Елена Кочешкова - Переход

От этих слов мне стало совсем кисло. Представить себе такой унизительный разговор просто не получалось. Хотя вру… получалось и даже слишком хорошо. Вот только я не думал, что в самом деле на него отважусь.

— Сань… — Алекс сел рядом на подлокотник и потрепал меня по макушке. Вечно он себя так фамильярно со мной ведет. — Не грузись, а? Рано грузиться. Я тебе еще раз говорю — сначала закрепись на месте, а потом уже будешь решать, как вести себя там. Только бросать хорошее место из-за своих комплексов… ну это глупо!

- 'Комплексов'! — не выдержал я. Эти слова почему-то ранили особенно глубоко. — Да что ты понимаешь в моих комплексах! У тебя друзей целая куча, любимая работа, дом хороший и тебе ничего не надо менять! Тебе не надо бежать за три кабзды в чужой город! И постоянно притворяться! И…

Договорить я не успел. Алекс сгреб меня в охапку и плотно закрыл рот своей широченной ладонью. Сначала я отчаянно колотился в его медвежьих лапищих и мычал, мотая башкой. Но Алекс держал крепко и как будто даже без малейших усилий… оно и понятно с его габаритами не сложно… В два раза почти тяжелей, чем я. В конце концов у меня или силы кончились, или просто желание сопротивляться. Тогда этот медведь, не разжимая рук начал говорить.

— Ты глупый маленький засранец, Сашка. Эгоист, как и все сопляки. Думаешь только о своих проблемах и веришь, что вокруг них вертится весь мир. Оглянись! Сколько людей не знает, что ждет их завтра! Нормальных людей со здоровой психикой. Не надо думать, будто все траблы в этой жизни — только от того, что ты боишься, как тебя воспримут окружающие. Да клали они на твои странности! Ну нет им дела до них! У каждого свои загоны. Муж-пьяница, ребенок-лентяй, больные родители, невыплаченные кредиты, общая непруха… Никого не волнуют твои паспортные данные, — чувствуя, что я начал успокаиваться, Алекс выпустил меня и сел на диван. Хлопнул ладонью рядом. Мне ничего не оставалось, кроме как устроиться возле него, привычно поджав колени к подбородку. — А я… — продолжал он уже тише и неожиданно грустней, — тоже не всегда был таким, каким ты сейчас меня видишь. Когда-то я тоже хотел резать вены и кидаться в окно. Представь себе, каково это — осознать, что ты относишься к тем людям, о которых твой отец говорит только матом и только с ненавистью. Я тоже предпочел уйти из дома, точно так же, как и ты, уехал в чужой город, где почти никого не знал. Жрал одну картошку с хлебом… И рядом со мной никого не было. Никого, кто бы поддерживал мне штаны.

Я молчал. Что на это скажешь?.. Алекс был прав — я просто распсиховался, как баба.

— Извини… — выдавил с трудом и вздохнул.

— Да ладно, — хмыкнул Алекс, в голосе его уже снова звучал обычный напор позитива. — То дело былое. Давно прошло, и слава богу. Не хотелось бы мне снова оказаться тем пацаном, который украдкой ныкал под матрасом фотки голых мужиков…. К слову мама их однажды нашла. Ну и ничего страшного, в общем-то, не случилось… Она к тому моменту уже догадалась обо всем, хотя я и не говорил ей.

— А отец? Что он сказал, когда узнал?

— Да ничего. Я подозреваю, что он до сих пор не знает. А если и знает, то предпочитает делать вид, будто не догадывается. Короче, мне пофиг, что он там думает.

— Совсем плохие отношения, — робко спросил я.

— Да нет… Никакие. Я не лезу в его жизнь, он — в мою. Мне вовремя удалось убраться. И доказать, что я большой мальчик и сам могу о себе заботиться. И решать, что делать или не делать.

Мда… Как бы и мне хотелось с такой уверенностью говорить подобные вещи. Но я точно знал, что маманя никогда не откажется от желания контролировать меня и мои действия. Подобные изменения невозможно внести в программу ее мозга. И есть только один вариант избавиться от ее назойливого внимания — сбежать туда, куда она даже звонить не сможет.

Что я и сделал.

Телефон демонстративно оставил дома на видном месте. Потом новый пришлось покупать… самый дешевый.

Нет, я не стал писать прощальные записки… Честно поставил семейство перед фактом, что уезжаю. Чего мне это стоило — лучше не вспоминать. Уж лучше бы была записка, ей богу… Но я же честный… мля. Отец тогда сильно растерялся, даже заикался, пытаясь отговорить от глупостей. А матушка просто орала. Забыв про соседей. Я много о себе услышал и нового узнал. И про Альберта там было, и про то, что я — 'ненормальная идиотка' и мне надо лечиться… и друзья у меня оказались все долбанутые, а сам я — продукт случайного зачатия…

Именно последнее ранило почему-то большего всего. Этого я не знал. Ведь родители сначала поженились, как правильные, а потом уже матушка забеременела. Вроде как вполне плановое мероприятие…

Вот и нифига подобного.

