Борис Мишарин - Ангел возмездия

Время… Какое емкое, возвышенное, сладкое и страшное понятие. Время — доктор и смерть, счастье и горе, любовь и ненависть, жалость и черствость, злодеяние и возмездие…

Корней, натура одаренная и необразованная, прошедшая тюремные университеты и академии, всегда тянулся к ученым личностям, особенно к тем, кто одновременно с ярким талантом исследователя и мыслителя обладал и мелкими корыстными помыслами. Случайное знакомство с Худым он превратил в источник идей, свежих и неординарных решений экономических задач присвоения, наращивания и отмывания капитала. Приглашая ученого в ресторан или сауну, на природу или зрелищное мероприятие, Корней выворачивал наружу академические пятна, неспособность страны оценить и создать условия для работы и жизни прогрессивных людей. Не знающий, но понимающий законы природы, исторического и диалектического материализма, психологии не корой, а стволовой частью мозга, Корней умел вывернуть душу собеседника наизнанку. «Почему, например, ты, доктор наук, за свой труд получаешь несколько тысяч рублей, — говорил он Худому, — а твой однокашник Санька, который с трудом окончил 8 классов, катается как сыр в масле? Ничего не производит, не открывает и не создает, а гребет денежки тысячами, и не рублей, а долларов. Но кое-что он все-таки создал, — усмехался Корней. — Фирму купи-перепродай».

Очень огорчался Худой после подлитого в огонь масла, высказывал свое мнение об оздоровлении экономики, переходил на частности и отдельные отрасли. Иногда в хмельном угаре обрушивался на новых русских, которые обирают народ, но этого и то толком делать не умеют, приводил какой-нибудь пример, когда прибыль могла быть вдвое, а то и втрое больше. Корней словно не замечал сказанного, но в жизни идеи Худого воплощал частенько.

Оба постепенно привыкали и прикипали друг к другу. Один нуждался в свежих идеях, другой в возможности по-человечески отдохнуть и покушать. Когда Худой высказал как-то мысль, что бросил бы к чертовой матери свой НИИ и устроился на работу, где не надо считать копейки от зарплаты до зарплаты, Корней, не задумываясь, предложил работать на него. Постепенно Худой даже выработал для себя оправдательную концепцию, он понимал, что его советы используются, мягко говоря, для решения не совсем законопослушных задач. Лично он сам не нарушал ничего, например, смастерив кустарное, но очень эффективное и мощное подслушивающее устройство направленного действия, с помощью которого можно слышать и записывать разговор на большом расстоянии, он понимал незаконность его использования. Но он-то его не использовал!.. Или, например, курьер клал в свой багаж с виду обыкновенную авторучку, а у специально натренированных собак в течение нескольких часов напрочь исчезал нюх. Оружие, героин, взрывчатка — вези, не хочу. Приборчик излучал определенные волны, блокирующие нюхательные рецепторы собаки, курьер и не знал ничего о возможностях «авторучки», как и самого Худого. Автору изобретения можно присудить премию, но срок — нет.

Худой жил в прекрасном коттедже, ездил на «Мерседесе» с охраной и не изводил себя праведными мыслями о работе на мафию. Заплывал потихоньку жиром, поэтому и имел кличку Худой.

Михася он знал давно, не дружил, но иногда общался, как ученый с ученым; уйдя из НИИ, относился к нему высокомерно, с вершины обретенной «зелени», и постепенно их отношения прекратились совсем. Но за работами Михася Худой следил всегда пристально и заинтересованно, считая его крупным ученым, не умеющим взять свое. Когда Михась отказался от лаборатории в Штатах, он мысленно обозвал его патриотичным придурком и фанатиком. Ученый, сумевший проникнуть в тайны ядра, изгнан с работы и два раза находился под следствием. В какой еще стране возможно такое: вместо славы и денег — пинок под зад?

Михась выдвинул теорию о практической возможности искусственного «слияния» ядер. Если представить себе атом размером с один метр, то ядро будет занимать площадь, равную булавочному уколу на листе бумаги, а масса, вес атома зависит именно от ядра. И если соединить вместе тысячи, миллионы ядер, то очень маленький, миллиметровый шарик станет весить, может быть, тонну. Для проведения эксперимента требовалось колоссальное количество энергии, но Михась все же сумел ее получить и его опыт удался. Однако результат возымел обратный эффект: вместо научного признания и славы — уголовное дело. В здании НИИ сгорела вся аппаратура и электропроводка, созданное им вещество размерами 5 миллиметров, благодаря своему необыкновенному весу, пробило все бетонные перекрытия и ушло под землю, разбив по ходу своей траектории какой-то уникальный и дорогостоящий прибор этажом ниже. «Неумышленное уничтожение или повреждение чужого имущества», так квалифицировались действия ученого. Уголовное дело прекратили, но без работы Михась все же остался. Когда его вторично привлекли к уголовной ответственности, Худой сразу сообразил, что не просто так отлетела головенка у одного из бандитов — талант, замешанный на справедливости, низвергнул ее с плеч.

