Очарован наповал - Кокран Элисон

Потом на экране вдруг появляется Чарли, сидящий на кровати в номере отеля. Деву хватает секунды, чтобы опознать номер как «тот самый». В отеле «Кортъярд-Марриотт». Там, где он видел Чарли Уиншо в последний раз.

— Пора мне быть честным, — говорит он операторам, снимающим его высказывание. — Причина моего прихода на это шоу неправильная. Я искал возможность перезапустить свою карьеру и теперь понимаю, что поступил несправедливо — и по отношению к девушкам, которые участвовали в «Долго и счастливо» ради любви, и по отношению к съемочной группе. Но дело в том, что… — Прекрасные серые глаза наполняются слезами. — Я не верил, что на этом шоу можно найти любовь. Я ошибался.

На экране снова появляется Марк Давенпорт в студии. Одетый в сшитый специально для него костюм, он стоит на сцене; лицо мрачное, но при этом дышит оптимизмом.

— Гонка получилась впрямь безумная. Уверен, ничего подобного вы не ожидали. Признаюсь, мы тоже. Но ведь любовь она такая, да? — В глазах у Марка загорается огонек. — Порой она приходит, когда ее совсем не ждешь. Если разобраться, главная цель нашего шоу — помогать людям добираться до своего «долго и счастливо». Уготовано ли оно нашей звезде? Смотрите нас ровно через неделю — вас ждет душераздирающий финал, который нельзя пропустить.

Вот и все. Конец. Смотреть больше нечего, потому что прямую трансляцию финала еще не сняли. Финала еще не было.

Дев вскакивает с места, не в силах сдержать нервную энергию, бурлящую внутри. Целый день он просидел на диване в одной позе, и теперь ломит все тело. Дев смотрит по сторонам. На отца, сидящего за кухонным столом. На Райана, уснувшего в отцовском кресле. На мать, сидящую на двухместном диванчике с Парисой. На Джулс и Скайлар, так и сидящих по разные стороны от него. Они никуда не отлучались. Ни единого разу за двенадцать часов.

Все снова смотрят на него. Дев не знает, с чего начать, поэтому начинает с очевидного.

— Как вы уломали Морин на такой вариант сезона?

— Морин Скотт больше не связана с «Долго и счастливо».

Дев снова садится на диван.

— Что-что?

— Забавный факт заключается в том, что дискриминация по признаку сексуальной ориентации противозаконна, — невесело сообщает Париса. — Попытки Морин склонить Чарли к помолвке с женщиной, после того как он совершил каминг-аут, противозаконны. После инцидента в Мейконе Чарли позвонил мне, и мы приняли законные меры.

— Морин думала, что, раз Чарли подписал договор, значит, она может заставить его сидеть «в шкафу», — добавляет Джулс. — Но когда Париса подала иск о дискриминации, в телекомпании увидели проблему в ином свете. Там мигом решили, что оптимальный вариант — прекратить сотрудничество с Морин.

Шокированный Дев разевает рот, и Париса отвешивает шутливый поклончик.

— Морин получила десятимиллионные отступные, так что однозначной победой это не назовешь, зато после ее ухода телекомпания легко адаптировала сюжет под истинные реалии этого сезона. Мы наскоро провели повторную редактуру первых эпизодов, потом радикально переработали вторую половину. Твой отказ от права возражения на использование футажа с твоим участием у нас имелся, однако мы пытались связаться с тобой прежде, чем шоу вышло в эфир. К сожалению, ты поступил очень мило — три месяца не общался ни с одним из нас, — напоминает Париса, интонация которой обнажает обиду, скрытую под ее обычной бравадой.

— Мы?

Париса приглаживает хвост.

— Знаешь, я обожаю ситуации, когда с пиаром полная жопа, а у «Долго и счастливо» в этом плане жопа зажопная. Именно поэтому меня наняли пиар-директором на период ребрендинга.

Дев не предполагал, что такое возможно. Никогда не предполагал, что возможна такая версия «Долго и счастливо». Не предвидел такого конца.

— Я поверить не могу…. Поверить не могу, что вы выпустили такое в эфир.

