Гийом Мюссо - Зов ангела

— Как мы доберемся до Кони-Айленда? — крикнула Маделин, чтобы заглушить метель.

— Попробуем на метро. Там, на другой стороне улицы, есть станция.

Для Джонатана, в течение многих лет жившего в Нью-Йорке, в снеге не было ничего необычного, но масштабы бури застали врасплох муниципалитет.

Даже на очень широкой 14-й улице автобусы стояли. Такси скользили, а какой-то дерзкий велосипедист грохнулся наземь, совершив один из самых запоминающихся в своей жизни пируэтов. Снегоуборочные машины и экскаваторы трудились на основных магистралях, но их оказалось слишком мало, чтобы очистить второстепенные улицы. Обслуживающим улицы командам не хватало людей. Понятное дело, рождественские праздники.

Маделин и Джонатан бросились к станции, лестница которой превратилась в настоящий каток.

— Из-за снега будет ужасная неразбериха! — обеспокоился Джонатан. — А через час наступит полный хаос.

На перроне выяснилось, что многие поезда задерживаются, но им, хоть и с трудом, удалось пробиться в переполненный вагон.

— Это далеко отсюда? — спросила Маделин, глядя на часы.

Джонатан сверился со схемой, вывешенной в поезде.

— Эта линия не прямая. Надо будет сделать пересадку на «Юнион-сквер», а оттуда до места можно добраться менее чем за час.

— А на машине?

— Обычно минут за двадцать, но не в такой день, как сегодня.

Поезд ехал очень медленно и останавливался так часто, что им потребовалась вечность, чтобы проехать три остановки.

Едва ступив на перрон, Маделин схватила Джонатана за руку.

— Поцелуй меня! — попросила она, желая обмануть камеры наблюдения.

И она воспользовалась этим, чтобы засунуть «кольт» в джинсы Джонатана.

— Что ты хочешь, чтобы я с ним делал?

— Ты продолжишь ехать на метро, а я попытаю счастья по дороге.

— Это безумие, Маделин! На выезде из Манхэттена все будет заблокировано.

— У меня есть идея, — сказала она. — Первый, кто приедет, совершит то, что нужно. Take care.[61]

Он попытался протестовать, но она не оставила ему на это времени.

Небо было таким темным, что можно было подумать, будто наступила ночь. Обычно полнолюдная, теперь Юнион-сквер была почти пуста. Редкие автомобили включили огни безопасности и ехали очень медленно. На крышах такси сияли сигналы «Не работает». Чтобы очистить путь, внедорожник Департамента полиции Нью-Йорка буксировал брошенный кем-то автомобиль. Только вездеходы могли проехать нормально. Маделин заметила лимузин, застрявший в снегу в начале Парк-авеню. Она встала рядом с машиной и стала ждать, пока полицейский «Форд Эксплорер» остановится, чтобы подцепить транспортное средство. Она выждала тот момент, когда двое полицейских вышли из внедорожника, и уселась на водительское сиденье.

— Эй! — окликнул ее офицер.

Она спешно газанула. Этот автомобиль, должно быть, весил пару тонн и был длиной метров пять. В любом случае он был суперустойчив. Маделин пристегнула ремень безопасности, отрегулировала под себя сиденье и зеркала. Она хорошо знала район и, взяв направление на юго-восток, ввела в GPS-навигатор координаты, которые передал ей эвакуаторщик Энтони. На этот раз она знала, что близка к своей цели. Спасибо Джонатану, она теперь точно знала место, где держат Элис. Сегодня будет написан эпилог в расследовании, которое мучило ее более трех лет.

Конечно, копы попытаются перехватить машину, ибо все полицейские машины наверняка оснащены спутниковой связью, но она на это и рассчитывала: привлечь максимальное количество копов на Кони-Айленд на случай, если что-то пойдет не так.

Первые километры прошли как во сне. Управляя внедорожником, Маделин чувствовала, что пустынный город принадлежит ей. Но потом движение замедлилось в районе Бруклинского моста. Она включила радио на какой-то местной станции. Шло предупреждение от муниципалитета, который просил жителей отказаться от поездок во время бури. Но эти заклинания мало повлияли на жителей Нью-Йорка, которые в эти рождественские выходные решили уехать с Манхэттена.

Маделин включила мигалку и сирену. Эффект оказался мгновенным. Автомобили послушно разошлись, чтобы дать ей проезд, что позволило быстро пересечь мост. Преисполненная решимости воспользоваться этим, она выехала на 278-ю автомагистраль, которая в три полосы шла вдоль берега Аппер-Бэй. Хотя снег и тормозил движение, власти еще не закрыли мосты и туннели. Согласно информации по радио, это могло произойти с минуты на минуту.

