Виктор Брагин - Поколение 700

На следующий день, то есть сегодня, проснувшись у одного из своих знакомых, Топ-лузер с удивлением обнаружил в кармане несколько купюр, не найденных вчера вечером и, таким образом, уцелевших в той мясорубке. Что-то около пяти сотен. Он сразу же направился в игровой клуб «Клондайк» на улице Мельниц, где засел за одноруких бандитов, требуя непрерывно подносить ему пива.

Так были уничтожены остатки незаконно нажитого Топ-лузером состояния…

И вот теперь все кончилось: денег больше нет и уже никогда не будет. И скорее всего, вообще ничего никогда не будет. И на Топ-лузера, стойко державшегося все эти дни, свалилась вселенская усталость – он почувствовал себя беспомощным, одиноким и разбитым. Дым над полем боя рассеялся: не слышно ни выстрелов, ни взрывов, стоит мертвая тишина. Армии больше нет, главнокомандующий остался один, а с вражеского редута послан конвой, чтобы пленить мятежного генерала и привести на эшафот. Их шагов ещё не слышно, но они уже идут по полю – он это знает наверняка.

Выйдя из Клондайка, Топ-лузер с отсутствующим видом принялся обшаривать свои карманы, по двадцать раз проверяя каждый. Везде было пусто. Банковские карточки, засовываемые в банкомат, показывали либо нули, либо минусы. «Это что, все? Ну и куда мне теперь?»

Топ-лузер посмотрел на людей за витринами кафе. Те с аппетитом ели, пили пиво, весело разговаривали. А он теперь по эту сторону витрин, где холодно и мокро, и на ту сторону ему не попасть уже никогда. Только сейчас Топ-лузер осознал, насколько все серьезно.

«На этот раз я хватил слишком высоко…» – подумал он и, почему-то поднял голову. Перед ним возвышалось здание гостиницы «Рэдиссон». Топ-лузера осенило. Ну конечно! Двадцать шестой этаж!

«С этим пора кончать», – подумал он, а вслух произнес:

– Вы у меня сегодня спляшете, бляди! Это будет мой последний подарок человечеству. Своим тупым лбом я вдребезги расшибу ваши витрины!

Решимость и присутствие духа вернулись к уставшему, было, кутиле и он уверенно вошел в вестибюль гостиницы. Топ-лузер даже почувствовал некоторый кураж от мысли, что сегодня, наконец, он сможет всё так элегантно закончить.

Стеклянный лифт быстро поплыл вверх, оставляя внизу вечерние улицы. Провожая взглядом быстро удаляющиеся тротуары и фонари, Топ-лузер поймал себя на предательски трусливой мысли: «Ну вот, а вниз я уже не поеду…». По спине побежал неприятный холодок, но он стал гнать от себя жутковатые ассоциации.

«Надо выпить, тогда все встанет на свои места» – сообразил Топ-лузер и принялся бесцеремонно разглядывать стоявших рядом с ним в лифте людей. Те же с опаской косились на худого высокого человека, напоминающего маньяка. Топ-лузер осведомился у иностранцев, как дела и нравится ли им город, а затем предложил выпить и поесть за его счет, уверяя, что в суммах стесняться не стоит:

– I will pay for all of you! Would you like to take a shower of champagne?[3]

Сконфузившиеся туристы вежливо отказались, неуклюже улыбаясь в рамках, допустимых конвенциями ООН. А снова вошедший в роль шикующего барина Топ-лузер, плевать хотел на все конвенции ООН, – сегодня они все получат!

Первым покинув лифт, он немного дезориентировался и уткнулся в стену. Понял, что бар в противоположной стороне, по-солдатски сделал «кругом» и энергично зашагал в нужную сторону, вторично напугав иностранцев, только-только вышедших из лифта.

– Вы принимаете American Express? – осведомился он у стайки скучающих официанток.

– Да, конечно, – оживились они, а одна привычным жестом взяла меню и винную карту, подошла к Топ-лузеру вплотную и, вытянувшись по струнке, спросила:

– Где желаете сидеть? Вы один?

– Я сегодня один. Пока… Но уйти отсюда надеюсь вместе с вами.

Сказав это, Топ-лузер хищно щелкнул зубами, однко официантка хладнокровно осведомилась, курит ли он, и указала на свободный столик у окна.

Сквозь стеклянные стены просторного ресторана можно было наблюдать угасающий зимний день, быстро превращающийся в ночь. Центр города, освещенный многочисленными фонарями и рекламными иллюминациями, лежал внизу, словно на ладони.

– Полмиллиона – это вам что, шутки что ли? – произнес Топ-лузер, ни к кому конкретно не обращаясь.

– Что? – официантка стояла у его столика, спокойная и невозмутимая, как гейша. На пластиковой карточке, прикрепленной к ее блузке, было написано «Линда».

