Александр Зиновьев - Нашей юности полет

Сообщники Сталина — кто это? Кучка партийных руководителей, аппарат партии и органов государственной безопасности? Общество строили миллионы людей. Они были участниками процесса. Они были помощниками палачей, палачами и жертвами палачей. Они были и объектом, и субъектом строительства. Они были власть и сфера приложения власти. Создание нового общества было прежде всего организацией населения в стандартные коллективы, организация жизни коллективов по образцам, которые впервые изобретались в гигантском массовом процессе путем экспериментов, проб, ошибок. Создание нового общества — воспитание людей, выведение человека, который сам, без подсказки властей и без насилия становился носителем новых общественных отношений. Процесс этот проходил в борьбе многочисленных сил и тенденций. Среди них отмечу две системы власти, порождавшие друг друга, но одновременно враждебные друг другу, — систему вождизма и народовластия, с одной стороны, и систему партийно-государственного бюрократического аппарата, с другой. Что есть сталинизм? Их единство? Или только система вождизма, система личной власти? Или все более укрепляющаяся система формальной власти государственного аппарата?

Я мог бы взять другие аспекты жизни этого периода и показать, что он был чрезвычайно сложен и противоречив. Различные группы людей, рассуждающихтеперь о сталинизме, связывают с ним только один какой — то аспект общества в этот период. Но с такими односторонними подходами не поймешь этот период, и то, что в нем родилось, — его результат. Сталинизм — это не нечто, подобное гитлеризму в Германии. Сходство есть. Но различие существеннее. Сталинская эпоха в ее самых существенных свойствах вошла в структуру нового общества и в психологию нового человека. Отброшено лишь то, что было связано с процессом строительства, с историческими условиями, с неопытностью, с наследием революции и прошлого… Что считать сталинизмом — то, что осталось, или то, что отброшено? Есть проблемы словесные. И есть проблемы существенные, а именно: проблемы понимания эпохи и ее продукта, причем всестороннего понимания. И без поверхностных аналогий. Фашизм явление мимолетное и бесперспективное. Коммунизм приходит на века.

Для меня сталинизм есть целая эпоха, а не только форма власти и управления. Вот вам еще один аспект этой эпохи, о котором никто ничего не говорит. В это время начала складываться новая социальная структура общества, новые формы неравенства. Сталинизм был попыткой остановить этот неумолимый процесс. Отсюда — особо жестокие репрессии в отношении представителей нарождающихся господствующих классов. Неспособность остановить этот процесс — вот основная причина поражения сталинизма как формы власти и ухода его со сцены истории.

Посмотрите, что происходило! Сталин и его сообщники при поддержке определенных кругов населения разгромили «ленинскую гвардию», т. е. тех деятелей революции и те слои населения, которые были активными участниками революции и Гражданской войны. Таким образом, сталинисты действовали как контрреволюционеры — они остановили революционный период. Но, приступив к мирному строительству, они сами выступили одновременно и как носители духа революции.

Или возьмите, к примеру, коллективизацию. Чего только о ней не наговорили! Ошибка! Преступление! Бессмысленная жестокость!.. И ни слова о ее великой исторической роли. Я-то это пережил. Да и ты тоже. Мы-то знаем, что это такое было. Недавно прочитал я статейку. Автор поступает так. Берет продукцию с приусадебных участков, находящихся в частном владении, и делит на общую их площадь. Затем берет продукцию колхозов и делит на площадь колхозных земель. И естественно, получает, что первая цифра превосходит вторую, — намек на то, что частное хозяйство продуктивнее колхозного. Но это — грубая ошибка. Надо полученные в обоих случаях цифры разделить на величины затрат усилий людей соответственно на приусадебных участках и колхозных землях. И тогда первая величина продуктивности будет много ниже второй. Вот глубочайшая причина, почему теперь крестьян силой не заставишь отказаться от колхозов и вернуться к единоличному хозяйству. Сколько миллионов людей охотно бросило тупую и изнурительную крестьянскую жизнь и ринулось в города и на стройки?! А ведь это — тоже дело сталинизма!

