Ира Брилёва - Приключения вертихвостки

— Знаешь, — сказала я через несколько минут, — я не держу на нее зла. Еще неизвестно как я бы повела себя на ее месте. Ведь ситуация действительно была очень странной. — Мне не хотелось конкретизировать, что именно было странным во всей этой ситуации, ведь Сашок был отцом Эмика. Но чувство глубокой благодарности к обоим этим мужчинам наполняло всю меня.

Эмик понял, о ком я сейчас говорю. Он встал, молча открыл бутылку шампанского и сказал:

— Жизнь иногда преподносит нам такие сюрпризы, которые мы можем оценить только через долгое-долгое время. Наверное, так все и должно было случиться. Иначе всего, что с нами произошло за эти два года, просто бы не было. И мы бы остались прежними, не такими, как сейчас. — Он налил в бокалы шампанское, один поставил передо мной, а другой слегка покачивал в руках, глядя, как пузырьки газа крошечными вихрями взлетают со дна бокала. — И мы бы никогда не были счастливы.

Эмик еще немного помолчал, а потом сел рядом со мной и просто сказал:

— О мертвых или хорошо, или никак. — Теперь мы оба сидели рядышком и молчали, глядя как в бокалах с едва слышным шипением живет своей жизнью благородный напиток.

Молчание есть признак мудрости — так говорил Сашок. Он был мудр, и таким же был его сын. Да, яблоко от яблони и в самом деле падает недалеко. Только в прошлый раз я имела в виду совсем другую яблоню, забыв, что человек имеет не одного, а двух родителей. А вот в какую сторону качнутся эти весы, знает только одно Великое Провидение.

— О мертвых или хорошо, или никак.

Да, Эмик был мудрым, и его вердикт на эту ситуацию прозвучал очень кстати. И абсолютно, на сто процентов, верно.

— Ты прав, — я смотрела на него влюбленными глазами. — А знаешь, у меня есть тост, — неожиданно предложила я. — Давай выпьем за киллеров-двоечников. — Никогда и никто в целом мире не пил такой странный тост. А мы выпили. И с огромным удовольствием! — Послушай, а ты ведь так и не рассказал мне, какая авария случилась со мной. И как я оказалась в больнице. Я же помню только лесную избушку, и больше ничего.

Эмик поставил фужер на столик и закурил. Он курил очень редко, и это у него было признаком сильного душевного волнения.

— Понимаешь, из того, что мне рассказала моя мать, я понял, что ты каким-то удивительным образом сумела ей понравиться, даже находясь в таком странном положении, там, в избушке. И когда она приехала ко мне и плакала здесь, то сквозь слезы я только смог разобрать, что она сожалеет о том, что не знала тебя раньше. Она была просто ошеломлена твоими словами.

Эмик и сам смотрел сейчас на меня с изрядной долей изумления. Девчонка, в том состоянии, в котором я пребывала в глухой лесной избушке, и вдруг такой неожиданный результат!

— Я пытался добиться от нее, что же именно ты ей такого наговорила, но она категорически отказалась что-либо мне рассказывать. Но зато она рассказала мне, что совершенно машинально приказала тому, кто помогал ей в твоем похищении, делать с тобой, что хочет. В тот момент она была словно бы не в себе, скорее всего, у нее было какое-то помутнение сознания на нервной почве или что-то вроде этого. А ее помощник все спрашивал и спрашивал ее, как ему поступить, но никак не мог добиться от нее, что именно ему с тобой делать.

— Вован. Его зовут Вован.

Эмик обескуражено уставился на меня.

— Ты, что, с ним знакома?

— Еще бы! Я даже заплатила ему кучу денег. И это после того, как он ел у меня с руки и пользовался моим гостеприимством довольно долгое время.

Вытаращенные глаза Эмика подсказали мне, что я срочно должна поделиться с ним хотя бы частью своей детективной истории взаимоотношений с Вованом. И я поделилась. Вышло поинтереснее, чем в детективе Марининой.

— Получается, что моя материальная помощь не пошла ему на пользу. Олег меня об этом предупреждал, — я вздохнула. — Ну, что ж, Вован сам выбрал свой жизненный путь. Как только мы его выпустили на свободу, он тут же побежал к твоей матери, чтобы ей все доложить. Наверное, посчитал, что можно еще на этом заработать. А зря! Я думала, что у него еще не все потеряно, — я посмотрела на Эмика. — Понимаешь, он любит смотреть мультики. — Взгляд Эмика стал вопросительным. Я пояснила: — Я читала, что есть такая теория, что человек, не потерявший интереса к детству, то есть, сохранивший в себе ребенка, детское мироощущение — еще не совсем потерянный для общества экземпляр.

Эмик улыбнулся:

— Странная теория. Но, как знать? Может, в этом что-то есть. Ведь исключения только подтверждают правило. Давай будем считать Вована исключением?

— Давай, — согласилась я.

Когда я закончила свой рассказ, Эмик смог продолжить свой.

