Яна Дубинянская - Сад камней

Приподнял брови:

— У меня? Здесь?

— Когда ты приезжал в прошлом году.

— А-а. Чернобурка, но я же приезжал на пленэр. Ты в курсе, что такое пленэр?

— В общих чертах. Но теперь-то тебе, наверное, понадобится мастерская?

Он глянул как-то неуверенно, сморщив лоб, как если бы я спросила бог весть о чем. Неопределенно повел бровями:

— Ну да, видимо.

— Может быть, там, в той комнате, — счастливая мысль пришла мне в голову прямо сейчас, в моменте, и я додумывала ее по ходу, не переставая говорить, — где я жила зимой? Или в ней плохое освещение? А давай пробьем там в стене большое окно! Получится, как ты думаешь?

— Попробуем.

Михайль присел в компьютерное кресло и принялся понемногу крутиться в нем, рассеянно глядя в окно, за которым уже привычным фоном падала тонкими серебристыми столбиками капель. Черт возьми, но ведь мы обсуждаем не что-нибудь, не какую-то абстрактную объективную реальность, а его будущую мастерскую! Или ему и это неважно? Почему я должна все придумывать сама?!.

— И красок у тебя тут, конечно, нет, и холста, и подрамников, и вообще ничего. Как тебе кажется, в этом городе можно купить приличные?..

— Поглядим. Достанем, я думаю.

Он улыбался, и мальчишески крутился на стуле, и постепенно, будто проявляясь на длинном, выходящем из затемнения кадре, становилось очевидно: так оно у нас теперь и будет всегда. Сначала небольшая встречная инерция, остаточное сопротивление человеческого материала, не привыкшего ощущать себя таковым, а затем… Нет, собственная реальность способна преподносить сюрпризы, в том числе самые причудливые и неожиданные — у меня была не одна возможность в этом убедиться. Странно было бы считать, будто знаешь, чего ожидать от этой бездонной бесконечности по ту сторону, там, внутри. Но в конечном итоге все эти хаотичные, запутанные нити сплетаются в правильный узор, вьются в единственном необходимом направлении и с ювелирной точностью воплощаются именно в то, чего ты хочешь, чего хотела с самого начала.

Все придумано. И придумано — мной.

А его реальность, та, где имелось место для кого угодно, и для меня тоже, — вот только встроиться в нее было никак нельзя, не потеряв при этом свою, — та реальность кончилась восемь лет назад. Потому что если, как мы договорились, эта сверкающая дорога, звездная бесконечность ведет не вовне, не в космос и другие миры, а в строго обратном направлении — значит, в тот невозможный, немыслимый момент, о котором мы вместе решили не помнить, кончается все. Все, что придумано. Бесповоротно, навсегда.

Остается лишь то, что сделано. Реализовано в зыбком компромиссном пространстве, которого могло и вовсе не быть. Михайль никогда не принимал ее всерьез, объективную реальность, и она с зеркальной беспощадностью ответила ему тем же.

А потому он остался только здесь — в моей. Остался, потому что мы вместе, держась за руки, облетали мой сад камней. Ему понравилось. А значит, теперь это будет наш общий сад. Навсегда.

Я смогу. Я все еще придумаю.

Он легко вскочил, приобнял меня за плечи, поцеловал в шею, добравшись горячим прикосновением до кожи сквозь спутанную гриву волос:

— Ну ладно, зверь. Оставайся на хозяйстве. Попробую прорваться за памперсами, что ли.

Я, Герберт Бланк, являюсь личным секретарем герра Отто Висберга в течение четырех лет и семи с половиной месяцев. Вся деловая документация и переписка патрона последних лет проходила через мои руки. Кроме того, в мои обязанности входило исполнение различных поручений, связанных с организацией деловых встреч и переговоров, а также паблик рилейшнс.

Что касается интересующего следствие эпизода, я бы отнес его скорее к бизнес-проектам патрона, хотя, разумеется, нельзя исключать и некоторых личных мотивов. Герр Висберг поддерживал деловые отношения с Губским Игорем Эдуардовичем, коллегой Марины Марков и сопродюсером ее последнего фильма, подготовку которого патрон отслеживал, начиная со сценарного периода, и куда предпринял попытку влиться финансово, к сожалению, неудачную.

