Юлия Юлина - Подиум судьбы

Последнее время усиленное внимание уделяется пляжным аксессуарам – чувствуем себя спасателями Малибу… Танкини, бикини, камикини – укороченный топ, ткани с каждым разом все меньше и меньше… а оголяемся все больше и больше!

С нами работают очень и очень жестко, но преподаватели часто меняются, не успеваешь всех запомнить. Зато дама с лошадиным лицом, которая, похоже, вершит все дела в агентстве, неизменно встречает нас каждый день. «Как будто здесь ночует», – думала я. Ходит с видом злющей кобры, готовой чуть что – броситься и ужалить. «И ведь жалит!» – как-то раз заметила одна из девушек нашей учебной группы. Мне кажется, что она может определить, сколько мы весим, – вплоть до миллиграмма! И если даже один лишний – так измордует словесно, так высосет энергию, что теряешь сразу килограмм! И это всего за пять минут! Ее все здесь ненавидят, и, наверно, правильно делают!

Кстати, ее фамилия – Клинтон, она из Австралии. Но между собой ее почему-то зовут Моника. Или иногда, когда уж особо достанет – Моника-Клинтон. Мне от нее достается за походку и неумение держать руки как надо. Некоторых она даже бьет маленьким хлыстиком. К счастью, не меня.

И очень достает менеджер, который организует пробные и настоящие показы. Его зовут Шариф, а помощницу Лейла. Ее не слышно и не видно, порхает как мотылек (и поговаривают, что охотно стучит на всех). А Шарифа все зовут Шериф. Твердолобый и не слишком приятный. По-моему, он нас всех (а может быть, и вообще женщин) просто презирает.

Я заметила, что часть девушек, с которыми я начинала учиться, куда-то пропала. Неужели они отчислены и заплатили деньги? Как-то не похоже. Пробовала расспрашивать – никто не захотел это обсуждать. Здесь почти никто ни с кем не дружит, все расценивают друг друга как конкуренток… Иногда вспоминаю маленькую провинцию на Кубани, где я росла и училась в школе, – так это, пожалуй, был почти рай…

Моника объявила, что нам всем нужно придумать сценические псевдонимы – так положено. Но почему-то мне оставила мое собственное имя: сказала, мол, имя Алиса так мне подходит, что никакое другое не смотрится, просто не полезет. И усмехнулась, а потом добавила, что имя как одежда – может идти или не идти человеку, а может даже и погубить всю будущую карьеру… Я обрадовалась, что мое имя осталось со мной. Оно мне дорого. Да и как отзываться на какое-то другое?!

«Значит, с моей карьерой не так все плохо!» – подумала я.

А многие даже радовались. Правда, на мой взгляд, Моника придумывала самые банальные имена – Эстер, Мирабелла, Розина… А Лейла преданно кралась сзади и записывала. И что за манера – не смотреть на человека, а переводить взгляд куда-то сбоку, а когда отворачиваешься – глазками так и впивается! Как змея, только не кобра, а, скорее, гадюка!

Начались первые показы. Пока денег не платят. Говорят, что делаем все непрофессионально, плохо, а Моника вообще ругается после каждого раза, говорит, что наш предел – тысяча рублей за выход, больше не поднимемся. Постепенно выясняется, что настоящие денежные показы бывают не так часто. Больше платят за съемки для глянцевых журналов и рекламы. Их пока нет. Есть, правда, еще шанс – понравиться какому-нибудь западному кутюрье. Но на него надо выйти…

А реальные деньги получаются здесь, как туманно выразился Шериф, совершенно по-другому.

И вот это «по-другому» нравится мне все меньше и меньше. Кажется, для меня начала открываться изнанка модельного бизнеса…

Есть такое модное словечко – «автопати». Его можно перевести как «продолжение банкета» (от словосочетания after party). Но вот что оно означает в нашей профессии, знают далеко не все. Во всяком случае, в агентстве «Прада-да!» так называют мероприятия (или акции типа вечеринок), когда модели… «идут в народ». И организовывает это, как правило, Шериф.

Особенно меня беспокоят «автопати» после «неформатных» показов. Честно говоря, некоторые из них вообще сомнительные. Если не сказать жестче! Например, недавно был показ в закрытом ночном клубе. Он проходил прямо на сцене, где танцуют стриптиз. Ходили в полупрозрачных пачках, – похоже, автор показа пытался имитировать танец маленьких лебедей. И в зале были в основном какие-то сальные дядьки. Похоже, что на одежду они совсем не обращали внимания, а рассматривали девушек. Причем как-то по-особому, я бы сказала, с нехорошим блеском в глазах. После показа Шериф подошел ко мне и сказал:

– Тебе сегодня надо будет остаться после показа и побеседовать с клиентами.

