Петр Киле - Таинства любви (новеллы и беседы о любви)
Помощь проекту
Таинства любви (новеллы и беседы о любви) читать книгу онлайн
- Ты болен? Иль заспался, милый мой, ночь проведя, конечно, не со мной.
- Ты шутишь… О, я счастлив напоследок! Стрелок, как видишь, был не очень меток.
- Ты ранен? Я сейчас… Врача! Врача! В тебя стреляли? Или… сгоряча?
- Уж поздно. Уходи. Тебе припишут… Оружье где-то здесь… Его отыщут…
- А вот оно!
- Не трогай.
- Я взяла. Не я ж в тебя стреляла, здесь была. Теперь же покажи мне рану… Боже! Стреляют в сердце, что всего дороже… Не можешь говорить? Молчи. Сейчас… Ничто уж больше не разлучит нас, о, мой Ромео, я твоя Джульетта, мы разыграем роли в пьесе этой, как подобает, до конца в пример влюбленным до венца!
(Стреляет в сердце.)
РЕПЕТИТОР
1
Вдоль улицы Чайковского с небес
Над городом, Северной Пальмирой,
Чудесный предвечерний свет сиял...
У здания классической эпохи
Остановилась иномарка; дверцы
Открылись, и выходят две особы,
Одетые, как все, но столь изящно,
И обе стройны, с грацией движений,
Как будто в том вся радость бытия.
Синхронно хлопнув дверцами, смеются; машина, тронувшись, в туннель двора уходит. У подъезда на ступеньках особ встречает молодой красавец Сережников Евгений, репетитор.
Своим ключом он открывает дверь, впускает мать и дочку, с ними в лифте, теснясь, глаза в глаза, взлетает вверх... Улыбки, реплики, невольный смех, касанья, лифт-то старый, весь трясется; у женщины, еще ведь молодой, и красота, и макияж, и шарм успешной, деловой, ну и богатой; у девочки-подростка, взрослой уж, и юность ломкая, как понарошке, и живость грациозная до счастья, и грусть, что ничего еще нельзя.
Открыл им дверь водитель (и охранник), прошедший с черной лестницы в квартиру, просторную, на весь этаж, с ремонтом под старину в гостиной, в спальне, кроме столовой с кухней, современных кстати.
«Мартын, до завтра ты свободен. Завтра, - хозяйка повелела, - как обычно!»
Мартын, довольный, поспешил уйти, взглянув на репетитора ревниво, крупноголовый, плотный мужичок.
2
Мария принялась готовить ужин, прислушиваясь к голосам в столовой, где Ксения уроки отвечала, переходя порою на английский по знаку репетитора, который как бы случайно поправлял ее, - его слова приятно повторить.
Его слова невольно повторяла и мать на кухне, ведь уроки он и ей давал; училась в институте заочно, чтобы преуспеть в делах и с полным правом фирму возглавлять.
Училась Ксения в гимназии, почти что частной и весьма престижной, а уследить за нею, как дела Мария не могла, забыв познанья из школьных лет за юность бурную, ну, начисто, как будто не училась.
Вот потянулась мать за дочерью да с репетитором к вершинам неким, ошибки молодости выправить и выйти из задворков в высший свет.
Но муж не захотел понять Марию, интеллигент, успевший обрести вид уголовника, ухоженного, но в мыслях, с речью из сплошного мата и вспыльчив в спорах до рукоприкладства, что смолоду вело к горячке страсти, все примиряющей в истоме... смерти?
Максим Суханов жил один в квартире, где жили вместе до приобретенья квартиры антикварной, со свободой холостяка, в загул пускаясь, словно в отместку шлюхе, взявшей в оборот студента, озабоченного сексом, сыгравшей роль невинности и жертвы, с поспешною женитьбой, - понесла!
И с олухом предстала перед крестным отцом, натешимся уж ею всласть. С приданым отпустил, чтоб муж затеял дочернью фирму, он и преуспел, трудясь, поди, как на галере раб.
Теперь Мария - гендиректор фирмы, принадлежащей Ксении, - наследство от крестного отца, - какая щедрость!
Что это означает, ясно всем. Сухановым попользовались просто, со всех сторон и гонят вон взашей!
Максим для объяснений заезжал домой; за спорами и ужином, когда без крика, мирно, вдруг Мария смолкала, пальцем призывала в спальню, наедине, без дочки, посчитаться, - с нахлынувшим волненьем как бороться, природа и привычка брали вверх, а трахнуться они всегда любили, - но это к примиренью не вело, скорее возрастали стыд и злость. Она гнала его, он не остался б, чтоб ночью вдруг не задушить ее.
3
А ныне уж развод - вопрос решенный, да вот еще: когда бы ни приехал, здесь репетитор, а Мартына нет.
«Здесь чисто? - справился Максим при встрече с Мартыном. - Занимаются всерьез?»
«Ну да! Послушать, можно одуреть», - Мартын с цепочкой мата произнес.