– Линда. Ну что ж, прекрасно! Линда, сегодня я буду много пить и много есть. Очень много! Я сегодня выиграл большую сумму в казино и собираюсь швыряться деньгами без разбора, – быстро заговорил Топ-лузер.

Линда хранила молчание, пытаясь предугадать концовку столь эмоционального выступления.

Окончание реплики было следующим:

– Хочу вас заверить, Линда, что вы можете рассчитывать на очень большие чаевые!

Девушка выдавила из себя некоторое подобие улыбки. У нее, несомненно, был большой опыт общения с подобными клиентами, обещающими ей то жениться, то повезти на курорт, то подарить машину. Официантка относилась к этому как к производственным издержкам и пропускала мимо ушей пьяную болтовню, несильно мешавшую ей выполнять свои обязанности.

Топ-лузер меж тем продолжал, его несло – многодневный алкоголь вперемешку бог знает с чем, кипел и бурлил в неразумной голове:

– Линда, вы еще не задали мне самый модный в наше время вопрос.

– Какой? – после некоторой паузы спросила официантка, демонстрируя легкое недовольство необходимостью вести этот неинтересный диалог.

– С газом или без газа?

На этот раз Линда засмеялась – Топ-лузеру удалось-таки пробиться сквозь стену невозмутимости.

– Итак, вы будете минеральную воду с газом или без газа? – спросила улыбающаяся Линда.

– Я буду с газом. Я хочу, чтобы там была тонна газа, целое море газа! Чтобы вода взрывалась от газа! – очень эмоционально и громко заговорил Топ-лузер.

Линда опять засмеялась, хотя ей стало тревожно: с этим клиентом, возможно, будут проблемы.

«Ну почему именно в мою смену?» – с тоской подумала она и спросила, вернувшись к имиджу невозмутимой официантки-гейши:

– Что-нибудь еще принести вам сразу?

Клиент потребовал коньяку.

Коньяк был выбран недешевый.

Изучив меню, Топ-лузер заказал суп – самый дорогой, который нашел, стейк под соусом, полное название которого не смогла бы без шпаргалки выговорить даже Линда, а также огромную тарелку картофеля-фри, – дань студенческой молодости.

Напоследок он игриво спросил у официантки, нельзя ли ее укусить, и показал зубы в зверином оскале. Далеко не все зубы присутствовали на полагающихся им местах, но для кусания вполне годились. Отказавшись быть укушенной, Линда удалилась. Ее опасения по поводу предстоящего скандала усиливались.

В ожидании коньяка Топ-лузер вспомнил об истинной причине своего визита в это заведение. Назаказывав дорогих блюд и напитков, он пытался отрезать себе пути к отступлению. Понимал потенциальный самоубийца и то, что чем дольше он станет сидеть, тем меньше ему будет хотеться совершить этот шаг. К тому же официантки и охрана могут заподозрить неладное и потребовать досрочной оплаты счета…

Появился коньяк.

– Вы все делаете так медленно? – посчитал своим долгом упрекнуть официантку Топ-лузер.

Линда сделала вид, что не услышала, и быстро ушла.

Топ-лузер выпил принесенный недешевый коньяк практически залпом, отчего лицо его исказила кислая гримаса.

«Сначала схожу туда посмотреть, – успокаивал он сам себя, – просто посмотреть».

Но и заставить себя просто сходить посмотреть оказалось не так уж и просто.

Досчитав до десяти, Топ-лузер встал и решительно направился в сторону туалета. Когда он проходил мимо дверей женской уборной, оттуда, поправляя пояс, вышла брюнетка с силиконовой грудью, в коротком синем платье.

«Хорошо бы кого-нибудь трахнуть напоследок», – несообразно моменту подумалось самоубийце.

Топ-лузер открыл дверь мужского туалета и на несколько секунд замешкался, борясь со страхом, но все же нашел в себе силы войти внутрь. Он и не подозревал, что самый обычный туалет станет для него камерой смертников. Вмиг оробевший скандалист прошел мимо умывальников и кабинок в зал с писсуарами, внешняя стена которой была сделана из стекла. К одному из писсуаров прилип иностранец; покачиваясь и что-то насвистывая, он глядел на город сквозь стекло и время от времени повторял: «This is nice…[4]».

Посередине стеклянной стены и обнаружилось то самое открывающееся окно; оно было довольно большим и находилось даже ниже, чем предполагал Топ-лузер. С бешено колотящимся сердцем он взялся за белую блестящую рукоятку. Окно открылось легко, новенькие стеклопакеты работали мягко и бесшумно. Нет, то не зимний воздух хлынул на Топ-лузера, – это повеяло могильным холодом из царства мертвых, а приглушенный гул машин внизу вперемешку с усиливающимся ветром, казался потусторонними звуками.