Василий Песков - Полное собрание сочинений. Том 19. Про братьев меньших

 Фото автора. 12 января 1996 г.

(Окно в природу)

Об этой маленькой птичке, названной Бремом «самой красивой в Северном полушарии», лучше всего было бы рассказать летом.

Но есть повод вспомнить ее зимой, почему — скажем в конце беседы. А вначале вспомним тихую летнюю речку — заросшие ивами берега, кувшинки в воде, порханье стрекоз. Вы сидите в укромной заводи с удочкой, ко всему присмотрелись, все звуки знакомы. И вдруг звонкое: пинк-пинк-пинк!.. Над водой мимо вас по прямой линии пролетел яркий бирюзовый камушек и опустился на торчащий над водой прутик. Зимородок! Ошибиться нельзя.

У небольшой, с воробья, птички силуэт характерный — огромный клюв-острога и огромная голова при маленьком, почти что бесхвостом теле. Но главное — как окрашен! Яркая оранжево-ржавая грудка, красные лапы, бирюзовая необычной яркости спинка. Кажется, прямо из тропиков в тамбовские лозняки пулей влетела птичка. Редкостной красоты оперенье!

У кого есть еще? Щурка, сизоворонка, удод…

Тоже красивы, но с этой малюткой, Брем прав, никому не сравниться. В бинокль кажется: бирюзовые перышки излучают сказочный свет. Сидит спокойно. Большими глазами уставился в воду. Зимородок… Родит зиму… Да, возможно, яркая птичка, особо заметная на реке, когда желтые травы серебрит иней, знаменует приход зимы. Гораздо точней ее названье украинское: рибалочка.

Зимородок — профессиональный рыбак. Он терпеливо, как цапля, ожидает нужного момента и вдруг — бултых в воду с прутика или ветки. Вынырнул с рыбкой. Ударил ее о сучок, перекинул в клюве, чтобы легче пошла головою вперед, проглотил. И опять сидит ждет, смотрит в воду между кувшинок.

О рыбе этого летуна, ведущего «сидячий образ жизни», постоянно заставляют думать и заботы семейные. В обрывистом берегу — норка. И в ней на кладке яиц сидит столь же нарядная подруга «рибалочки». Надо ее покормить. Бултых! Опять мотнул головой, ударил рыбку о сук и пулей — в нору.

Однажды я был озадачен: леска на жерлице, поставленной на щуку, оказалась размотанной и заброшенной на ольху. Кто? Отыскивая глазами неумного шутника, присутствия человека я не заметил, но увидел вдруг зимородка. Он сидел на сучке по соседству в обычной сосредоточенной позе, готовый к нырянью. И сразу стало мне весело. Это он вместо щуки схватил плотичку и размотал, забросил на дерево леску.

Стрелою в прорубь.

* * *

Семейство зимородковых немаленькое — сто двадцать пять видов! Почти все они обитатели теплых мест. Половина семейства — прирожденные рыболовы и живут у воды, другие рыбу не ловят, предпочитая ящериц, змей и всякую сухопутную мелкоту.

В Восточной Африке я наблюдал серого зимородка. В наряде — ничего щегольского: серое с белым. Размеры внушительные (с галку), и все пропорции тела зимородковых налицо: клюв-острога, огромная голова, недлинные крылья, короткий хвост. Небоязлив. Мы остановили машину возле сухого дерева, на котором птица, как кошка мышь, караулила рыбу в маленьком озерке. У нас на глазах рыболов гарпуном ухнул в воду, вынырнул с рыбой и стал обрабатывать ее для глотанья.

В Индии средних размеров зимородки живут в озере в центре Дели. Приемы охоты, как и везде, — неподвижное ожиданье. Зимородка «нашего», маленького в бирюзовой одежке, увидел я в Дели, когда гостил у знакомого кинооператора. Хозяин показывал дом и дворик с прудом. В нем резво плавали рыбки. А на ветке их караулила птичка, какую видел я в детстве на воронежской Усманке. Как она отыскала это блюдце воды, как живет в городе?

А в Австралии, помню, нас водили специально увидеть знаменитую кукабару. Наряду с медвежонком коала и кенгуру эта птица считается символом пятого континента. Серовато-бурое, дерзкого облика небоязливое существо напоминало нашего сильно увеличенного зимородка. Симпатии поселенцев из Англии кукабара снискала как прилежный охотник на змей и за громкий заливистый хохот, которым утром птицы приветствует появление солнца и отмечают закат его вечером. Детям природы — бушменам Австралии кукабара служила часами, обозначавшими утро и вечер. Хохотом птицы австралийское радио в наше время начинает утром свои передачи.

