Бен Элтон - Светская дурь

У Томми зазвонил мобильник Вообще-то по строгим правилам этикета на таких собраниях телефон полагалось выключать, но Томми было все равно. Он ни на минуту больше не хотел оставаться без связи. По крайней мере, до того момента, пока не найдет ее. А затем, возможно, он выключит все телефоны… если она этого захочет.

Звонил менеджер Томми. У него были новости. Нина, мадам в борделе Голди, позвонила в офис Томми и сообщила, что знает, где находится девушка. Ее немедленно соединили с Тони, который занимался всеми делами Хансена, и он организовал встречу в соответствии с инструкциями позвонившей.

Было время обеда, на заправке толпился народ. Тони был там с одиннадцати часов, заняв определенный столик, который Нина попросила забить. Взяв второго шофера, Томми присоединился к ним в двенадцать двадцать пять, разумеется, как следует замаскировавшись.

– Забавно, раньше во время турне мне всегда нравились заправки, – отметил Томми. – Весело тогда было, а?

– Не могу сказать, что это было весело для меня, Том, – устало ответил Тони. – Но это были твои туры. Ты был боссом.

Ровно в двенадцать тридцать к ним подошла сильно накрашенная женщина с абсурдно торчащими коллагеновыми губами и с выражением застывшего на лице удивления, вызванного слишком сильной подтяжкой глаз. Она поставила на стол чашку кофе и села, не представившись.

– Как я сказала по телефону, мне известно, где находится девушка, – заявила она, положив перед ними фотографию. Снимок был сделан поляроидом, на нем была Джесси, держащая в руке выпуск сегодняшней газеты. – Я могу привезти ее к вам, – продолжила женщина, – но это очень опасно. Люди, которые держат ее, очень злые. Я хочу миллион евро, половину сейчас, половину потом.

– Да, мы знаем, вы уже говорили, – сказал Томми. – Тони, дай ей.

Тони был очень огорчен.

– Том, это шантаж. Шантаж плюс проституция. Нужно отволочь эту бабу прямиком в полицию.

Нина отодвинула от себя чашку с кофе и встала.

– Если вы это сделаете, то никогда больше не увидите Джесси. Не забывайте, ее владелец является звеном международной сети. Он в любой момент может отослать ее за границу. Мы все время перемещаем девочек. Клиенты постоянно хотят чего-нибудь новенького.

Томми смотрел в чашку с чаем, пытаясь справиться с эмоциями. Каждую секунду своей нынешней жизни его терзали мысли об ужасной судьбе Джесси. Сны были и того хуже.

– Заплати ей, Тони.

– А что мешает этой бабе самой рвануть за моря?

У Нины был на это ответ.

– Вторые пятьсот тыщ, разумеется. Вы думаете, я от них убегу? Послушайте, вам нельзя терять время, ясно? Повторяю, эти люди очень опасны, и Джесси для них не дороже мешка муки или куска говяжьей вырезки. Имущество. Кто знает, что у них в планах? На следующей неделе она уже может оказаться в Голландии, где ей придется отсасывать у осла для подпольного видео. Или еще хуже. Я видела фильмы с изнасилованием, даже с убийствами.

– Дай ей денег, Тони.

Тони положил на стол маленький стальной чемоданчик.

Женщина взяла его и встала.

– У вас есть инструкции насчет обмена, – сказала она. Из-за своего большого, вытянутого, толстого рта она очень походила на рыбу. – Завтра девушка будет у вас.

Было одиннадцать часов утра одиннадцатого дня месяца. Саманта вслух читала свое стихотворение. Одиннадцать банально рифмованных строк, в которых она говорила о том, как ей стыдно за то, что она вообразила, будто кто-нибудь сможет занять место ее отца. Саманта чувствовала, что именно эта принципиальная ошибка обрушила на нее все беды. Общественность стыдила ее саму, ее мать, ее друзей. СМИ выставили ее этакой пожирательницей мужчин, которая плетет сети лжи вокруг невинных, благородных людей, разрушает их карьеры и одновременно при любой возможности выставляет напоказ свои прелести.

Это было так несправедливо. Саманта никогда и подумать не могла, что пресса может быть такой жестокой и лживой. Ей в страшном сне не снилось, что ее груди будут красоваться в газетах, и все же всю страну уже чуть не тошнило от их вида, если только про читателей британских газет можно сказать, что их тошнит от вида обнаженных грудей.

– Прости, папочка. – С этими словами она положила стихотворение в кастрюлю и подожгла его. – Во всем мире был только один порядочный мужчина, теперь я это знаю. – Она сказала это образу своего отца, сотворенному из пламени и дыма.

