Алексей Слаповский - Н. Задеев. Не война, а мир, настоящая хроника

А я и уберу, и окна вымою, есть во мне большое тяготение к домашней чистоте, к уюту. Жена, конечно, работая и ухаживая за детьми, за всем не поспевала бы, я бы стал ей помогать: те же окна вымыть, белье простирнуть, погладить, я с малолетства сам и стираю, и глажу, шью немножко — нравится мне это! И пусть кто скажет, что это не мужское дело! А шкуры в каменном веке сшивал кто? Пробовали когда-нибудь выдранный клок дубленки починить? То-то! Причем дубленка не шкура медведя, а, полагаю, гораздо тоньше. Но это мелочь.

Итак, я бы помогал жене, но она, как и любая женщина, стала бы думать, что я это делаю для упрека, чтобы упрекнуть ее, что она не успевает. Она стала бы раздражаться. Я бы, чтобы смягчить ее, перестал бы помогать. Тут она еще сильней стала бы не успевать и раздражаться от этого еше больше (да и я бы был раздражен неуютом). Она стала бы нервничать. А от нервов все болезни. И морщины преждевременные и тому подобное. И на тебя уже пальцем показывают: заездил жену, а сам гоголем ходит, румяный, гладкий!

Теперь дальше.

Я знаю человеческую природу. Надо отдать должное г. болтатристу Слаповскому, что и он в ней кое-что подметил. Например понятие усталости. Что делать, приустают люди друг от друга. Я честно знаю о себе, что лет через десять-пятнадцать поглядывал бы уже на молодых девушек и женщин. Но я сдержался бы в силу своей силы воли, я бы не позволил себе ничего лишнего. Но ведь и жена тоже человек! И она устанет от меня, будь я хоть самый распрекрасный и положительный, таков закон житейского обихода, когда долго. Вдруг она не выдержит? Я же от ревности с ума сойду, хотя и не попрекну ее ни словом. И даже если сдержится, я-то, в силу своей проницательности, буду знать, что она сдерживается, буду сам переживать, ее намекающими словами изводить...

Пожалуй, проблема в том, что я слишком положительный человек. В Полынске таких много, а я просто из ряда вон. И это никакая не похвала, а обычная объективность. Вы скажете: так это же чудесно, жена будет у тебя как у Христа за пазушкой! Но то-то и оно, что, понимая человеческую натуру, я уверен, что нет ничего труднее, чем жить рядом с положительным человеком. Ведь ему соответствовать надо или нет? Иначе никакой гармонии. А соответствовать хорошему человеку — большой труд.

При этом девушки и женщины наши и сами ведь очень хороши, положительны — но вот не нашлось пары...

Они настолько положительны, что редко выходят замуж в другой, например, город. Потому что чужими примерами научены. Из них самый разительный пример Оли Логопетовой, дочки тендеровщика Логопетова, кристальной чистоты человека. Оля была красавица, в народном хоре пела, а тут как раз приезжал эстрадный артист на концерт из Москвы, довольно известный, в первом отделении он выступал, а во втором полынчане наслаждались собственным хором. Наслаждался и певец — но не хором, а внешностью Оли Логопетовой. После концерта он подошел к ней и сказал, что у нее изумительный талант, что ей надо ехать в Москву поступать и учиться в консерваторию.

Оля посоветовалась с родителями — и поехала. И — поступила! Жила же она временно у этого самого певца, назовем его просто какой-нибудь Иванов. Иванов, конечно, стал к ней приставать, а Оля сказала: любви я к вам не испытываю, а благодарность испытываю, я любви пока вообще ни к кому не испытывала, но годы идут и ложных понятий о скромности у меня нет, я, пожалуй, отдамся вам из чувства благодарности и любопытства к явлению секса как таковому.

Певец Иванов рад стараться.

А Оля была красива, и в консерватории за ней все ухаживали. Но Оля всем говорила: нет, я сейчас живу с певцом Ивановым и будет нечестно, если я ему изменю.

Но перед одним красавцем не могла устоять. Пришла к певцу Иванову и сказала: что делать, есть один красавец, никак не могу перед ним устоять, хотя и не люблю его, а так — голый интерес. Очень уж красив, и мое ощущение эстетического восхищения его внешностью жгет мою грудь. Певец Иванов стал кричать о подлости и так далее, а потом вдруг разрыдался и сказал, что не может без нее жить и просит ее выйти за него замуж.

Оля сказала, что выйдет, потому что ей для успешных занятий музыкой нужны хорошие квартирные условия, нормальное питание и тому подобное, но любить Иванова она по-прежнему не любит.

Тот на все был согласен.