— Пока моя маман билась в истерике там, в избушке, Вован пытался понять, что ему теперь с тобой делать. Ничего не добившись, на свой страх и риск, он запихнул тебя в багажник автомобиля и решил отвезти куда-нибудь подальше от лесного домика. Ну и, видимо, просто оставить где-нибудь. До прояснения ситуации или до получения новых инструкций. В общем, неизвестно, что бы дальше произошло, но по пути на трассе его машину занесло, и она врезалась в столб.

Меня неожиданно затрясло от смеха. Эмик удивленно вскинул брови.

— Понимаешь, он и вправду настоящий, стопроцентный двоечник, — я пыталась объяснить Эмику свою мысль сквозь хохот, и он, наконец, догадавшись, что я ему хочу сказать, тоже не смог сдержать смех. Мы так ржали с ним минут пять. Потом, успокоившись, он продолжил свой рассказ.

— Вован сбежал, а тебя выбросило из багажника на дорогу. Там тебя и подобрали гаишники.

— Кто? — изумилась я.

— Ну, ГИБДДшники. В общем, как их бишь сейчас, менты, понты или бог их разберет, — Эмик махнул рукой. — А про аварию и про то, что тебя подобрали, мать узнала со слов того же Вована. Он, оказывается, ничего лучше не придумал, как снова вернуться в лесной домик и все ей рассказать.

— Странный тип! Обычно они сбегают куда-нибудь на край света от таких ситуаций. Но этот, наверное, опять захотел заработать. Невероятный жадюга!

Эмик усмехнулся:

— Он плохо знает мою мать! Она быстренько съездила к этим ребяткам из ГИБДД, уладила все «тонкие» вопросы, типа, почему человек путешествует не на сидении автомобиля, а в его багажнике. Ей ничего другого просто не оставалось — машина-то ее, — Эмик немного запнулся, но, немного помолчав, продолжил: — Заодно она узнала адрес больницы, в которую тебя доставили. Потом еще два дня мучилась сомнениями, сообщать мне об этом или нет. И, наконец, решила поставить точку в этом деле и покаяться мне во всех грехах, — Эмик неожиданно широко улыбнулся. — Ладно, хватит о грустном, — он сменил тему, и я была с ним солидарна — хватит о неприятностях!

— Этот ее помощник, Вован, который тебя похитил, я вот думаю, он действительно классический двоечник, тут твой Олег правильно заметил, я бы даже сказал, он классический неудачник, — Эмик затянулся сигарой и, выпустив сизое кольцо дыма, какое-то время внимательно его разглядывал. — Он думал, матушка спустит ему эту аварию и все его предыдущие художества. А она написала на него заявление, что он у нее машину угнал. И сказала, что посадит его надолго. Я же ее знаю, как облупленную! Вовану теперь не позавидуешь. Машина — это только предлог, — Эмик улыбался, и я видела, что его просто распирает от смеха. — Если бы он просто удрал, то сейчас был бы ни при чем. А так он сильно просчитался. Моя матушка не прощает чужих промахов! Особенно, когда ее саму так талантливо… м-м-м… как бы это сказать?

— Ты хочешь сказать, пока ее саму так талантливо не вразумили?

— Да, да. Что-то вроде этого. И теперь расхлебывать Вовану за всех! А я никому не позавидую из тех, кто попался моей матушке на зуб!

— О, это да. Это я могу по собственному опыту подтвердить, — в тон Эмику я разыгрывала небольшую комедию. — Здесь она тысячу очков вперед любому даст. А знаешь, это хорошо, что он вернулся к ней. Теперь есть надежда, что она всю свою злость сорвет на нем. А ему и поделом. Прав был Олег. Наивная я девчонка. Денег Вовану дала, решила, он одумается.

Эмик с гордостью взглянул на меня:

— Ты не наивная. Ты очень добрая. А это разные вещи. Ты веришь людям и веришь в людей. И знаешь, такие, как ты, часто оказываются правы. И этот мир от этого становится лучше. — В глазах Эмика я рассмотрела весело танцующих чертиков, когда он, с театральным назиданием в голосе, сказал мне: — Не везет моей матушке на толковых помощников. Зато, судя по всему, это здорово спасало ее от непоправимых ошибок.

— А тебя — от дорогих и противных хлопот по найму жадных-прежадных адвокатов и извлечению твоей неразумной матушки из тюремных казематов.

Моя речь прозвучала неожиданно, но очень в тон словам Эмика. Настроение мое было превосходным и с каждой минутой становилось все лучше и лучше. Хотя, куда уж лучше. Но я ощущала необыкновенную легкость во всем теле, словно бы целая египетская пирамида свалилась с моих плеч и разлетелась вдребезги. Мне хотелось петь. Может быть, от осознания того, что все уже позади, и теперь мне нечего бояться. А ведь это так приятно — избавиться от постоянного ощущения неизвестной угрозы, висящей над твоей головой день и ночь.