не мог этого сделать! Нет мог! Но я не верю! Как! Ты не веришь! А я верю! Но он это сделал! Он? Когда? Это был не он! А я говорю – он! – и так весь вечер.) и новости. Новости начинались и заканчивались Бушем Девятым. Он поехал. Он приехал. Он восхищён и поздравил. Он подписал. Он возмущён и предостерёг. Далее – звёзды на длинной красной дорожке сияют какими-то нечеловечески огромными улыбками. Три премии "Оскар" получил фильм про то, как несчастный гей, ежеминутно рискуя задницей (Или лучше сказать – рискуя всем, кроме задницы.), тайно бежал в Голландию из Минска, где обрёл счастье в объятиях друга (Уже конкретно подставляя тыл.). Остальные четыре премии дали за теленовеллу о плотской любви бабушки и внучки, которым красавец-хирург пересадил свою печень, одну на двоих.

– Василий Васильевич, а у вас есть какой-нибудь канал, по которому показывают нормальные художественные фильмы? Какую-нибудь классику? Про нормальную любовь? Или современное кино из той же Мексики? В Тихуане, я слышал, делают по десять полнометражных фильмов в год. В Пекине и Бомбее тоже не сидят, сложа руки. В России сейчас много молодых режиссёров. Есть, в конце концов, Чаплин, Китон, Арбакл, Де Миль. Ведь от такого репертуара дураком за неделю станешь!

– А оно для того и было создано! Это типа нашего с тобой робота. Цель – та же самая: делать из людей баклажаны.

– Но зачем? Ведь жить в стране с дураками – очень грустно! Да и страна эта долго не может существовать! Ведь это крутят не враги Америки, а сами американцы! Еда – в ларьках такая, что брось на обочину – вороны не клюют! Фильмы – только под наркозом смотреть! Зачем убивать собственный народ?