Будучи близко знаком с фрау Марков и неравнодушен к ее судьбе, патрон предвидел, что работа над этим фильмом может окончиться для нее тяжелым нервным срывом. На такой случай мною по его поручению был подготовлен в районе локаций съемок, в населенном пункте Поддубовая-5, мини-отель уникальной концепции, где фрау Марков могла бы восстановить физические и творческие силы. Никаких иных целей герр Висберг, по его словам, не преследовал.

Здесь прилагаю бизнес-план и смету данного проекта — на мой взгляд, неоправданно завышенную. Я отдаю себе отчет в том, что этот факт свидетельствует против герра Висберга, однако не считаю себя вправе скрыть его от следствия.

Структура бизнес-плана также показалась мне чрезмерно усложненной, однако я привык уважать желания патрона. Его стремление присутствовать на месте лично и остаться неузнанным, реализованное с помощью пластического грима, я, с вашего разрешения, оставлю без комментариев.

Мое участие в проекте ограничивалось организацией предварительных работ по устройству мини-отеля и переговорного процесса с привлеченными лицами. К моменту прибытия Марины Марков меня уже не было на месте, потому ни о ее личности, ни о характере их отношений с герром Висбергом в тот период я ничего сообщить не могу.

Патрон обращался ко мне по данному проекту еще несколько раз, поручая расследовать некоторые факты и явления, непредвиденно возникшие по ходу дела: в частности, это касалось происхождения корреспонденции, приходившей на имя фрау Марков. К сожалению, исполнить эти поручения мне не удалось. Будучи убежденным материалистом, я склонен объяснять неудачу исключительно своей недостаточной квалификацией в данной области.

На момент возвращения герра Висберга в Париж я уже более месяца занимался другими делами и не считал этичным задавать патрону вопросы по проекту, который посчитал свернутым. Разговор на эту тему между нами произошел еще через два с половиной месяца, когда патрон неожиданно поручил мне посетить наш мини-отель, где, по его предположениям, фрау Марков должна была заканчивать работу над новым сценарием. Данное поручение не показалось мне экстраординарным. Третьего марта я отбыл на станцию Поддубовая-5.

Здесь прилагаю подробный отчет о поездке, предоставленный мною герру Висбергу. Ознакомившись с ним, патрон пришел в состояние крайнего волнения и сам, в срочном порядке, отменив все ранее назначенные встречи, отправился туда. Я его не сопровождал. Ноутбук с последним сценарием фрау Марков патрон обнаружил лично, о чем мне стало известно позже. Я же во время своего визита счел правильным ни к чему не прикасаться.

Предлагать свои интерпретации данных фактов и делать какие-либо выводы считаю некорректным и способным бросить тень на мою профессиональную репутацию. В остальном выражаю готовность всячески содействовать следствию.

Где-то далеко ветер стучал ставней, или дверной створкой, или чем-то еще, не знаю, надо закрыть. Тоненько посвистывал в такт безостановочный пронзительный ветер, со вчерашнего вечера поднявший почти горизонтально ледяную серую морось в воздухе. Ранняя весна неотличима от поздней осени. Наполнить то же самое состояние природы радостным предчувствием подступающего тепла можем только мы сами. По сути, мы придумываем весну. Иначе неизвестно, наступала бы она вообще.

Маринка хныкала всю ночь. Может быть, простудилась, мы слишком долго гуляли вчера, у нее носик был совсем холодный, когда вернулись. И еще перепад температуры, я так и не смогла как следует отрегулировать калорифер. Сейчас, например, холодно, и не хочется вылезать из-под одеяла, насколько проще оно было с круглой печкой на треножнике — раздуть угли, подбросить дров… Надо, чтобы Михайль включил на полную, где он там?

Где Михайль?!

Взвилась пружиной, болезненно, как ожог, ощущая всей кожей пустоту и холод постели. В детской кроватке ровно, чуть громче обычного посапывала Маринка, а его не было. Вечером был, заснул рядом, и горячая рука расслабилась и потяжелела у меня на животе, и ночью, когда я вставала к маленькой, ворочался и что-то неразборчиво ворчал сквозь зубы, а сейчас — нет… и это все, навсегда.

Я чересчур быстро к нему привыкла, отвлеклась, перестала его придумывать — и вот он исчез так же легко и бесповоротно, как пропали в метели ненужные больше Пашка с Яром. Но ведь он нужен? Я же не могу без него?!.

— Тебе кофе в постель, Чернобурка?

Он заглядывал в приотворенную дверь, взъерошенный, в халате, щурился, улыбался: