Полумрак - Книга Натаниэля

Гамлет сплюнул.

– Не понимаю, зачем кидать их в рот с пояса, – сказал он.

Могильщик перестал копать и облокотился на черенок лопаты.

– Потому что это что-то, чего другие не умеют? – спросил он.

Гамлет снова сплюнул.

– В жизни и так много мелких ролей, милорд, – сказал могильщик, – хочется, чтобы они были хотя бы со словами.

Гамлет нагнулся и за глазницу подцепил облепленный сырой землей череп…

– Эх, Горацио, – сказал он негромко, отчищая его, – а ведь это была чья-то голова…

– БЛЯ, ПОКОЙНИК! – могильщик пронесся вверх чёрной молнией.

Гамлет поднял глаза, посмотрел на Горацио, потом на свисающего с нижней ветви ближайшего дуба могильщика.

– Смотри-ка, – сказал Горацио с мечтательным выражением, – взлетел стрелой. У страха глаза велики. Как точен, как лаконичен датский народ в определениях. Как просты и как ёмки его штампы и предрассудки…

– Уберите это! – крикнул могильщик, – Немедленно уберите покойника!

Гамлет спрятал череп за спиной.

– Как могильщик может боятся покойников?… – осведомился он.

– А зачем ему ещё рыть такие глубокие ямы?… – осведомился могильщик.

Гамлет уселся на кучу выброшенной из могилы земли.

– Как я уже говорил, – сказал он, озирая слегка покачивающегося могильщика, – это была чья-то голова. Может, моего дядюшки?…

– Что Вы, принц, – сказал Горацио, – король жив и здравствует.

– Ну тогда моего папы?…

– Папа Ваш в фамильном склепе похоронен, откуда он тут-то.

– Да какая разница, в конце концов, – сказал Гамлет, пристально глядя в орбиты, – чей он, вид-то от этого не поменяется. Эй, могильщик! Чей череп?

– Не мой, – сказал могильщик, его лицо все больше наливалось кровью, – я только за свой отвечаю.

Гамлет шмыгнул носом.

– Ну может это был Йорик, – сказал он, – дурак папашин, он и старый, и жил неподалеку.

– Йорик не умер пока, – сказал Горацио радостно, – так что если это его, он очень, очень живучий. Или невнимательный.

Гамлет посмотрел на него.

– Что значит «не умер пока»? – спросил он, подняв брови.

– Пока живой значит.

Гамлет посмотрел на череп, на Горацио, на разрытую могилу, пошевелил большим пальцем ноги.

– Надо же, – сказал он, – Йорик… я когда-то так на нем катался…

Горацио и могильщик притихли и повернулись в его сторону.

– Что?! Что?! – воскликнул Гамлет. – На спине катался, когда маленький был, как на лошадке! Что вы пялитесь?! По тронному залу! Все смеялись!

Горацио и могильщик переглянулись. Гамлет аккуратно положил череп рядом с собой.

– Не-не, – сказал могильщик, – мне тут не надо. Забирайте. И челюсть поищите.

– Да на кой он мне? – удивился Гамлет.

Могильщик пожал плечами – что довольно трудно, когда висишь на не очень толстой ветке спиной вниз. Дуб слегка заколыхался.

– Ну подарите Йорику, – сказал он, – будет у него запасной.

Гамлет не ответил.

– Одна голова хорошо, а две головы лучше, – мудро заметил могильщик и рухнул прямо в вырытую им яму.

– «…и если вы решили бежать, бегите немедленно, сей же час…» – читал Редактор без выражения.

Он поднял глаза и посмотрел на Автора. Автор посмотрел на Редактора. Редактор протер очки и продолжил чтение.

– «Пусть багаж снесут вниз незаметно, например в ранний час»… – прочитал Редактор еще полстроки.

Он снова поднял глаза.

– Пусть?… – спросил он. – Пусть снесут?…

Автор заерзал.

– Можно «пускай». – предложил он.

Редактор вздохнул и отложил рукопись.

– Скажите, Вы понимаете, что у нас Модный Глянцевый Журнал?… – задал он ещё один вопрос.

Автор снова заерзал.

– Честно говоря, не очень, – признался он.

– И какую же часть Вы не понимаете?… – осведомился Редактор.

Автор кинул взгляд на стопку свежих номеров на столе Редактора, осторожно взял один.

– Я вот насчет глянцевого не понимаю, – сказал он, – бумага-то матовая.

Редактор вздохнул.

– Ну да, ну да, – сказал он, – Журнал Глянцевый по духу. С матовой читать легче.

Автор осторожно положил номер обратно.

– Тогда понимаю. – сказал он тихо.

Редактор снова взял рукопись.

– Ну и что мы с Вами будем делать?… – спросил он задумчиво.

Автор оглянулся.

– Ну можем стену покрасить, – ответил он так же задумчиво, – или поиграть в города. Или у меня есть череп голубя, с ним что-нибудь придумать. Он на шнурочке, чистый уже, без голубя. Или…

Редактор вздохнул еще раз, торопливо и громко. Автор умолк.