Не хотели они меня. Не хотели и не ждали. А если и смирились потом с фактом скорого уплотнения жилплощади то… только решив, что будет мальчик.

Когда маманя это выкрикнула по запарке, отец даже зарычал на нее. Но было уже поздно. После таких слов я имел полное право оставить свою семью без малейших терзаний. В общем-то… я так им и сказал. Закрылся в своей комнате, собрал все вещи и, как только дорогие родители, оказались подальше от двери, свалил к одному хорошему товарищу. Думаю, мой уход они заметили только, когда защелкнулся дверной замок. И даже не сразу догадались, что ушел я насовсем…

Меня разбудил настойчивый звонок телефона.

Я с трудом понял, что это за звук. Пока очухался, продрал глаза — телефон уже смолк. Я машинально глянул, кто звонил, пожал плечами, увидев незнакомый номер, и только тогда огляделся. И понял, что уснул на диване Алекса. В своих джинсах, изгвазданных грязью детской площадки и такой же стремной рубашке.

Блин…

Я с трудом поднялся, стараясь не напрягать ушибленную руку. Стряхнул крошево песка и глины с диванной накидки и поплелся приводить себя в порядок.

Сначала долго отмокал в горячей ванне — насыпал туда соли, взбил пену и залез в это пузыристое облако по самые уши… Блаженство неземное. Особенно после того, как целые сутки проходил не снимая утяжки… Она хоть и медицинская, но отдыхать от нее надо.

Майка валялась на полу рядом с машинкой в куче других вещей. Она каким-то непостижимым для меня образом тоже оказалась грязной. И ее стоило постирать в первую очередь… Хоть я и начал нормально зарабатывать, а все равно смог позволить себе только одну такую деталь гардероба. Слишком, они дорогие… Полтинник баксов…. И это у меня еще самая простая, без липучек, обычная с виду маечка, стильная такая. Глядя на нее, никто и не догадается, что эта штука по своему предназначению ничем не отличается от тех бандажей, которыми я в четырнадцать лет перематывал грудь.

С той поры подростковые прыщики выросли в два хороших буфера второго с половиной размера… И без майки-утяжки скрыть их могла только просторная одежда.

Я вздохнул.

Если лет в пятнадцать сиськи не вызывали у меня ничего, кроме черной ненависти, то теперь это прошло… Все-таки старшеклассница Света неплохо справилась с задачей адаптироваться к своему телу. Однако никакой радости вторичный половой признак у меня не вызывал. Я бы с легкостью от них отказался.

И я знал, что откажусь.

Рано или поздно этот день настанет.

Я получу разрешение на операцию, скоплю достаточно денег… и даже расскажу наконец все родителям. Правда, не раньше, чем меня выкатят обратно из операционной.

Эх!.. Вот только когда еще это будет? С моими сегодняшними доходами глупо что-то начинать. Настоящий переход — это ведь не только операция. Это еще и постоянные затраты на хороший такой, качественный бодибилдинг, не говоря уже о гормонах. А хороший бодибилдинг — это и качалка, и плавание, и… да много чего такого, что требует денег.

Все это я понимал прекрасно, а потому обходился пока одной майкой и разными нехитрыми приспособлениями, которые позволяют делать жизнь парня, вроде меня, походящей на полноценную…

Придумал я их не сам. Тут, к счастью, не пришлось изобретать велосипед — все уже давно до меня сто раз опробовали. Оставалось только найти нужную тусовку и вникнуть в суть. Что я и сделал, как только переехал к Алексу и получил неограниченный доступ в интернет.

Форум, о котором говорил мой небесного цвета друг, и в самом деле существовал. И не только форум, а целый сайт, посвященный проблемам трансгендеров.

Когда я впервые открыл его… словами это не описать. Будто ухнул в ледяную воду… глотнул слишком много воздуха…

Я читал запоем. Часами. Иногда отрывался и ничком падал на свой матрас. Сердце стучало о ребра сумасшедшей кувалдой. Я зажмуривался и старался удержать тихий вой, который рвался наружу, как взболтанная газировка из бутылки.

Боженька, милый, за что ты сделал нас такими?..

Десятки судеб разворачивались перед моими глазами, вспыхивали нестерпимо яркими огнями. Подобные мне люди оказались разными… Очень разными. Среди них были счастливчики, которым повезло с родителями, и те сами их отвели на операцию. Были и изгои хуже, чем я. И обычные ребята, которые просто жили… Не затягивали себя в бинты, чтобы спрятать грудь, не кололи гормоны, никому ничего не сообщали. Делали вид, будто они — обычные девушки, женщины… И иногда срывались. В зрелом возрасте меняли все, что только можно.