— Это правда. — Скайлар легонько пожимает плечами. Дев приглядывается к шефине. Никаких антацидов. Никакого стресса. У нее даже волосы отрастать начали: медленно, но верно. — Но, если честно, без отчаянных усилий Чарли этот сезон не случился бы. Мы все ошибались, работая на Морин. Пускали на самотек то, что не следовало. Молчали, когда следовало высказываться. Прости, Дев, я была тебе не слишком хорошей начальницей. Мне следовало вмешиваться, когда я знала, что тебе плохо.

— Я не хотел, чтобы ты знала, что у меня депрессия, — без обиняков говорит Дев. — Я не хотел, чтобы посторонние видели меня с такой стороны.

Скайлар качает головой.

— Дев, проблемы есть у каждого. Думаешь, я не хожу к психотерапевту из-за тревожного расстройства? Думаешь, мне порой не нужны лекарства и помощь?

На съемочной площадке такие темы никогда не поднимались, так что Дев правда не знал. С Морин у руля рабочей мантрой было «Впахивай и не болтай». Никаких возможностей говорить об эмоциях. Никаких возможностей дышать, ведь такой ценой создавался продукт, который требовали зрители.

— Боже, если у шоу и раньше были проблемы… Как Сказочная Семья отреагировала на этот сезон?

— Определенные сложности возникли. — Скайлар надувает щеки. — Не все члены Сказочной Семьи продолжили смотреть шоу после того, как стало ясно, что мы продвигаем однополые отношения. Разумеется, напрямую протест они не выразили, а якобы расстроились из-за того, что мы позволили звезде шоу тайком путаться с продюсером. Только реальная причина была очевидна. Несколько человек… объявили нам бойкот.

— С другой стороны, у нас появилось море новых рекламодателей и зрителей, — вмешивается внезапно проснувшийся Райан. — Вот в самом деле, именно нарушение правил может спасти «Долго и счастливо».

Неугомонный мозг Дева обрабатывает эти новости, взгромоздившиеся друг на друга, как кубики «Дженга»^[28].

— А как насчет «Юэс уикли»? Как насчет того фото Дафны и Чарли?

Париса закатывает глаза.

— Дев, ты же не первый день в этом бизнесе. Неужели пиар-ходы распознавать разучился?

— Дафна — наша вице-Принцесса, — говорит Джулс. — Мы должны поддерживать ей соответствующую репутацию в глазах зрителей до тех пор, пока не сделаем объявление на финале.

Дев бросает взгляд на Парису.

— «Долго и счастливо» в стадии ребрендинга, а вы выбрали вице-Принцессой скучную Дафну Рейнольдс?

Четверо гостей как-то странно переглядываются.

— После твоего ухода ситуация с Дафной стала… — Райан подыскивает достаточно неопределенное слово, — куда интереснее.

— Мы твердо верили, что ты не можешь не быть в курсе событий этого сезона, — вмешивается Джулс. Дев думает о своем психотерапевте, который определенно знал об установленных им барьерах и уважал их. Дев думает о родителях, тайком смотревших «Долго и счастливо» вечером каждого понедельника. Он не может решить, относится ли он к «тайком» с благодарностью или с негодованием.

— Но потом я связался с Шамим, и мы выяснили, что ты живешь в социально-сетевом вакууме, — продолжает Райан. — Мы поняли, что нужно показать тебе эпизоды, на случай если ты все-таки…

— На случай если я все-таки что?

— Дев, Чарли рискнул всем, что имел. Он боролся за то, чтобы хоть один сезон телешоу получился правдивым, а последним, что увидели зрители, стал твой уход от него в Мейконе без каких-либо объяснений. Ты разбил ему сердце. — В голосе у Парисы глубокая обида. Деву это понято: он обидел человека, которого она любит больше всех на свете. Любить — это значит и нести обиду любимого. — Но сезон не закончен. Еще есть прямая трансляция финала, у тебя еще есть шанс исправить ситуацию.

Теперь наконец ясно, зачем они прилетели с другого конца страны. Им нужно доснять шоу, нужно досказать историю, нужно добавить к сказке счастливый конец. Дев думает о сезоне, который только что просмотрел; думает о черной дыре в груди. Он думает о доме в Силвер-Лейк, о горшках с цветами на подоконниках, о Чарли в мягком свитере. Он думает о постели, навсегда пропитанной запахом овсяного геля для душа; о жизни, навсегда пропитанной им. На приставном столе в доме его родителей сервировочное блюдо и чаша, присланные Чарли Уиншо с другого конца света.