Тьерри Коэн - Если однажды жизнь отнимет тебя у меня...

В сладостной истоме Клара потянулась, стремясь полнее слиться с налетевшей внезапно негой вожделения. Задержала дыхание, затаивая в себе радость, обволакивающую тело, сердце, мозг…

Так жила она уже год. Каждый день начинался для нее как счастливое обещание. Но всегда за мигом счастливой полноты приходило, подспудное, тревожащее чувство вины.

Рука Клары забралась под подушку Габриэля. Картинки проведенного вместе вечера поплыли перед ее мысленным взором, и она снова прикрыла глаза.

Запиликал мобильник. Клара взяла его, не сомневаясь, что послание от Габриэля.

Клара улыбнулась. Игра в послания из строчек песен, намекающих на мысль или чувство, задержалась с их первой встречи, но растеряла всю иронию, стала по-детски простодушной традицией, полной для влюбленных особого значения. Так нежные прозвища, которыми поначалу обмениваются любовники, заменяют со временем настоящие имена.

Клара с секунду подумала и ответила:

Она представила себе Габриэля в офисе, вокруг сидят его коллеги, он в элегантнейшем костюме, стоящем бешеных денег, с серьезным лицом читает бумаги, а потом — тайком — ее эсэмэску, и улыбка скользит по его лицу.

Горячая волна поднялась у Клары в груди, горло перехватило. Захлестывающие приливы любви поражали ее. До встречи с Габриэлем только танец погружал ее в сладостную эйфорию, когда ее тело, преодолев боль усилий, вдруг насыщалось музыкой и плыло по воздуху. Но сейчас чувство счастья было даже полнее и мощнее.

Их любовь была чудом, и Клара часто спрашивала себя, чем она заслужила такого возлюбленного?

Ведь однажды он осознает, что она всего-навсего жалкая танцовщица, научившаяся хип-хопу и джазу на дешевых курсах в своем предместье, работающая в труппе, которая постоянно ищет заработков. Что, если, осознав это, он уйдет?

Зачем ему жить с темной, необразованной девушкой, когда вокруг него толпятся красавицы, знающие обо всем на свете? Разве ей место в его роскошной квартире? Сколько еще времени продлится их любовь? Несколько месяцев? Несколько лет? Всю жизнь?

Скептикам, которых жизнь никогда не баловала подарками, редко удается поверить в магический поворот судьбы, они без конца терзают себя вопросами.

Клара погладила подушку и устало вздохнула. Утренний восторг улетучился, уступив место беспокойству, которое теперь всегда было спутником ее счастья.

Она постаралась себя успокоить: Габриэль любит ее, любит по-настоящему. Достаточно увидеть его глаза, они светятся, когда она к нему подходит. В мужественном лице появляется какая-то беззащитность, взгляд загорается, губы расплываются в безудержной улыбке. А руки? Как жадно они ее обнимают… Его любовь потрясает ее до глубины души.

С первых дней он познакомил ее со своими лучшими друзьями. Разве это не говорит о том, что он сразу взял на себя ответственность за их любовь? Это она стала избегать с ними встреч. У них были разные интересы, она не понимала, о чем они спорят, а их шуткам улыбалась натянуто, из вежливости. В их компании она чувствовала себя чужой, ей становилось одиноко, казалось, что она лишь аксессуар в богатой, многоликой жизни Габриэля. Словно он принадлежал ей только в тот миг, когда они были вместе и были счастливы.

Она знала его счастливым, влюбленным, но видела и подавленным, не знающим, на что решиться. Габриэль стремился к успеху. Его жизнь была лестницей, идущей вверх, и ей не было места на этих ступеньках. Их любовь жила сегодняшним днем, мгновенной радостью настоящего. Габриэль никогда и не говорил о будущем, словно, оказавшись с Кларой, бездумно шагал по неведомой дороге, освещенной светлячком на метр, не больше.

Телефон снова сообщил об эсэмэске:

Я так люблю тебя.

Клара улыбнулась, решив, что это сообщение — хороший знак, ответ на ее мучительные сомнения.

А это что за песня?

Габриэль собирался ответить на вопрос, но тут Декур призвал его к порядку:

— Габриэль, поучаствуй, пожалуйста, в нашей дискуссии!

Габриэль положил телефон, стер с губ ангельскую улыбку, которая его выдавала, и с самым серьезным видом отпустил несколько подобающих случаю фраз, свидетельствующих о его участии в разговоре.

