Анатолий Агарков - Три напрасных года

— А ноги помыл?

— Помыл.

— А потом ботинки надел?

— Ноги мёрзнут.

— Ну-ну….

Надо знать Вадима: рапорты он писать не будет, если надо, сам — тьфу в ладонь и в пятак. Наш парень! А боцмана надо выручать.

— Ладно, — говорю. — Вали на нас, я с ребятами поговорю.

И обошлось. Первое звено из Тихой вернулось — Валёк на губу сел, и только. На границу выпустили. А дембелей — якобы зачинщиков пьянки — не тронули. Знал замполит, что на его удар, я тоже отвечу ударом. Отношения наши натянулись звенящей струной.

Сдержал начполитотдела слово — прислал замену! Ещё до приказа прислал. «Добро» получили с границы, и личный комментарий от радиста ПСКа-67: «Гладь, Антоха, брюки — замена ждёт». Я, как Таракан-первогодок, по мостику суечусь, всё в ТЗК норовлю зыркнуть — где он мой родной, дорогой, молоденький….

Но сначала было построение, и мичман Беспалов докладывал старшему лейтенанту Переверзеву итоги десятидневного похода — граница на замке, ключ в кармане. Потом Белов подкатил:

— Запасные форсунки есть? Отдай комплект на 66-ой.

Задержался Зё у стенки — давно должен был грозить надменному соседу: приказ получен. Что-то с двигателем у него, с форсунками…. Но мне сейчас на всё плевать! Где молодой мой? Где моя смена? Этот? Какой-то щупленький, ушастый…. Ничего, откормим. Давай, пацан, краба. Схватил парнишку новенького, потащил в кубрик. Вот гамак, вот рундук…. Здесь будешь спать, сюда вещи…. А это Петька, твой начальник. У-у-у, сука!

— Ну, давай, рассказывай — откуда родом, как там на гражданке?

Замену звали Витей Кутеповым — был он осенником, то есть осеннего призыва. Навигацию промыкался на «Шмелях», теперь сюда….

— Здесь лучше, Витёк. Какое сравнение! Рассказывай, родом откуда?

Земляк, оказывается, из Троицка — это всего 35 км. от родной моей Увелки. Ёкараный бабай! Дай я тебя обниму. Коренной троичанин? Предки из Табыньши? Ёлы-палы, да мы не родственники случайно?

Оказалось — родственники. Первой женой старшего брата отца, Фёдора, была Фенечка из Кутеповского рода. Ну, как же, помню я её. Во-от таким пацанёнком встречал. Расскажу сейчас то, что Витьке тогда не озвучил.

С Фёдором расставшись, жила Фенечка в поломойках у попа при церкви Петровской. А как батюшка сбежал, и приход закрыли, стала побираться — в божественные дни на кладбище, в будни у магазина. Моя бабушка Даша, жалеючи, пригласила в баню, а помывшуюся спросила:

— Ладно, ли? Вот и хорошо. Ты приходи кажный раз, как топить станем: тепла не жалко, воды в достатке — чать не чужие.

В тот день, вернее спозаранку уехал с дедом за грибами. Потом хрюнделя давил — то есть спал после раннего подъёма и блукания в лесу на свежем воздухе. А как выспался и встал, сели грибы с бабушкой мыть. Она ворчит:

— Пойти надо глянуть — не готова ли баня. Ты попроворней будешь — сбегай.

— А как я узнаю — готова или нет?

Тут калитка открылась, и старушка согбенная — шарк, шарк — двором на огород. Ни здрасьте нам, ни до свиданья…

— Баб, кто это?

— Фенечка, тётка твоя.

— А куда она?

— В баню.

— Ты что ль звала?

— Давно звала, теперь кажин раз сама приходит.

— А как узнаёт?

— Так ить, Антош, она блаженная — с архангелами знается, они и нашептали…. А баня, внучок, готова — и бегать не надо. Фенечка всё известно….

Засиделись мы с родственником до темна. Чайку вечернего, и опять тары-бары — будто родиной пахнуло….

Петька Старовойтов бежит: проблемы у Шлыка и серьёзные — до сей поры из базы уйти не может.

— Ну, пошли, родственник, глянем.

Ходовой двигатель ПСКа-66 не запускался. Вернее схватывались один-два цилиндра, а потом хлопок во всасывающем коллекторе и…. тормоз. Все специалисты БЧ-5 с трёх катеров во главе с Беловым — словно борзые у лисьей норы — вокруг двигателя с высунутыми языками. Разобрали оба коллектора, сняли головку блока, проревизировали поршни, собрали — а он, собака, всё равно не заводится.

— Что случилось, Лёха?

— Что, что…. Форсунки твои трёпанные. Поставил, и вот….

— А раньше?

— Заводился, только чихал….

— А теперь — не чихает и не заводится?

— Послушай, Зё, хорош трепаться: если знаешь как завести, помоги, если нет — шиздуй отсюда, не хрен изгаляться.