Внедорожник проскользнул между двумя спецмашинами, и Маделин увидела вдали световую панель с объявлением о новой пробке. В двух километрах отсюда, в районе, где дороги начинают сужаться, автомобили шли бампер в бампер. Она попыталась проскочить, но ее занесло, она задела центральный бордюр, сломала зеркало заднего вида и на полной скорости воткнулась в бетонную стену.

Вот дерьмо!

На этот раз она была заблокирована. Тяжелый грузовик застрял в снегу и перекрыл движение.

Не испугавшись, Маделин обшарила машину. Один из полицейских имел неосторожность оставить свой пистолет в боковом кармане двери — знаменитый «глок 17», штатное оружие нью-йоркских полицейских. Она схватила пистолет и выскочила из внедорожника, бросив его на обочине дороги. Свинцовое небо и стена из снега закрывали горизонт и придавали дороге некий призрачный вид. Маделин прошла по дороге сотню метров, чтобы обойти место аварии. Вследствие опасных маневров нескольким машинам удалось выбраться из этой передряги. Маделин направилась к первой из них — семейному универсалу, которым управлял какой-то яйцеголовый, налепивший на заднее стекло наклейку: «Движение Чаепития».[62]

— Выметайся! — крикнула она, ткнув пистолетом ему в лицо.

Мужчина не заставил дважды повторять и стал осторожно ждать, что воровка ударит его кулаком и выльет на него кучу оскорблений.

Маделин поставила ногу на педаль газа. У нее больше не было сирены и мигалки, но она принялась гудеть в клаксон.

Никогда Маделин не была так близка к цели. Она сделала резкий поворот, чтобы свернуть на дорогу, ведущую к Кони-Айленду. Автомобиль накренился, задние колеса на миг заблокировало, но понижением передачи и поворотом руля ей удалось восстановить равновесие.

Образ Элис Диксон, которую держат в плену, какой она видела ее в фильме, постоянно стоял у нее перед глазами. Даже если Элис выйдет живой из этой переделки, в каком физическом и психическом состоянии она окажется после этого кошмара? Элис уже показала свою силу и уравновешенность, но что ее ждет во взрослой жизни после подобной череды травм? Как после такого не потонуть в ненависти или в безумии?

Маделин отогнала от себя эти вопросы, приехав на Нептун-авеню и повернув в тупик, который указал ей Энтони.

Линия F нью-йоркского метро

Станция «Парк-Слоуп»

«Наш поезд остановился на некоторое время. Для вашей собственной безопасности, пожалуйста, не выходите из вагонов…»

Джонатан с тревогой посмотрел на часы. Он спросил себя, где сейчас Маделин. Попытался соединиться с ней, но аппарат был вне зоны доступа. Остановки стали более частыми. Очевидно, рельсы начали замерзать, станции закрывались одна за другой, а Кони-Айленд был еще далеко…

Тупик, в который попал автомобиль, был почти завален снегом. Маделин взяла автоматический пистолет, убедилась, что магазин полон, и оставила машину в начале проулка. Она пошла по тротуару — эти места казались ей какими-то сюрреалистическими. Бывший парк аттракционов с его ветхими зданиями и ржавыми каруселями выглядел как после конца света. Какие-то стройки, начатые то тут, то там, показывали, что когда-нибудь все тут будет восстановлено, но это явно будет не завтра. В самый разгар бури все тут выглядело пустым и угрожающим. Слышны были лишь звук ветра и шум волн, бивших по металлическим каркасам.

И вдруг… лай.

Она вспомнила, что сказал эвакуаторщик: «Помнится, там еще собаки какие-то вечно лаяли на пустыре…»

Она нашла место, которое искала.

Маделин отодвинула в сторону заплесневелую доску забора и увидела немецкого дога с желтой шерстью и сумасшедшими глазами. Он скалил зубы и непрерывно рычал. Она пришла в ужас от его худобы — одна только кожа да кости. Может быть, дог был болен? Или какой-то псих специально так мучил его…

Она почувствовала в крови адреналин, смешанный со страхом: собаки не очень-то ее любили. С тех пор как один боксер укусил ее, когда она была совсем ребенком, она смотрела на собак только издалека, испытывая при этом жуткий испуг, который любая дворняга чувствовала за три километра, принимаясь агрессивно лаять всякий раз, когда она проходила мимо.