«Да, Ксюша - умница. Что и Мария?» -
«Она-то учится и по-английски выпендривается не хуже Ксюши».
«А ночью?»
«Ночью я не знаю, дома я сплю. Меня же отпускают на ночь».
«А ты и рад! И кто же этот чертов... Ты разузнал? Не подсадная утка?»
«Нет, репетитор самый настоящий, ни Ксюше, ни Марии не спускает ни лени, ни заигрыванья с ним».
«А что они?»
«Обхаживают обе, в соперничество меж собой вступая. Известно, женщины, да все одни...»
«С Марией - ясно, юноша смазливый...»
«Но Ксения-то с ним играет вволю, в открытую, с подружками болтая по телефону, обсуждают тему, как репетитора ей соблазнить».
«Ну, хорошо. Пускай на нем свихнутся. А мы подумаем, как им помочь».
«О, нет, меня не впутывай, Максим!» - Мартын насупился, как бык, готовый, опасность чуя, броситься вперед.
4
В квартире двери все раскрыты настежь, и Ксения все слышала, когда хотела слышать разговоры старших, как ныне, с выясненьем отношений, всю подноготную узнаешь близких, а если то касается тебя, развесишь уши, можно и заснять, оставив краба невзначай, где надо.
«Все знают, ублажала ты его и после, выйдя замуж за меня...» - Отец твердит о крестном, ну, а мама: «Все, все, кроме тебя, сказать ты хочешь!»
«Не смей ты издеваться надо мной!»
«Тебе же можно!»
«Черт!»
«Не чертыхайся. И лучше не касайся этой темы».
«Но, черт, с какой же стати завещал он фирму нашей дочери, ублюдок?»
«Чтоб ты не приложил к ней руку. Фирма - мое детище. Это справедливо. Уж верно, Бог его надоумил!»
«Ну да! А я сыграл роль Гавриила». -
«На что пожаловаться можешь ты? Любила я тебя...»
«Еще бы! Лучше архангел Гавриил, чем Господь Бог, принявший вид голубки».
«Знаю я, о чем ты. «Гавриилиаду» в школе еще читала. Лучше эту тему тебе оставить».
«Лучше? Для кого? Я был уверен: Ксюша - дочь моя. Признайся!»
«В чем должна признаться я?»
«Ты убедила босса при смерти, что Ксюша - дочь его, чтоб фирмой...».
«Ух ты!» - воскликнула Мария с восхищеньем.
«Я угадал?!»
«Сказать бы мне, мол, да. Но лучше правда. Пусть все прояснится. Благополучье дочери всего дороже мне».
«Что это значит, черт?»
Меж тем у мамы с папой встал вопрос, хорошенькое дело, кто отец их дочери единственной, любимой, и спорам не было конца и ссорам, с вмешательством в слезах кричащей Ксюши.
«Тебе хотелось верить, ты и верил, что Ксюша - дочь твоя. Так было бы, когда б не эта фирма, с ней срослась душа моя, как с делом рук моих. Однажды шеф подъехал - на прощанье, ведь жить осталось считанные дни. Он знал, главою фирмы не оставят меня его наследники, что делать. А Ксения вертелась тут вокруг, скакала, прыгала, как понарошке, стараясь всех привлечь к своей особе. Он улыбался, глядя на нее... Я и сказала, пусть, мол, фирму ей оставит. Пальцем мне он: не шути! Уехал...».
«И оставил фирму Ксюше, решив, что от него ты понесла...»
«При завещаньи экспертиза - все, как надо, Господь Бог надоумил».
«Со всех сторон меня ты обошла!»
«Никто тебя не обходил, ты сам. увел от старика, затеял дело, что же, и загулял, в бандита превратился. Мы вынуждены жить с охранником!»
«И с репетитором!»
«О, здесь для нас как раз отдушина. Его не трогай: ты головою отвечаешь, знай!»
«Но Ксюша - дочь моя, я спас бедняшку от матери ее и от убийцы, уверовавшего, ну, как же, в Бога. Я спас тебя, женившись по любви с опасностью для жизни...»
«Это знаю. Интеллигент, влюбившись в шлюху, слабость двойную выказал, - пришлось спасать из нас кого? С его-то благородством и восхищеньем женской красотой...»
«О чем ты говоришь?»
«Натешившись, меня б забыли, если б не явился влюбленный рыцарь, Дон-Кихот несчастный, я заложила душу дьяволу, чтобы его спасти, я стала шлюхой, какой он не встречал, я им играла, а он содействовал моей карьере, да и твоей... На что ты жалуешься?»
«Ах, значит, все прекрасно, милая маркиза? Я обязан жизнью ей, гетере, сколочившей состоянье, и леди из гламурного журнала! Но только это пиррова победа. Дом на песке. Гламур и Голливуд».
5
Подвижность детская, прыжки, скаканья у Ксеньи чаще превращались в танцы, как на тусовках, или у шеста, в телодвиженья стриптизерш нарочно, ко смеху взрослых; опыт обретя, решилась репетитору представить игру со съемкою на видео.