* * *

Вернемся, однако, к бирюзовой нашей «рибалочке». Зимородок — птица нередкая, но в большой компании ее никогда не увидишь — единоличник! Всегда он тих, как подобает рыболову, сосредоточен, всегда озабочен охраной своей территории на воде, чуть кто-то обеспокоил — взлетает с тревожным и однотонным: пинк-пинк-пинк! («Мои владенья, прошу убираться!») Сам он опустится на одну из известных ему присад или в зелень пулей нырнет, не задев ни листа. Все ходы-выходы на своей территории птичке известны, в нужную точку зимородок попадает как будто по лазерному лучу.

На большой реке его не ищите, зато на малых ее притоках бирюзовый рыбак непременно присутствует — была бы здоровой вода и водилась бы в ней рыбешка. Но ловит зимородок и головастиков, небольших раков, стрекоз и всяких козявок. Мягкий и нежный корм особенно нужен птенцам зимородка на первой неделе их жизни.

Брачный союз обитателей речки начинается с ритуалов ухаживанья. Неотличимые друг от друга бирюзовые парочки птиц в это время взлетают высоко на деревья, обозначая место коротким призывным криком. После помолвки начинают молодожены земляные работы — в обрыве берега, выбрав место, недоступное водяным крысам, ужам и ласкам, роют большеклювые птицы нору. Песчаным местом, где часто селятся ласточки, пренебрегут — нора тут будет непрочной. Лучше вырыть тоннель в черноземе или же в глине. Мощный клюв («рос на семерых — одному достался!») уподобляется отбойному молотку. В земляном пласте зимородок действует, как дятел на дереве, — неделя-другая, и ход глубиною до метра с просторной пещеркой в конце готов.

Никаких перин и матрацев в гнезде! Шесть — восемь крупных для маленькой птицы яичек, похожих на увеличенный жемчуг, ложатся прямо на грунт. Потом под птенцами образуется жестковатая подстилка из отрыгнутых, высохших косточек рыбы. Птенцы, рожденные голыми и слепыми, пребывают в подземелье четыре недели и на свет появляются уже в бирюзе, неотличимые от родителей.

В благоприятные годы, неустанно трудясь, парочка зимородков вскармливает два-три выводка. Особо усерден папа-рыбак. Орнитологи Окского заповедника в позапрошлом году рассказали мне о недавно открытых тайнах семейной жизни у зимородков. Меченьем установлено: папа-кормилец ухитряется одновременно содержать две-три семьи. Еды вдоволь, ловец он хороший, усердья не занимать, вот и мечется туда и сюда — подменяет самок в гнезде на яйцах, носит корм, обогревает птенцов. И так до осенних морозов, до первого льда. (Кое-где зимородка зовут леденник.)

Зимовать бирюзовые птички улетают в Африку. Как на маленьких крыльях эти слабые летуны одолевают пространства — загадка. Наверняка немало их в пути погибает (потому и стремление к плодовитости). Но часть зимородков остается на зиму в Европе. Мороз умеренный им не страшен. Была бы только открытой вода.

* * *

Эти снимки свидетельствуют: в Германии, где климат много мягче российского, зимородки хотя и с риском, но все же зимуют. При температуре минус пять градусов они чувствуют себя спокойно и терпят друг друга рядом. (Куда денешься, если мороз сгоняет всех к одной полынье.)

В такой холод птице надо поймать двенадцать — пятнадцать рыбешек в день. Если учесть, что в среднем только одна из восьми — десяти попыток приносит ловцу успех, нырять надо часто. При этом страшна не вода, а очень холодный воздух.

Вынырнув, зимородок отряхивает капельки влаги, все-таки проникающей в смазанные жиром перья. Но при морозе в пятнадцать — двадцать градусов влага на груди и в хвосте остается. И немедленно замерзает. Это для птицы смертельно опасно. Случается, рыболовы примерзают к веткам, на которых сидят. И особо опасно сесть на металлический шест, на решетку возле воды.

Голод и холод притупляют у птиц осторожность. В поисках открытой воды они не сторонятся человеческих поселений. Небольшая отдушина, прорубь во льду представляют для птиц нередко последний шанс выжить. Зависая над прорубью, как колибри, в нужный момент зимородок падает гарпуном в воду.

К счастью, очень морозные зимы вблизи Атлантики редки, и зимородки благополучно переваливают опасный зимний рубеж, чтобы уже в апреле носиться над речками бирюзовыми пулями, служить украшеньем наших равнинных вод.

 Фото из архива В. Пескова. 26 января 1996 г.

(Окно в природу)

Тридцать два года назад гостил я в Эстонии на острове Муху у Юхана Смуула. Веселый был человек. Показывал, как ловят местные рыбу, как варят пиво, как растет на острове хлеб. «Василий, — говорил Юхан, — земля у нас трудная. Камни на ней растут. Весной перед пахотой их собирают, а через год-другой они опять появились. Как в сказке». (Объяснение этому есть — ледниковые валуны выдавливают из земли морозы.) «Камни мы складываем возле дорог или оградами у домов, — продолжал Юхан, — вот полюбуйся, в этой ограде им сотни лет, мохом поросли».