Лёха на взводе. За такие проколы Атаман легко и запросто сдирал лыки и классности.

— Заводи.

— Лёха покрутил флажками насоса маслопрокачки и стартера — двигатель заворчал недовольный, хрюкнул пару раз, оглушительно хлопнул и затих. Из всасывающего коллектора потянуло дымком.

— И всё?

— Всё, — подтвердил Шлык обречённо.

— Нет, я спрашиваю: только форсунки поменял, и всё? И такая хренотень?

— Всё! Всё! Всё! Задолбал! — Лёха швырнул промасленную ветошь к моим ногам.

Я взял ключ и стал отворачивать гайки крепления форсунки.

— Видишь? — показал снятую форсунку. — Видишь?

— Что видишь-видишь? Ну, вижу. Что вижу? Форсунку вижу.

— Дурашлёп ты, Лёха. Форсунка без уплотнительного кольца.

— Да ставил я.

— Ставил? Посмотрим. Дай отвёртку потоньше. Опа-на!

На конце отвёртки болтались три уплотнительных кольца.

— Все? Или ещё есть? Ну, Лёха, ты клоун. Ох, и заплачут китаёзы, как дембельнёшься.

— Вали ты в баню…! — прозвучало оптимистично. Лёха кинулся сворачивать форсунки.

— Пойдём, братан, — позвал наверх Витьку Кутепова.

Мы курили на юте, Вадим подошёл, показал мазутные руки:

— Душ работает? Холодной не отмыть.

— Найди Петьку, пусть запустит вспомогач и включит горячую воду командиру, — приказал я родственнику.

Кутепов ушёл, и в этот миг запустился ходовой на 66-м.

— Как у тебя всё легко и просто получается, — вроде бы посетовал Белов своей профессиональной недогадливости.

— Да-а, флот моя стихия, — похвастался я. — А после дембеля изучу ракетные двигатели, и космос покорится.

— В любом деле нужна голова.

66-ой отвалил от стенки, взломал лунную дорожку на водной глади и растаял в ночи. Вадим пригласил:

— Пойдём по маленькой дерябнем — Василий угощает.

Мазурин заступил обеспечивающим. Две бутылки водки на столе в каюте ПСКа-68. Одна початая. Васька ворчал на отсутствующую жену:

— Подлюга! Сама на свадьбу хвостом вертеть, а мне откупную — служи, Васенька.

В откупной ещё были сыр и колбаса. Пируем!

Мазурин продолжал хулить жену:

— Брал её пигалицей несовершеннолетней — одни глазищи во всё лицо, коленки худые. А теперь в такой танкер разъелась, на пять тысяч тонн водоизмещения. Пройтись с ней стыдно, тьфу! Наливай!

И мы наливали, чокались, пили и закусывали….

Голос в люк Витька Иванова:

— Антоха, ты здесь? Покажись.

Поднялся на палубу. У комендора проблема: в самоволку сердце рвётся, к любимой, да дежурный на пути встал — Захар. Санька понять можно — не нужны ему проблемы под дембель. А у Вити любовь через край. С кем думаете? Да со Светкой Рожковой — проводила Бербазу и к Витюхе на грудь. Хотя зря я, наверное, о названой сестре таким тоном…. Они, как увидели друг друга, разом ума лишились, стыд и совесть потеряли. А что поделаешь — любовь….

Витька рассказывал.

Встретились в парке — он самовольщик поддатый, она безумно красивая. Сели на лавочку целоваться. Потом…. Потом любовью занялись…. Средь бела дня, тут же, на лавочке. Люди ходят, оглядываются, детишки смотрят.

Витя:

— Я люблю её, а она в ухо шепчет: «Да кончай ты быстрей, стыдно ведь…»

Кому другому за сестрёнку писон бы оторвал, но Витёк — парень зашибательский, и, похоже, всё у них серьёзно.

Захару говорю:

— Саня, пусти под мою ответственность.

— Далёко ль собрался? — Вадим Иванову. — Пойдем, провожу.

Они ушли к флотскому КПП. Мазурин горевал — водка кончилась, собеседники разбрелись…. А главное — где-то на свадьбе крутила «хвостом» его благоверная.

— Пойдём, глянем, — я предложил.

Мазурин ухватился за мысль.

— А что? Пойдём и нагрянем — не уличим, так выпьем. Верно, говорю?

Выпросил у Захарки свитер водолазный для командира, сверху регланы — холодны сентябрьские ночи. И потопали берегом. Идти надо было в Астраханку. Далековато. Я ему — командир, командир…. Он мне:

— Отставить «командира», зови меня Петей.

Зову Петром. На пляже у купалок по нужде приостановились. Я к дощатой стенке пристроился, а Мазурин внутрь шмыгнул, попеняв:

— Эх ты, бескультурщина.

Выскочил оттуда, меня за колпак и прочь тянет. Насилу вырвался:

— Дай отлить-то. Ты, Петро, чего так испугался?

— Там, понимаешь, парень девку того этого….