Леонид Рудницкий - Бомж городской обыкновенный

– Кому же ты ее продашь? – спросил Витек.

– О, это не вопрос. У меня уже есть несколько предложений от покупателей. Осталось только выбрать лучшее из них и самое для меня безопасное.

Лишь теперь до Витька дошел весь смысл сказанного. Он почувствовал себя полностью раздавленным, как упавший на асфальт помидор, на который потом еще и наступили. Упал и разбился он давно, а додавили его только что.

– А зачем ты рассказываешь мне все это? – спросил он. – Не боишься, что я могу помешать твоим планам?

Профессор отвел глаза:

– Я позаботился и об этом. Ты мне больше не нужен. Работа закончена, лабораторию нужно убрать.

– От меня? – догадался Витек.

Тот кивнул:

– И от тебя тоже.

– Гнида ты ученая! – сказал Витек.

Тот пожал плечами и ничего не ответил.

– Как ты собираешься это сделать?

– Это будут делать другие. Тебя к ним скоро доставят.

Он достал из кармана телефон и сказал только одно слово:

– Выезжайте.

Витек понял, что развязка близка. Место для нее было выбрано удачно – с моста не убежишь.

– Что они станут делать? – спросил он упавшим голосом.

– Разберут тебя на органы.

– Ты говорил, что я не один. Уже кого-то разобрали?

– Да, – признался Профессор.

– Кого?

– Гопчика, еще Толяна из канализации, остальных ты не знаешь.

Витек посмотрел на него с ненавистью и наткнулся на ответный взгляд – полный презрения.

– Тебе за это платят? – спросил он.

– Конечно.

– Много?

– Достаточно.

– А зачем тебе столько денег? Копишь?

– Наука – дорогое удовольствие, – снисходительно объяснил Профессор. – Мои исследования никто не финансировал, приходилось выкручиваться самому. Так что, вам, бомжам, можно поставить памятник, как собаке Павлова. Может, я потом так и сделаю.

– Отпусти меня, – попросил Витек. – Я буду молчать. Профессор отрицательно покачал головой:

– Не могу – мне нужны деньги для окончания исследований.

Он оглянулся. Сверху от Калужской площади к ним уже мчался вишневый фургон псевдо-социальной помощи. Витек вдруг понял, что нужно делать.

Он оттолкнул Профессора и схватил чемодан:

– Не будет тебе дома с шофером, сволочь!

Тот понял, что он хочет сделать, и побледнел.

– Стой, идиот! – закричал он и кинулся к Витьку. Но чемодан уже летел вниз.

Описав дугу, он шлепнулся на воду, подняв фонтан брызг, но не потонул сразу, а медленно поплыл в сторону Фрунзенской набережной.

Профессор схватился трясущимися руками за перила, перевалился через них и прыгнул следом. Витек проводил его взглядом и увидел, как тот неуклюже, словно куль муки, шлепнулся на воду, подняв фонтан брызг. Похоже, ключевые команды все-таки были в чемодане.

Сзади завизжали тормоза. Витек оглянулся. У обочины остановился фургон, оттуда выскочили Морщинистый и его напарник и кинулись к Витьку с двух сторон. Тот, плохо понимая, что делает, схватился за тонкую металлическую колонну и полез по ней вверх. Затем подтянулся на руках, забрался на широкую стальную дугу и стал по ней взбираться к вершине главной колонны, державшей мост. Преследователи поколебались и принялись подниматься следом.

Витек видел, как внизу барахтается с чемоданом Профессор. Он ухватил его за ручку и пытался одной рукой выгрести к берегу. Чемодан понемногу наполнялся сквозь щели водой и тому становилось все труднее с ним управляться.

Потом он посмотрел на стоявший в Парке Горького «Буран» и подумал, что неплохо было бы поднять его в воздух. Но не для того, чтобы улететь. Лететь было некуда, да его и не выпустили бы на таком аппарате за пределы страны. Только чтобы набрать высоту, а затем еб…ться сверху на что-нибудь ненавистное, например, на офис того самого олигарха или на что-нибудь еще. В этом городе существовало множество мест, куда можно было падать. Почему-то он был уверен, что «Буран», если бы он мог думать и чувствовать, хотел бы того же самого.

Он представил Москву авианосцем, а себя на «Буране» – камикадзе. «Буран» пробил бы палубу и взорвался в трюме. От этого авианосец должен был бы затонуть. Забавно было бы на это посмотреть.

Но «Буран» не летал, полететь мог только он. Стало быть, Москва уцелеет. Она умрет только в его сознании. Что ж, этого будет вполне достаточно. Чего нет в сознании, того нет в действительности. Когда умирает человек, умирает весь мир, но только для него одного. Большинство людей на это согласны. В этом смысле жизнь устроена разумно.

– Эй, ты что это задумал? – вдруг обеспокоенным голосом спросил его из головы Жак.

