Марго Бервин - Оранжерейный цветок и девять растений страсти

— Меня никто не заманивал к вам. Я понятия не имею, кто вы.

— Огненный папоротник из Колумбии. Он любит солнце, поэтому я держу его на окне, которое выходит на юго-восток. Колумбия тоже на юго-востоке, поэтому он чувствует себя дома.

— Было приятно познакомиться, Армандо.

— Да бросьте вы. Ведь это только кошка, а это просто прачечная. Хотя и красивая, ведь правда?

Мне пришлось согласиться.

— На самом деле она совсем не похожа на прачечную.

— Да. Скорее на какой-то другой мир. Мир тропиков.

— Тропики могут быть в любом месте. Они скорее образ жизни, менталитет.

— Они все из тропиков?

— Некоторые.

— Как вам удалось их здесь вырастить?

— Закройте глаза и скажите мне, что вы видите, когда представляете себе прачечную.

Я задумалась на мгновение. Трудно вспомнить какую-нибудь другую прачечную, находясь в окружении разноцветного праздничного изобилия. Словно это первая и единственная прачечная в мире. Я закрыла глаза.

— Вижу белые пластиковые корзины на колесиках с грязной одеждой, коробками со стиральным порошком с ярко-голубыми, зелеными или красными буквами. Я вижу серые и красные тряпки на полу. Вижу потных людей в уродливой одежде на старых лавках, которые уставились на большие шумные металлические машины, наблюдая, как их одежда крутится и крутится внутри, словно это странный обряд или странная форма гипноза. Вижу доску с объявлениями о потерянных кошках и написанными ручкой предложениями сексуальных услуг по низким расценкам.

Я удивилась, как много картинок было связано у меня со словом «прачечная».

— Вам интересно, что вижу я?

Я кивнула.

— Я вижу комнату с абсолютно идеальными условиями для растений. Много тепла от мощных сушек, туман и влага от огромных стиральных машин, и нужное количество света из окон, не слишком прямого, потому что в таких старых прачечных стекла всегда исцарапаны. Для меня прачечная — идеальная оранжерея, куда лишь случайно попадает одежда

Его объяснение восхитило меня.

— Это все ваше?

— Ну да, — сказал он, широким жестом обводя комнату, будто демонстрируя мне Тадж-Махал. Внезапно он так грациозно крутанулся на кончиках пальцев на 180 градусов, изящно вытянув перед собой правую руку с раскрытой ладонью, что на какую-то долю секунды представился мне гигантской балериной. — Прежде чем вы уйдете, не хотите взять черенок моего огненного папоротника?

— А я ухожу?

— Вам надо вернуться туда, откуда вы пришли. А мне пора закрывать прачечную. — Армандо потянул носом около меня и сказал: — Кстати, вы знаете, что от вас пахнет рыбой, дорогой рыбой, поэтому-то моя кошка так вас полюбила. У нее очень хороший вкус: от некоторых видов морского окуня она впадает в неистовство.

— Сегодня на работе я ела севиче из морского окуня.

— Что у вас за работа?

— Реклама

— Милое занятие, хм?

Интересно, почему все спрашивают одно и то же.

— Вовсе нет.

— Вам нравится этим заниматься?

— Вовсе нет, — повторила я.

— А чем бы вы хотели заниматься?

— Вы имеете в виду, если бы мне не надо было работать?

— Конечно.

— Подозреваю, что занялась бы тем же, чем и все остальные в подобном случае. Наверное, путешествовала бы, влюбилась, разбогатела. Обычные желания.

— Так почему бы вам так и не сделать?

— Время, деньги, все те же причины, которые привели вас в эту прачечную.

Но я доволен. Я все это люблю.

Армандо засмеялся. На самом деле он хихикал, прикрыв ладошкой рот, словно маленькая девочка.

— Итак, вы хотите черенок от моего огненного папоротника?

— Да я и не знаю, что с ним делать. У меня дома, конечно, есть райская птица. Но, когда я купила ее, она уже была в горшке.

— Ну да? — заинтересовался он. — Вы знаете еще кого-то, кто занимается тропическими растениями?

— Я его не знаю. Он продал ее мне на овощном рынке.

— Собираетесь завести еще растения?

— Неуверена.

— Вернитесь туда и купите себе еще несколько растений. Знаете ли, они очень полезны для души.

Он приставил лестницу к окну.

— Огненный папоротник разговаривал с вами даже через стекло. Для вас он всегда будет особым растением.

Он поднялся на одну-две ступеньки, несколько тяжеловато для человека, который мгновение назад двигался как балерина. Отодвинул несколько пальмовых листьев и отрезал кусочек папоротника.