То было время великого (великое — не обязательно хорошо) социального творчества. Многие исторические открытия делались на наших глазах. И мы сами принимали в них участие в качестве материала творчества и в качестве творцов. Интересное это явление — историческое творчество масс людей. Проходят годы, и ученые начинают ломать голову над какими-то историческими явлениями, пытаясь разгадать их тайну. А для участников этих явлений никаких тайн нет. Для них все очевидно. Все происходит на их глазах. Но зато они еще не знают того, во что со временем вырастет их примитивное и неприглядное начинание. Им неведомо то, что их жалкое дело рождает великий феномен истории, который со временем станет таинственным для мудрецов. Впрочем, лишь для мудрецов. Чтобы эти мудрецы выглядели именно мудрецами, а не беспомощными идиотами.

Вот возьмите эту форму рабского труда, которая приобрела такой размах в Советском Союзе и стала необходимым элементом жизни, — посылку миллионов людей из городов в деревни, на стройки, в отдаленные районы. Пропаганда рассматривает ее как начало «подлинно коммунистического отношения к труду», как признак будущего райского коммунизма. Я согласен с тем, что это признак коммунизма. Только уже наступившего. И далеко не райского. Как эта форма зародилась? Очень просто. В результате политики коллективизации и индустриализации деревни опустели. А война вообще почти полностью истребила деревенское мужское население — деревенские парни и мужики погибали на фронте в первую очередь. Они были на самом низу армейской иерархии, выполняли самую опасную и самую черновую военную работу. Положение в деревне стало катастрофическим. И это угрожало катастрофой всей стране. Выход был один: послать людей из городов в деревни. Так и сделали. Часть направили насовсем. А основную массу — на сезонные работы.

Обратите внимание: другого выхода не было! Либо гибель, либо делать таким-то единственно доступным путем. Вот вам одна из особенностей исторического творчества: необходимость. Необходимость в смысле насущной потребности и возможности реализовать ее таким путем. История подобна реке: она течет туда, куда можно течь. Она течет в «социальные» дыры. Она течет в силу законов тяготения. А когда опыт удался, люди, от которых зависела судьба масс народа и страны, сделали определенные выводы: 1) можно без катастрофического ущерба для экономики страны посылать миллионы людей из городов туда, куда нужно; 2) можно этих людей использовать как дешевую рабочую силу там, где не хватает людей и куда люди добровольно не поедут; 3) это даже удобно, так как эти люди нужны и в городах и ими можно манипулировать в масштабах государства; 4) можно эти мероприятия использовать как мощное средство коммунистического воспитания людей.

Эпоха сталинизма была воплощением в жизнь сказки, утопии. Но воплощение это произошло в такой форме, что сказка превратилась в объект для насмешек. И дело не в том, что реальность оказалась хуже сказки — во многом она оказалась лучше, — а в том, что жизнь пошла в непредвиденном направлении и сказка утратила смысл.

Коммунистическая утопия создавалась при том условии, что не принимались во внимание многие существенные факторы человеческой жизни: распадение человечества на расы, нации, племена, страны и другие общности и объединения; усложнение системы хозяйства и культуры; иерархия социальных позиций; наличие всякого рода соблазнов (вещи, слава, власть, развлечения); возможности делания карьеры и другие. Утопия предполагала лишь сравнительно небольшие объединения более или менее однородных индивидов, со скромным трудовым бытом и с примитивным разделением функций. Утопия создавалась для самых низших слоев населения и самого низшего уровня организации жизни общества.

Люди верили в коммунистическую утопию, не подозревая о том, что отвлекаются от упомянутых выше социальных факторов. В самом деле, почему бы людям не заботиться друг о друге? Почему бы не жить в мире и дружбе? Почему бы не распределять трудовые усилия и жизненные блага по справедливости? Почему бы не воздавать людям почести по их способностям, достоинствам, реальным заслугам? Почему бы…? Почему бы…? И абстрактно рассуждая (т. е- не принимая во внимание все те неустранимые обстоятельства, которые объясняют, почему все это невозможно или возможно в такой форме, какая не имеет ничего общего с мечтой), все это вроде бы возможно. Но абстрактная возможность еще не есть возможность реальная.