– «Пусть багаж снесут вниз». – прочитал он еще раз.

– Можно «пускай». – напомнил автор.

Редактор опять снял очки и потер переносицу.

– Скажите, Вы же наверное из хорошей семьи?… – предположил он. – Обеспеченной?…

– Да, – сказал Гамлет, немного напрягаясь, – а что? В чем дело?…

– Да нет, – сказал Натаниэль, – просто заметно. В глаза, можно сказать, бросается.

– Эй! – воскликнул Одиссей.

Вокруг было темно и тихо.

– Я знаю, что вы там! – крикнул Одиссей. – Всё, отвязывайте!

Молчание.

Одиссей попробовал почесаться о мачту, но его привязали слишком крепко.

– Ну хватит! Хватит! – воскликнул он. – Кто-нибудь!

Его уха коснулось что-то прохладное.

Одиссей повернул голову и увидел направленный ему в лицо широкий медный раструб.

– Только не сир… – начал он.

Раструб затрубил.

– …мать!… – крикнул Одиссей очень громко, но все равно себя не услышал. В ушах у него что-то пело и звенело.

Минут через пять, когда петь и звенеть стало чуть тише, он услышал хихиканье у себя за спиной.

– Я вас слышу!… – крикнул он еще громче. – Всё, всё, пошутили и довольно! Отвязывайте!

Хихиканье смешалось с шепотом.

– Так, это уже слишком! – зарычал Одиссей. – Вот это уже пугает, между прочим!

Шептание сменилось сдавленным смехом.

– Кто сказал «воск»?! – крикнул Одиссей. – Ну, я доберусь до тебя!… Кто сказал «горячий воск»?…

– Ты уверен, что готов?… – спросил Натаниэль с тоскою.

– Уверен! – воскликнул Господь, подпрыгивая на месте.

– Может, еще пару сотен лет?… – спросил Натаниэль. – Ну, просто. На всякий случай. Чтобы не вламываться с бухты-барахты, здравствуйте, я ваша тетя и аз воздам…

Господь вытер пот со лба.

– Нет, – сказал Он твердо, – можешь спросить что угодно, Я – готов.

– Хорошо. – Сатана полистал блокнот. – Чему равно е?…

Господь наморщил лоб.

– Пи… – сказал Он…

– Пи мы выкинули. – напомнил Сатана.

– Да?… – в гласе Господнем появилась легкая неуверенность. – Правильно, выкинули!… Я помню, что пи было…

– Дальше, дальше что?…

– Лямбда?…

Натаниэль покачал головой.

– Пи эр квадрат. – сказал Господь уверенно. – Точно пи эр квадрат.

Сатана вздохнул.

– Эм це квадрат.

– Видишь, почти!…

Сатана вздохнул еще тяжелее.

– Я восемь, слышишь меня, восемь раз менял ее!… – воскликнул он. – Восемь раз упрощал, чтобы Ты мог запомнить! Ее же теперь детям в детском саду можно распевать – е равно эм це квадрат!… Ты все еще думаешь, что готов?…

– Ну они же могут и не спросить, – сказал Господь угрюмо.

– Но могут-то и спросить!…

– Но скорее всего-то не спросят!…

Натаниэль побледнел.

– Слушай, мы же про северные сияния не читали… – сказал он придушенно.

Господь закатил глаза.

– Это ты-то Мне ещё проверки устраивать будешь!… – воскликнул Он. – Ну откуда, откуда в Иудее северные сияния!…

Натаниэль прищурился.

– Ну-ка повтори мне границы и торговые пути Римской Империи… – сказал он.

Фигаро взмахнул рукой, и клок волос Сатаны упал на пол.

– Осторожней! – воскликнул Сатана, ерзая на жестком стуле. – Не дрова стрижешь.

– Я демонстрирую, как ловко я могу обращаться с ножницами. – объяснил Фигаро.

– А можешь показать, как осторожно ты можешь обращаться с ножницами?… – спросил Сатана.

Фигаро хихикнул.

– Че ты волнуешься-то!… – сказал он радостно.

– А как мне не волноваться-то. – сказал Натаниэль и тихо вздохнул. – Меня беспокоит то, что в твое время все парикмахеры были одновременно хирургами. Зачем, спрашиваю я себя?… Зачем?…

– Ну кто-то же должен людям кровь пускать… – сказал Фигаро задумчиво.

– Положи ножницы! – сказал Натаниэль твердо. – Ножницы положи немедленно! Сию же секунду!…

– Уймись, – сказал Фигаро, спокойно продолжая стричь, – расслабься. Посвисти там беззаботно.

Натаниэль попробовал.

– Не получается, – пожаловался он, – губы у меня наверное слишком узкие.

– Это потому что ты их всё время презрительно поджимаешь. – заметил Фигаро. – Поэтому и вышло такое мерзкое шипение.