— Положите его в стакан теплой воды в абсолютно темной комнате. Когда появятся несколько длинных корешков, принесите мне. Если вам повезет, я покажу вам свою заднюю комнату. Именно там настоящие тропические растения.

— Что вы имеете в виду под настоящими тропическими растениями?

— В этой комнате у меня особенные растения. — Он говорил, раскачиваясь на лестнице и указывая на закрытую комнату за своей спиной. — Если быть точным, их девять.

— Из-за чего они такие особенные?

Прежде чем что-либо произнести, Армандо внимательно осмотрел меня с головы до ног, что заставило меня почувствовать себя неуютно.

— Люди приходят сюда, стирают, и мои девять растений заставляют их ощущать нечто, что приводит их сюда вновь. А когда они приходят, то приводят с собой друзей. С каждым днем все больше и больше. Теперь сюда идут со всего города. Приходят из в Верхне-Восточной части Трибеки, Сохо и Западной окраины только для того, чтобы постирать в моей прачечной. Несколько человек даже приехали из Коннектикута. Так много людей, что у меня машины начали изнашиваться. Это лишняя забота, я признаю это, но не из самых плохих.

— И все из-за тех растений за дверью?

— Вы, я вижу, настроены скептически?

— Не убеждена, что верю в то, что растения могут привлекать людей в прачечную, особенно если учесть, что вы держите их за закрытой дверью. Я могла бы понять, если бы они были красивы и люди приходили посмотреть на них, но ведь вы никому их не показываете.

— Ну, машины у меня такие же, как и во всех других прачечных города. Но моя прачечная весь день переполнена, а остальные нет. Поэтому я и говорю: «Да, это из-за девяти растений в той комнате. Это то, во что я верю».

— Почему же вы их держите там?

— Они слишком ценные. Мне следует сказать прямо сейчас, что, если вы кому-нибудь, по той или иной причине, расскажете об их местонахождении, вам их никогда не увидеть. И это будет для вас чрезвычайно печально. Поверьте мне, вы хотите увидеть девять растений.

— Почему бы вам не показать их прямо сейчас? Какая, собственно, разница, сейчас я их увижу или через неделю?

— Черенок огненного папоротника, что я дал вам, трудно укоренить. Не хочет он расти в этой части страны или даже в этой части света. Чертовски прихотливое растение для новичка, даже в его собственном регионе. Если вам удастся вырастить корни, если вы уговорите его выпустить лишь один-два, для меня это будет знак, что вы готовы увидеть все девять растений.

— Что мне надо делать, чтобы помочь ему?

— Только он сам может решить, будет он расти у вас или нет. На этой неделе, следующей, в следующем году. Может, никогда. Посмотрим, что будет.

Армандо передал мне черенок. Я почти ждала, когда забирала у него черенок, что он схватит меня за руку и потащит в заднюю комнату. Но он просто открыл дверь прачечной и попрощался.

На улице я повернулась, чтоб посмотреть на него. Он стоял в дверном проеме и махал мне рукой, ритмично, но немного странно двигая пальцами: сначала большой палец, а за ним все остальные. Его движения насторожили и как-то даже расстроили меня. Пальцы, похожие на усики, словно пытались заманить меня обратно в прачечную.

— Приходите быстрее. И удачи вам с папоротником.

Я стояла на улице, пытаясь взять себя в руки. Мне было чертовски неуютно держать в руке черенок от его растения. Я посмотрела на часы и остолбенела. Была почти полночь. Я пробыла в прачечной больше двух часов.

Я уставилась на отросток, пытаясь понять, почему я его не выбросила. Или просто не уронила на землю. Он был такой же, как все черенки, которые я видела в своей жизни. Зеленый стебель дюймов пять в длину с несколькими листочками, торчащими по бокам. Но, непонятно почему, я знала, что он не такой, как другие. Я вдруг обнаружила, что прижимаю его крепче, чем сумку с деньгами, телефоном и кредитными карточками.

Добравшись до дома, я положила отросток на рабочий стол в кухне. Стерла с лица косметику, умылась, переоделась и совсем уже собралась спать, когда внезапно у меня внутри словно что-то заныло. Может, переодеваясь, я вспомнила о прачечной. Это было глупо, и я не знаю почему, но я спорила сама с собой, думая об отростке. Мне не хотелось ставить его в воду, но что-то словно толкало меня это сделать. Армандо, машущий мне рукой, и эти тошнотворные движения его пальцев внезапно пришли мне на память: я пошла на кухню и торопливо поставила папоротник в стакан с теплой водой.