Юко Цусима - Смеющийся волк

Спутанные космы свисали вокруг её лица, как водоросли. Малютки вглядывались в это лицо. Рот её отсвечивал зелёным, глаза отсвечивали зелёным. Слышно было, как падают одна за другой капли зеленоватой воды. Малютки вглядывались в лицо женщины. Наверное, это их мама? Она стала тенью, и теперь выражения её лица было не разобрать. Ветер шевелил её волосы, и они, переливаясь, пышной волной трепетали в падавших сзади солнечных лучах. Глаза у неё тоже были с зелёным отблеском. Зеленоватые капли падали на лбы и ручки младенцев. Глубоко вздохнув и сделав долгий выдох, женщина снова завернула малышей в лохмотья пополам с газетной бумагой и закрыла ящик.

Снова наступила привычная темнота, и малютки, расслабившись, повернулись личиками друг к другу.

Неужели эта женщина — может быть, их мама — ушла и бросила их здесь? И теперь они должны будут умереть медленной смертью? Женщина, наверное, плакала? Какие же муки она, наверное, испытывала!.. Сама ли она решила, что ей ничего другого больше не остаётся, как избавиться от младенцев таким способом? Что же она выбрала вместо своих детей? С чем собиралась жить дальше? Младенцы ещё ощущали на себе влагу её слёз. Женщина, наверное, всё ещё плачет? А может быть, бросив их здесь и избавившись от бремени, она впервые за столько месяцев почувствовала облегчение и теперь улыбается, подставив лицо солнечным лучам?.. Малютки, приняв на себя все прежние страдания женщины, теперь вместо неё проливали слёзы. И ещё они описались. Чем более мокро становилось в ящике из-под мандаринов, тем холоднее было младенцам. От холода и голода они плакали тоненькими голосами. А может быть, женщине только казалось, что они плачут? Может быть, в ящике лежали тельца уже мёртвых младенцев? Может быть, она сначала придушила их подушкой и уже мёртвеньких положила в ящик из-под мандаринов? Сколько же она дала им пожить после того, как произвела их на свет? Всего день? Неделю? Месяц? Любой срок был для неё сплошным мучением. Куда же теперь собиралась идти женщина? Ей ведь надо будет ещё долго сцеживать молоко из набухшей груди — где-нибудь в туалете или на кухне.

Двое младенцев лежали, закрыв глаза и обнявшись. Тельца их остыли и затвердели. Они уже не чувствовали холода. И есть уже не хотели. Они погружались в приятный безмятежный сон. Растерзают ли их бродячие собаки или оставят на поживу воронам, или тельца их так сгниют в ящике, самим младенцам сейчас было уже всё равно.

1945 г.

… В декабре в приют было доставлено восемнадцать брошенных младенцев-мальчиков и четырнадцать девочек. Среди них некоторые в возрасте десяти дней от роду, некоторые — двадцати пяти дней. Тринадцать младенцев, уже не имевших сил сосать молочко, умерли. На сегодня по Токио и области в приютах насчитывается 340 брошенных младенцев и подкидышей.

1946 г.

… Второго января около двух часов пополудни под железнодорожным мостом через реку Накагава по линии Дзёбан в квартале Нагата района Адати в Токио было обнаружено тельце мёртвой брошенной девочки примерно семи месяцев от роду.

… Четвёртого января около девяти часов утра во втором околотке квартала Дэнэн-тёфу района Омори в Токио близ дороги было обнаружено в джутовом мешке тельце брошенного младенца-мальчика семи дней от роду. Смерть наступила два-три месяца тому назад.

… Девятнадцатого января около трёх часов пополудни на шестом участке в курительной комнате на третьем этаже Электроклуба в шестом квартале близ парка Асакуса в Токио было обнаружено тельце брошенного младенца мужского пола дней двадцати от роду, одетого в красную курточку.

… Двадцать седьмого января около часу дня в районе Ёдобаси в общественном туалете по адресу Цунохадзу, 2-68 был обнаружен недельной давности труп брошенного младенца мужского пола.

… Двадцать восьмого января в два часа дня в коридоре на третьем этаже Токийского театра, расположенного в районе Кёбаси по адресу Цукидзи, 3-14, был обнаружен трупик брошенного младенца — месячной девочки. В половине шестого вечера того же дня в зале ожидания вокзала Уэно был обнаружен брошенный младенец примерно сорока дней от роду.

… Третьего февраля в семь часов вечера у дверей роддома в районе Хонго по адресу Нака-Нэгиси, 4 был обнаружен подкидыш одного месяца от роду.

… Шестого февраля в зрительном зале клуба «Фудзи» на территории парка Асакуса в Токио был обнаружен брошенный младенец мужского пола дней двадцати от роду.

… Утром тринадцатого апреля в квартале Сэндзюбасидо в районе Адати в Токио на реке Аракава прибило к берегу ящик с трупиком недельного младенца, завёрнутым в тряпки, промасленную бумагу и газеты. Смерть наступила дней десять тому назад.