Затем Саманта разложила таблетки снотворного в несколько рядов по одиннадцать штук. Всего их было тридцать пять, так что две она отложила в сторону и на одиннадцатой минуте после одиннадцати начала методично заглатывать первый ряд.

Она делала это медленно, очень медленно, потому что на самом деле ей не хотелось умирать. Она решила, что будет съедать по одной таблетке каждые одиннадцать минут, поэтому уснула задолго до того, как закончился первый ряд. Проснулась Саманта с ощущением тошноты, но в каком-то смысле ей стало лучше.

Она честно пыталась покончить с собой, и ей это не удалось. Ее отец определенно не хотел, чтобы она умерла. Он хотел, чтобы она дала отпор. Он хотел катарсиса.

Нина долго и напряженно думала, как выкрасть Джесси из заведения Голди. Она судорожно размышляла, будет ли лучше попытаться вывести ее через парадную дверь, пока девочки будут сидеть и ждать очередного клиента, или подождать до утреннего затишья, когда все будут спать, и провести ее вниз по лестнице во время относительного спокойствия в заведении. Наконец она решила остановиться на втором варианте и пробралась в комнату девочек, практически точную копию комнаты, из которой всего несколько недель назад сбежала Джесси.

– Джесси… Джесси! – прошипела она, пытаясь вытащить девушку из наркотического сна. – Пойдем со мной, я выведу тебя отсюда.

Сначала Джесси отказывалась двигаться. Она не понимала, что происходит, героин привел ее в состояние апатии. Наконец Нина немного привела Джесси в себя, и вместе они прокрались по лестнице мимо комнат, в которых трудились девочки, в общий зал. Обычно здесь сидела пара ребят Голди, но был понедельник, утро, самое застойное время недели, и Нина полагала, что они будут внизу, в кухне, заниматься обычными делами, готовить кофе или чистый героин на продажу. Комната была пуста, и Нина провела Джесси к входной двери.

Дверь была заперта.

Нина просто остолбенела, потому что ключи были у нее, и всего несколько минут назад она убедилась, что дверь открыта. Загадка вскоре разрешилась, когда из-за одного из диванов показалось ужасное лицо Голди.

– Ку-ку. я тебя вижу, – сказал он, улыбаясь золотыми зубами.

– Привет, Голди, – запинаясь, сказала Нина. – Я просто…

– Ты просто что, детка?

– Клиент. Позвонил клиент… Он хотел Джесси. Мне показалось, я слышала, что он позвонил в дверь.

Голди подошел к двери и посмотрел в маленький глазок.

– Там никого нет, Нина.

Нина не ответила.

– Ты собиралась выкрасть мою собственность, так, Нина? Именно это ты и пыталась сделать. Ты должна понимать, что в моем бизнесе человек недолго протянет без природной подозрительности. Поэтому, когда мадам говорит мне, что ей нужно свободное утро и машина для важного дела, у меня возникают подозрения…

Из соседней комнаты показались два помощника Голди.

– Я попросил Берни и Джа проследить за тобой, посмотреть, что случилось, и подумать только – у тебя была встреча на заправке, а не где-то там еще! Явно неподходящее место для отдыха такой гламурной девицы. Отдай мне ключи, слышишь, дорогуша? Тебе они больше не понадобятся.

Нина отдала ему ключи, Голди обошел вокруг нее и Джесси и отпер замок.

– Мы всегда открыты, верно? Нужно подумать, кто будет принимать клиентов, пока у меня не появится новая дверная сука.

– Пожалуйста, Голди, – вырвалось у Нины.

Голди наслаждался этой маленькой драмой. Он сел за стол и достал большой пакет чистого кокаина. Он чувствовал, что заслужил маленький отдых, и начал набивать трубку.

– Ну и что же Берни и Джа увидели во время этого маленького рандеву на дороге? Ничего, всего лишь передачу чертовой сумки. Передачу денег, ни больше и ни меньше!

Джа показал чемоданчик, который Тони передал Нине.

– Мы обыскали сегодня утром твою квартиру, Нина, – сказал Джа. – Нашли в пакете для мусора. Неплохо, но слишком расточительно.

– А я к тому же перехватил омлет и поганый йогурт, – добавил Берни.

– А теперь нам нужно узнать, Нина, кто, мать его, платит тебе полмиллиона чертовых евро за эту маленькую шлюшку, которая уже затрахана до полусмерти.

Джесси не прислушивалась к разговору. Ее сознание парило по комнате на наркотическом облаке. Однако кристаллы амфетамина вытолкнули на первый план одну твердую мысль.