Елена Черникова - Зачем?

В Минске прилежно работал врач-психиатр из Москвы, специалист по мании величия с многолетним стажем. Прибыл по велению сердца.

В сердце Москвы, на безлюдной Красной площади стоял невысокий мужчина в кепке, с бородкой, с алым бантом на лацкане*. Он растерянно посматривал в небо, видел страстную сферу и думал: "Кто надул этот шарик? Зачем это всё? Гигантомания..."

* Подлинный факт: в Москве на Красной площади давно работает артист, загримированный под Ленина. С ним можно сфотографироваться за 30 рублей или по договорённости. Во всяком случае, летом и осенью 2003 года расценки были именно такие: товарищ не зарывается. Репутацию скромного и человечного человека оправдывает. Впрочем, малый бизнес в России не запрещён.

В кармане у мужчины зазвонил мобильный.

- Слышь, друг мой ряженый, пойди домой! Сегодня не твой день. Ладно? - по-дружески попросил знакомый до боли голос.

Ряженый вздохнул и согласился. Сегодня что-то действительно нет никого. Попрятались кто куда. Видать, стратосфера напугала.

На опустевшую площадь опустился чёрный луч. Он шёл из чёрной многоугольной звезды, внезапно зависшей над Мавзолеем. Луч тронул брусчатку - зазвенели шпоры. Цокот копыт, крики команд, чеканный шаг - всё зазвучало в полную силу. Пошли незримые колонны.

Строгий голос, в котором уже не было ни картавости, ни шутливости, ни назидательности, а одна лишь сила и властность, командовал невидимым парадом. Все и всё двигалось в такт, звучало в унисон, чётко по его приказам. Гремели трубы. Пошла тяжёлая техника. Грохот. Дым. Власть, власть, власть. Левой, левой, левой.

Голос возвысился и отдал ещё один, последний приказ.

В Институте экспериментальной медицины лечения (прежнее название - Институт генетики) праздновали день рождения любимого и незабвенного директора - Марии Ионовны Ужовой.

Все сотрудники были безгранично счастливы, поскольку вынужденный отпуск закончился, учреждению дали нормальное финансирование, сделали шикарный ремонт и даже открыли маленький музей-театр, в котором экспонировались былые достижения местной науки. Особенно восторгались посетители-дети. Усатая звонкоголосая морковка, неустанно бьющая степ, неизменно вызывала продолжительные овации.

Сегодня по коридорам носилась, проверяя готовность питательных и выпивательных фондов к празднику, Дуня, новый завхоз учреждения. У неё на плече, как обычно, сидела важная красная птица. "Это секретарь!" - пояснила всем Дуня. И все были довольны.

В бывшей секретной лаборатории, куда теперь тоже можно было водить экскурсии, висели акварельные портреты гениальных людей, чьи честные имена чуть позже выбьют золотом на доске и повесят на фасад: Михаил, Аристарх, Слонов, Санин, Дмитриев и ещё несколько.

Муж новорождённой (его никто не называл вдовцом), профессор Ужов, протирал бокалы. Ему помогал сын Василий, протирал тарелки. В память о прекрасной, отважной, мудрой женщине, чьё имя теперь носил этот институт, все сотрудники вложились всей душой и кошельками. Никто не хотел назвать институт - имени Ужовой, никто. Все договорились считать её живой вечно.

- Пап, а мы потом отвезём ей кусочек? Ну хоть посмотрит. - Васька кивнул на громадный торт со свечками. - А кстати, кто будет на него дуть?

- А все скопом, - решил Иван Иванович, ныне заместитель генерального директора этого института по вопросам языкознания и практической стилистики.

- Пап, а если они когда-нибудь всё узнают - позвонят в милицию? - прошептал Васька, сверкая счастливыми умными глазками.

- Нет. Ленин им отшиб всю оперативную память.

- Ох, ну что ты так громко говоришь!

- У них теперь и со слухом некоторые изменения, сынок. Ничего. Нам страну и мир спасти удалось, а это - малюсенькие издержки.

- Знаешь, пап, а мама мне разрешила улететь на Луну. Я...

- Лети, родной. Всё кончилось. Тебе ведь тоже где-нибудь надо будет найти женщину.

- Пап! Какие на Луне женщины?!

- Вернёшься - расскажешь. Тарелки готовы?

Влетела Дуня:

- Мужики! Включай телевизор!

Ведущая новостей Сорока Светланова сообщила, что за беспримерное мужество и героизм во время уничтожения НЛО-сферы над Москвой награждены звездой героя...

Ужовы расхохотались.

- Надо бы Ленину позвонить! Вот бы он повеселился своему героизму! Со Звездой!

Дуня с сочувствием посмотрела на них и пошла работать завхозом, перешёптываясь с алым наплечным секретарём.

И изгнал Адама, и поставил на востоке у сада Едемского херувима и пламенный меч обращающийся, чтобы охранять путь к древу жизни.

Быт., 3:24

- Фёдор, этот куст будет жить в Австралии, а этот цветок - в Австрии. - Мария Ионовна терпеливо сортировала, подглядывая в Красную книгу, растения, полученные с помощью Фёдора; возрождённые требовали внимания и нежного педантизма.

Планета потихоньку обрастала некогда утраченными видами. Новоявленные ботаники Мария и Фёдор радовались, как малые ребята.

- Марионна, мне так нравится с вами работать! - Фёдор пустился в пляс. Он теперь часто пританцовывал.

- А мне вообще теперь нравится работать. Живое дело! - Она с восторгом перебирала рассаду.

На жёрдочке, в ожидании готовых к отправке клубней, саженцев, семян и так далее, сидела синяя птица. Чистила сапфировые перья. Она ежедневно разносила по Земле продукцию местной фабрики-клумбы. Земля медленно приходила в порядок.

- А на выходные к нам Дуня собирается. Звонила мне: довольная! На руководящей должности, в хорошем - вашем - коллективе! Говорит, теперь у них всё по-другому. Много новых сотрудников, она сама помогала кадровикам. - Фёдор очень уважал свою жену. - И ваши тоже в пятницу прилетят.

- Приедут. Они стараются не летать прилюдно. Всё только-только утряслось... Представляешь, Фёдор, а мне позвонил вчера один человек и сказал, что уж теперь он точно знает - кто виноват и что делать.

- А вы что? - испугался Фёдор.

- Спросила: а теперь-то - зачем? Мы бессмертны, но у нас есть работа и оправдание. И никто не узнает. Ведь ты никому не скажешь?

- Никому, - твёрдо пообещал Федор и пошёл на свою клумбу.

Москва, 2003 год