Женой Оля была золотой: и по дому все успевала, и мужа кормила-холила, и училась отлично. Иванов даже на гастроли бросил ездить: боялся глаз с нее спустить. Вследствие этого стали жить скудно, но Оля не унывала, устроилась дворничихой по утрам улицу мести. Иванов от стыда стал пить, Оля и тут терпит: опохмелиться принесет, беседует с ним, пьяным, спать уложит.

И однажды вдруг Иванов закричал такие слова: я же чудовище как в мужском, так и в общечеловеческом смысле, женщин губил походя, друзей предавал, халтурил, — за что мне такое счастье?!

— Да ни за что, — ответила Оля. — Счастье не бывает за что-то. Просто — счастье. Радуйтесь и живите, а вы пьете почему-то. (Она из уважения все его на вы называла).

Вскрикнул и замычал странно Иванов и на другой день, когда Оля была на занятиях в консерватории, он повесился в ванной, оставив записку: «Недостоин.»

В общим, чужие мужчины положительности, скромности, доброты и правдивости наших жен не выдерживают, поэтому большинство браков происходит внутри Полынска, и многие между собой родственники.

И я спрашиваю г. болтатриста в очередной раз: какая может быть между родственниками война? Как она может разгореться? Нет, разгорается мир, и это выражение не случайно и не для дешевой оригинальности, а идет из практики, из конкретного случая, когда между двумя семьями именно разгорелся мир, и это целая Ромео и Джульетта на местном материале, с которой никакой Шекспир бы не справился, потому что писать, как кровь льется, это и дурак может, а попробуйте рассказать о таких отношениях, когда... В общем, дело было так (а вы держите мысль!):

Жили на одной улице напротив друг друга две железнодорожные семьи: Малиновские, глава которых был машинист, и Капустины, глава которых был тоже машинист, отличие только в том, что Малиновский был машинист товарного поезда, а Капустин пассажирского. В семье Малиновских вырос юноша Юрий, а в семье Капустиных девушка Роксана, потому что глава любил песни певицы Роксаны Бабаян, что ее мужу, известному из телевизора как актер Державин, нисколько не должно быть обидно, а наоборот, если он нормальный человек, впрочем, не будучи полынчанином, за Державина нельзя ручаться. Но не в этом суть. Главы эти еще с малолетнего возраста дружили не разлей вода, дружили и после, женились почти одновременно на подругах и даже дома себе на новой улице построили окна в окна. Все праздники — вместе, в будни тоже частенько друг к другу захаживают, и заранее мечтают, как Роксана за Юрия замуж пойдет. Но получилось так, что Роксана и Юрий друг друга невзлюбили. Почему это вышло, нельзя сказать, тайны человеческой неприязни так же глубоки, как и тайны в любви. Впрочем, нет, призадумавшись над этой фразой (что и профессиональному болтатристу не худо бы делать время от времени — а то уж больно гладко и складно, будто нет в уме его пламенного и разноречивого разума, а есть только одна, извините, извилина, и та прямая), я увидел в ней поспешность суждения и неправду. Нет, любовь, действительно, обходится без причин и побуждений, она даруется, можно сказать, природой, она высшее достижение человеческой сути, вне всякой материальности, неприязнь же рангом ниже, поэтому имеет корни в мелком, бытовом. Может, Роксану обижало то, что Юрий, учась с нею в одном классе школы, учится лучше ее, а она была девушка честолюбивая, может, еще что-то, а главное, Роксане понравился вдруг молодой слесарь вагоноремонтных мастерских Аркадий Однополов, веселый рабочий паренек. Частенько бегала она к нему смотреть, как ловко он громыхает железом, паяет, крутит и стыкует. Аркадий знал о дружбе семей Малиновских и Капустиных и об их мечте поженить Юрия и Роксану, и он говорил Роксане:

— Роксана, что ты ко мне бегаешь, ты посмотри, какой хороший парень Юрий, тем более, что по завету родителей вы должны пожениться, а надо же заветы предков хоть когда-нибудь уважать, учитывая, что мы их давно уже на хрен не уважаем.

Роксана отвечала:

— Заветы предков — это в исторических романах и у народностей Востока и Кавказа, а у нас, сам же говоришь, давно такого нет, я тебя люблю.

Аркадий говорит:

— Роксана, но ты подумай, какую травму ты нанесешь сердцу Юрия и его родителей, хотя я тебя тоже люблю, но ты ведь разобьешь дружбу семей, а это нехорошо, не по-нашему.

Роксана отвечает:

— Аркадий, никакой травмы сердцу Юрию я не нанесу, потому что он меня тоже не любит, что же касается дружбы наших родителей, то почему она обязательно прекратится из-за нашей неженитьбы?

Аркадий отвечает:

— Ты совестливая девушка, Юрий тоже, если вы не поженитесь друг на друге, вы потом замучаетесь совестью, что огорчили родителей. Ты приглядись к нему внимательней, может, ты еще полюбишь его.