– Зачем? – не поняла я.

– Наладить связи, так сказать, на будущее, – ответил он туманно.

– С кем?

– Есть очень хорошая кандидатура, это наш клиент, он постоянный заказчик. Множество реальных дорогостоящих показов, а сам – очень важный человек, со связями, – многозначительно ответил Шериф.

– У меня завтра еще один показ, ты сам знаешь, Лейла еще вчера составила расписание. Крокус-сити-холл, съезд благотворителей… А мне надо выспаться, чтобы хорошо там отработать. Могу я уйти без всяких вечеринок и прямо сейчас?

– Если надо, заменим… это не проблема. Поставим Мирабеллу. Не пожалеешь?

– Ну уж нет, лучше пусть Мирабелла меня заменит здесь! – отрезала я.

Шериф очень недовольно на меня посмотрел и сказал:

– Это тоже часть твоей работы.

– Отлично! А то я начала думать, что проституция в модельном бизнесе – это всего лишь слухи!

Мне показалось, что Шериф немного растерялся, потому что ничего не ответил. Я подождала несколько секунд и, пока он не опомнился, спросила:

– Так я пойду, да? Завтра много работы.

– Только в виде исключения иди! И помни: упрямство еще никого до добра не доводило! – пробормотал Шериф недовольно, даже, пожалуй, зло мне вслед.

Мне это не понравилось. Я решила стоять на своем: что не поняла, в чем же заключается эта часть моей работы. Некоторые девочки, которых он тоже предупредил, что надо остаться, с явным удовольствием остались. А я ушла. И самое любопытное, сразу за мной сбежала Эстер, причем даже не отпросившись!

И Шериф ничего не сказал. Только посмотрел пристально и неприятно.

Выйдя из клуба, мы сразу разбежались в разные стороны.

Решила позвонить Сергею, давно с ним не виделись. Взял трубку, вроде бы обрадовался: «Куда пропала?» Оказывается, тоже был в сложной командировке, сейчас ненадолго в Москве, на днях опять уезжает. Куда – не сказал. Поговорили, посмеялись. Сергей сказал, что у меня какой-то усталый и напряженный голос. Отшутилась, но задумалась.

Устроила скайп с Базиком. Тот как раз проводил вечернее совещание по поводу участия в новом проекте мэрии – участие в строительстве мусоросжигательного завода по новейшей японской технологии. Его отговаривали, поскольку это все-таки не наш бизнес и мы можем перейти дорожку неизвестно кому… Но Базик бодро заявил, что в тендере надо участвовать, чтобы хотя бы засветиться с нужной стороны. На этом и порешили.

А после он, внимательно посмотрев на меня, когда все остальные вышли, стал говорить неожиданно мягко, что на него совсем не похоже:

– Алиса, что от тебя осталось? Кожа да кости! Глаза горят, как в лихорадке! Ты уже третий месяц забила на все, у нас не появляешься, в универе была всего несколько раз… Тебе ведь диплом писать! Неужели модельное агентство – это твое призвание?

– Но ты же сам говорил! Ты же меня фактически на это толкнул! Я не хотела… – удивилась, а потом возмутилась я.

– Но я же не знал, что ты так втюришься в это дело! – ответил Базик. – Кого там из вас готовят? Камикадзе? Это может быть хобби, развлечением, способом завязать связи…

При упоминаниях о связях мне вспомнился Шериф… и тут я захохотала. Хотела сдержаться – не получалось. Я хохотала без остановки, громко, помимо своей воли…

Даже кто-то из соседей сверху недовольно постучал по трубе.

Базик изменился в лице и выронил чашку с кофе. Но, обычно такой чистюля, он на этот раз даже не матерился, а стал спрашивать, не надо ли ко мне приехать и не пора ли мне отдохнуть.

В общем, его я сейчас у себя видеть не хотела – в любом качестве, поэтому постаралась хоть как-то успокоиться и завершила разговор.

На ночь приняла успокаивающую ванну с хвойными маслами. И спала как убитая.

Наутро решила, что Базик говорил правильные вещи. Хорошо, что подходят к концу три месяца учебы в модельном агентстве. Мне выдадут сертификат, и теперь можно будет сосредоточиться на завершении учебы в универе. Действительно, всему есть пределы!

Мой научный руководитель не мог поверить, что слышит мой голос, и от счастья, как мне кажется, прослезился. Старый профессор Златовратский почему-то решил, что меня похитили. «Или он так шутил?» – догадалась я. В общем, пообещала, причем твердо, заглянуть к нему через недельку с наброском диплома… еще бы вспомнить, где у меня записана тема!