Ознакомиться с заключением судмедэкспертов и достать кусочек тканей с обезглавленной шеи Худому не составило труда. Он исследовал принесенный образец под мощнейшим микроскопом и пришел к выводу, что никаких сабель, топоров и других режущих предметов не было вообще. Срез головы, идеально ровный и, по заключению экспертов, сделанный поэтому необычно острым предметом, выглядел под микроскопом совсем по-другому: не ровно и угловато. На одном молекулярном уровне разрушены все клетки, голова просто скатилась с плеч. Пораженный увиденным, Худой долго не мог прийти в себя, а потом поделился своими выводами с Корнеем.

Корней уточнил, что железо и бетон тоже состоит из атомов и молекул, и вывод для себя сделал правильный. Нет для него теперь преград в виде бетонных стен и сейфов, надо только привлечь Михася к себе, заставить работать в нужном направлении и под постоянным контролем.

Корней заворочался в шезлонге, солнышко без ветра припекало по-летнему, и он решил искупаться в бассейне — можно и отдохнуть: все необходимые распоряжения отданы.

Лена и Михась проснулись одновременно и рано, сказывалась эйфория, вызванная необычным мероприятием. Что может быть лучше прекрасных медовых дней, проведенных с любимым человеком, дней отдыха на Байкале в одной из красивых и безлюдных бухт?

Первым делом они глянули в окно. На небе ни облачка, легкий ветерок едва шевелил на ветках листочки, обещая ясную и теплую погоду. Температура днем повышалась до 25 градусов, падая ночью до пяти, а то и нуля.

Сборы пролетели в суматохе и суете, Михась все сверил по списку — ничего не забыто. Теперь можно сесть и расслабиться, выкурить спокойно сигарету, до приезда такси оставалось десять минут. Довольная Лена поглядывала на своего избранника с обожанием — никто из мужчин раньше не помогал ей укладывать сумки, считая это делом слабого пола. Он же не только умело упаковал все, но и посоветовал ей, какую одежду взять с собой на случай дождя, утреннего тумана и вечерней прохлады. Ничего лишнего и ненужного, сказывался богатый опыт прежних поездок, когда он жил еще со своей прежней семьей.

Михась встал, поцеловал Лену в щечку и ласково подтолкнул ее в коридор.

— Пора выносить вещи вниз, за две ходки управимся, — пояснил он ей. — Ты останешься у подъезда, а я поднимусь еще раз.

На пристани Николай просто обомлел — красавец катер уже ждал их. Капитан-механик показал корабль: шикарную каюту, камбуз с газовой плитой, на судне имелась даже душевая кабина и горячая вода. Михась запоминал все. Как отдать и поднять якорь, завести двигатель, поддерживать в каюте температуру воздуха, руководствоваться картой озера и много других премудростей, включая сигналы SOS и работу рации.

Наконец, они отошли от причала. Михась стоял у штурвала радостный и возбужденный, обнимая и прижимая к себе светящуюся Лену. Катер летел по Ангаре, но счастливые Лена и Николай, казалось, неслись впереди него, оглядывая и вбирая в себя изумительную красоту природы. Мимо проплывали сопки и заливы, солнце искрилось бликами на водной глади, иногда ослепляя ликующих путешественников.

Не отрываясь друг от друга, они в едином торжественном порыве дошли до Листвянки, помахали руками легендарному Шаман-камню и вышли в открытый Байкал. Лена теснее прижалась к Николаю, почувствовав сразу же дыхание могучего исполина. Стало прохладнее и свежее. Михась впервые вспомнил о сигаретах, и они с Леной с наслаждением закурили.

Через четыре часа катер бросил якорь в одной красивейшей бухте, ее посоветовал и указал на карте капитан-механик. Девственно чистый песчаный берег огибал их дугой, уходя далеко за корму катера, создавая штиль, когда рядом в открытом озере свирепствовал шторм. Холмы закрывали от коварных ветров и непрошеных глаз.