… Около восьми утра двадцать первого апреля в токийском районе Ёцуя на пустыре возле районного роддома по адресу: квартал Вакаба, 3-6-5 было обнаружено тельце мёртвого новорождённого младенца с ножевыми ранами на спине и груди.

… В половине десятого утра двадцать третьего апреля в токийском районе Сэтагая из сточной канавы перед домом по адресу: квартал Вакабаяси, 543 был извлечён трупик младенца. Имеются сильные подозрения, что это жертва убийства.

1947 г.

… В июле-августе число брошенных младенцев заметно прибавилось. В токийские полицейские участки брошенных малюток доставляют не меньше, чем по одному в день. Из полиции их передают в районные муниципалитеты, там регистрируют под каким-нибудь временным именем вроде Ханако Ситая и далее отправляют в отделение для младенцев больницы при Токийском городском центральном приюте в Итабаси. На сегодня, 23 августа, в приюте находится на воспитании сорок два младенца (12 мальчиков и 30 девочек), не знающих своих родителей. Это в основном малыши двух-пяти месяцев от роду. (Пропуск.)…По словам доктора г-жи Ясуно, все эти младенцы не достигают и 80 % положенного веса. Они очень ослаблены, сопротивляемость организма понижена. Смертность составляет до 50 %, так что в среднем каждые два дня умирает один младенец.

В тот день над нашими головами сияло лазурное небо. Бездонная синева. Чистейшая синева, напоённая светом. «Не этот ли цвет лежит в основе всего «синего»?» — думали мы, глядя, прищурившись, в поднебесье. В тот день слова «синее небо», казалось, приобрели для нас совершенно новое значение. Разве не так было? — до сих пор повторяю я про себя.

В тот день мы сели на поезд линии Иида. За окнами поезда всё было залито ослепительным сиянием июньского солнца — впервые за лето. Это была электричка, идущая со всеми остановками, так что пассажиры могли настежь открыть окна, не опасаясь копоти. Тёплый ветерок задувал в вагон. Тела наши, казалось, таяли и растекались, как мёд, в сладкой дремоте. Мы сели на станции отправления в Тацуно и могли занять места рядом. Впрочем, в дневном поезде всего из двух вагонов, останавливавшемся на каждой остановке, мест и так было предостаточно. Другие пассажиры в вагоне так же, как и мы, дремали, разморённые летним ветерком. Мы совсем расслабились и забыли про все опасения. Погрузившись, усталые и измученные, в вагон, мы откинулись на сиденьях и погрузились в сонное оцепенение. Какой маршрут на линии Иида мы выбрали, было не совсем понятно, но, наверное, поезд шёл из Маидзуру вдоль побережья Японского моря на восток и в окрестностях Наоэцу поворачивал в глубь Хонсю. Хотя точно сказать было трудно… В этом путешествии не нужно было, как в обычных поездках, заранее выверять все пункты назначения, планировать маршрут. С того времени, как мы покинули Токио, прошло дней шесть-семь. Нашей целью стало пересаживаться с поезда на поезд. Постепенно нам стало безразлично, куда направляется поезд и какие места мы проезжаем по дороге. Расположившись в поезде, мы, как нам казалось, тем самым выполняли какую-то особую обязанность. Никакого беспокойства я при этом не испытывала. С каждым днём усталость всё больше давала о себе знать. Порой уже трудно было даже глазами повести. Всё это время мы не спали на нормальной постели, не принимали ванну и не могли, разумеется, переодеться. Правда, не прошло ещё и десяти дней, так что всё это было не так уж страшно, но у меня, двенадцатилетней, не хватало силёнок, чтобы справиться с такими трудностями. Или духу не хватало…

Ну а что же семнадцатилетний Мицуо? Он явно был в неважной форме и проявлял по большому счёту не такую уж твёрдость характера. По сравнению с Мицуо я была куда бодрее, и сопротивляемость организма, похоже, у меня была выше. Может быть, я легче всё воспринимала, потому что была ещё совсем ребёнком и выживаемость у меня была, как у маленького зверька. Мицуо, в отличие от меня, с каждым днём слабел и явно был охвачен непреходящим чувством тревоги. Если ехать дальше по линии Иида, можно было приехать в Тёбаси. Куда ехать оттуда, Мицуо и сам понятия не имел. Он говорил мне наполовину в шутку, что хорошо было бы сойти где-нибудь по дороге и поселиться где-нибудь вдвоём. Я понимала, что разговор этот не всерьёз, но что-то задевало меня за живое. Я со смехом отвечала: «Ну что ж, так и сделаем! Можно попробовать. Конечно, наверняка мы сможем стать бродячими актёрами, только тогда бы лучше поселиться в каком-нибудь месте, где много туристов. Туристы будут нашими зрителями». Мицуо пробурчал, что тогда надо бы выйти на станции Ущелье Тэнрю. Мол, он когда-то слышал про катание на лодках по горной речке в Тэнрю. Место, вроде, было очень известное.