Но старания стараниями, а мысли его блуждали далеко. Он видел лежащую на постели Клару, ее гибкое тело танцовщицы, длинные волосы, рассыпавшиеся по подушке, и ничего не мог поделать с поднимавшейся в нем волной нежности. Нежности и желания.

Как же все это случилось? Он, записавшийся в холостяки, громко ратовавший за мужскую свободу, которая служит карьере, не мог не сдаться перед очевидностью: он полюбил.

И когда он осознал, когда принял эту очевидность, то открыл Кларе сердце. Она вошла к нему в дом, и они стали жить вместе. Жизнь, которую он так долго отвергал, стала для него источником радости. Раньше, глядя со стороны на жизнь двух влюбленных, он замечал только пустоту и мелочность, и они его раздражали. Но теперь! Сколько счастливых мелочей! Сколько возможностей быть счастливым! Он не мог больше жить без Клары, ему нужны были ее присутствие, ее близость, встречи, полные страсти и ласки, их детская игра в цитаты из песен.

Совещание кончилось, и только Габриэль налил себе кофе, как к нему подошел Грегуар.

— Послушай, касательно досье SPMC, — начал он серьезно. — Я думаю, тебе не стоит ими заниматься, пусть занимаются компаньоны.

— А почему ты так думаешь?

— Мы получили неприятную информацию относительно их руководящего состава. Там заправляет русская мафия.

— Не может быть! Они показались мне… вполне нормальными ребятами.

— На нас оказывает давление конкурирующая с ними фирма. Скажу прямо, нам угрожают. Декур просил с тобой об этом поговорить.

— Но это мой самый крупный клиент, Грег. Какая мне разница, кому они принадлежат? Я провожу для этой фирмы интересное исследование, оно откроет для них новые ресурсы.

— Я знаю. Но понимаешь, нас могут подставить, скомпрометировать наше честное имя.

— Дай мне еще пару недель, я закончу работу, выпишу счет, а там мы все решим.

— О’кей, я поговорю с шефом. Но… Ты сейчас не в фаворе, имей в виду.

— То есть?

— Думаю, шеф не одобряет… твоей рассеянности.

— Рассеянности?

— Ну да, твоего поведения на заседании.

— Я ответил на сообщение клиента, — без большой уверенности ответил Габриэль.

— И его сообщение так тебя обрадовало, что ты расплылся в блаженной улыбке.

Габриэль больше не спорил, на лице у него появилась гримаса, как у мальчишки, которого уличили во вранье.

— Я дам тебе полезный совет для твоего же блага: все личные дела оставляй за порогом офиса, — наставительно произнес Грегуар. — Работать в консалтинговой фирме — большая удача, и ты это знаешь. Места здесь на вес золота, и тут не до сантиментов.

— Но у меня же хорошие результаты, Грег.

— Хорошие. Но этого мало. В нашей фирме хорошие результаты — это минимум. Здесь требуют от сотрудников полной отдачи и безупречного поведения. Декур выставит тебя, не задумываясь, если обнаружит малейшую небрежность в оформлении дел.

— Мои дела в полном порядке, — огрызнулся Габриэль. — Но я не собираюсь становиться компаньоном.

— Я знаю, что не собираешься. Ты хочешь освоить методы консалтинга, дополнить свое резюме названием престижной фирмы и затем на вполне законных основаниях встать во главе фирмы своего отца. Все разумно и правильно. Но тебе нужно проработать здесь не меньше трех лет. А если Декур перестанет тебе доверять, это вряд ли удастся.

— Ладно, ладно, я все понял, был не прав. Спасибо за совет.

— Позволь, я дам тебе еще один, и он будет последним. — Грегуар наклонился к Габриэлю. — Я знаю, ты счастлив с этой девушкой. Но… Мне кажется, она тебе не подходит. Нет спору, она красивая, но она из мира, где играют по другим правилам. Она превратит тебя в заурядность. В нашем мире выигрывают только бойцы. Ты прирожденный боец. И был им до встречи с ней. Сейчас ты размяк, Габриэль. Если хочешь чувствовать здесь себя как дома, лучше остаться холостяком или найти девушку своей породы. Посмотри на Артура, он нашел себе отличную пару. У Луизы диплом одной из лучших школ, и амбиций у нее не меньше, чем у Артура. Она никогда не упрекнет его за непрестанные разъезды, за сверхурочную работу. Напротив, станет его во всем поддерживать. — Грегуар взглянул на Габриэля с ощущением несокрушимой уверенности. — Я говорю тебе это без всякой враждебности, — добавил он, похлопал Габриэля по плечу и отошел.