– Хочу вас, уродов, немного искупать! – ответил Витек.

– Погоди, – всполошился тот, – я не умею плавать.

– А сейчас и не надо уметь! – мстительно сказал Витек. – Надо сразу тонуть – и все!

– Отключи его, – вмешался Купим Волосы, – а то он нас потопит!

– Да знаю я! – огрызнулся Жак. – Руки трясутся. Дай сообразить, на что жать!

Снизу пыхтел, не отставая, Морщинистый.

«Пора!» – решил Витек. Он оттолкнулся от опоры и спланировал вниз, широко раскинув руки. Ему показалось, что Анфиса помахала на прощанье курой, а кура помахала крылом. Он посмотрел на реку. Чемодан пошел ко дну и потащил за собой Профессора, который так и не захотел его отпустить.

«Встретимся на том свете», – подумал Витек. Уже у самой воды из ушей у него выпрыгнули Жак и Купим Волосы. Оба были размером с оловянных солдатиков и сразу же затерялись в волнах.

От сильного удара о воду он потерял сознание.

Очнулся он на палубе буксира. Речники с интересом разглядывали «утопленника». Не каждый день приходится поднимать из воды человека, сиганувшего с такой высоты. Они видели его полет на подходе к мосту и поспешили к месту падения. Его осторожно зацепили багром, когда он только начал тонуть, и подтащили к борту. Багор лишь слегка поцарапал Витьку бок, но одежду порвал.

– Молодой еще, – услышал Витек слова одного из них.

– И чего он прыгнул? – произнес другой.

– Да он бомж! – понял первый. – От такой жизни и бросился.

Витек открыл глаза.

– Ожил! – обрадовались они, что не придется делать искусственное дыхание. – Слышь, ты чего это?

– Сам не знаю, мужики, – ответил он. – Накатило чего-то.

Не объяснять же было им все.

– Ну, счастье твое, что мы мимо шли, – сказал первый, румяный толстяк с усами. – А то кормил бы сейчас раков.

– Спасибо, ребята! – поблагодарил Витек. – А что, здесь и раки есть?

Они засмеялись:

– Для тебя нашлись бы. Больше не будешь прыгать?

– Нет, – совершенно искренне сказал он, – больше – ни-ни.

– Ну ладно, тогда в милицию сообщать не будем. Пошли сушиться!

Спускаясь в машину, Витек бросил взгляд на рубку. Там стоял рулевой. Он оторвал одну руку от штурвала и помахал Витьку, а тот помахал в ответ. Из-за этого он вовремя не пригнулся перед низкой дверью и ударился лбом, но не сильно.

Его тряпки быстро высохли на горячем дизеле и от этого стали пахнуть машинным маслом. Пока они сохли, Витька поили горячим чаем, который налили в стеклянную небьющуюся кружку из мятого алюминиевого чайника.

– Есть кому позвонить? – спросил моторист.

Витек подумал и назвал номер Нины. Моторист набрал ее номер со своего мобильника, потому что телефон Витька от речной воды пришел в негодность.

К его удивлению, Нина ответила почти сразу.

– Кто она тебе? – шепотом спросил моторист, прикрыв трубку рукой.

– Знакомая.

– А звать тебя как?

– Витьком.

– Девушка, – сказал тот, – тут ваш знакомый с Крымского моста сиганул, а мы подобрали. Виктор. Живой, не волнуйтесь. Обсыхает пока. За ним приглядеть бы сейчас. Заберете? Хорошо. Мы идем в сторону Верхних Мневников. Да, хорошо. Подъезжайте.

Они высадили Витька на Лужнецкой набережной. Там уже ждала Нина, приехавшая на своем «Матисе». Она была бледная и ненакрашенная.

– Как ты меня напугал! – сказала она. – Я чуть в обморок не грохнулась.

Она распахнула переднюю дверцу:

– Садись!

– Сиденье испачкаю! – сказал Витек.

– Да садись же! При чем здесь сиденье? – воскликнула она.

Она словно боялась, что он опять бросится в воду, и старалась поскорее увезти его отсюда.

– Зачем ты это сделал? – спросила она, когда машина тронулась с места.

– Выхода не было, – не сразу ответил Витек.

– Выход есть всегда, – казенно возразила она, словно они сидели на совещании у директора.

– Не всегда, – ответил он устало. – Это только так говорится.

Она положила свою ладонь ему на руку:

– Не делай так больше.

– Не буду, – покорно пообещал он, как будто это веление исходило от матери или старшей сестры. – Но и ты не пропадай.

Она удивленно вскинула брови:

– Так ты из-за этого? Он улыбнулся:

– Нет. Тут совсем другое.

– Слава Богу. Я была в командировке, там нет роуминга.

– Прислала бы сообщение. Я звонил тебе много раз.