Ефим Дикий - Комерс: Тем, кто не дожил

– А, слушайте – совсем забыл! Третий день не могу дозвониться до Альберта. Там что-то странное: вроде уехал на охоту и завис. Пьет, что ли?..

– Ну, с запоями у него запросто, сам видел. Но неужто подчиненные не в курсе? Странно.

– Согласен. В общем, я после выходных туда еще позвоню и, если ясности не добавится, съезжу в Иваново сам. Там все ж таки нашей ткани полно, прошу не забывать.

Из командировки Иванов явился мрачнее тучи и как-то на удивление помятый.

– В чем дело, Евгений? Решили с Альбертом по водочке пройтись? Он нашелся вообще?

– Нашелся. И по водочке я прошелся немало. Вот только без Альберта. Ему… пить было бы довольно затруднительно. В гробу-то.

– Чего-о?!

– Да утонул наш Альберт Федорович. Нет его больше.

– Жень, не дуркуй!

– Да какая там дурка, Сергей Юрьевич. Поехал на охоту с семьей, у него там какой-то домик в лесу. Собрался на водохранилище порыбачить… Вот только в воскресенье тело и нашли.

– Ужас какой. И что?..

– Да что-что… Обычный несчастный случай. В лодке был один, в крови эксперты обнаружили лошадиную дозу алкоголя. Видимо, перевернулся. А вода весной холодная, сами понимаете.

– Ох-х.

– Вот такие дела. На камвольном третий день бухают, на похороны я уж оставаться не стал.

– Эх, Альберт-Альберт! – Чувства мной овладели смешанные, но мрачные. – Говно, если уж честно, был человечишко, но что уж теперь: «о мертвых – хорошо или ничего». М-да… И что мы теперь делать будем?..

– Ну, я там переговорил с его замом…

– С этим, Сергеем Михайловичем?

– Ну да. Правда, толку с этого разговора мало получилось: пьяных слез больше, чем дела. Но насчет хвостов по задолженности велел не беспокоиться: все отдадут.

– Откат-то ему пообещали? – Эмоции эмоциями, а дело делом.

– Пообещал. Он согласился, конечно, но без энтузиазма. Сергей этот и так в коленках слабоват, максимум «второй номер», а тут еще эта история с Альбертом…

– Да что же это такое, Евгений?! Один в СИЗО, второй утонул, третьего постоянно к следаку дергают…

– Да и внутри совета директоров тоже все не слава Богу, Сергей Юрьевич! В общем, что-то перестает мне все это нравиться.

– Ладно-ладно! «Наполеон умер, и я тоже чувствую себя не совсем здоровым», слыхали. Завязывайте, в общем, с мерехлюндией. Я вот, например, бодр и свеж после Египта – чего и вам советую!

Советы советами, но настроения Иванова не нравились мне все больше и больше. Он очевидно впадал в апатию, что отражалось и на манере ведения дел.

Да и Альберт, прямо скажем, умер на редкость не вовремя. Еще и в сочетании с посадкой Бори…

Бубел, напротив, радовал. Все-таки сибирские корни – это серьезно. Практически подряд – героиновые дела и запой с зашивкой – и хоть бы хны! Более того, он-то как раз пребывал в весьма приподнятом расположении духа. Уж не знаю: то ли Огнивцев ему там опять чего-то наколдовал, то ли самовнушение – но находился наш Граф на постоянном бодряке, приближающемся к эйфории. При этом никакой раздражительности, да и интеллект работал как бы не получше, чем обычно.

Приближалась Пасха, и я решил пару недель хотя бы повоздерживаться от мяса. Некрещеный, с весьма сложными отношениями с религией – просто слегка посмирять плоть. Сам не знаю: может, такой странный флешбэк посещения Синая. Так или иначе, мясо из рациона было исключено.

– Что это вы тут делаете, господин президент? – окликнул меня Бублик, застав в буфете РСПП.

– Не видите, Владимир, я пощусь!

– Кхм! – крякнул Граф. – Мне вот всегда казалось, что пост – это… это когда не жируют!

Мяса на столе действительно не было. Были осетрина, семга, красная икра и грибной жюльен. И бокал джин-тоника, само собой.

– Но это ладно, – продолжал Вова уже более серьезным голосом. – Мне что-то Иванов последнее время не нравится.

– А что такое?..

– Да что-то он такое гонит постоянно… Что пора завязывать, что все надоело – а больше всего надоел господин президент!

– Я-то ему чем не угодил?

– А вот ничего не делаете, ездите по Египтам и вообще создаете культ личности.

– Это я-то создаю?..

– Да нет, конечно – но этому барану хрен чего объяснишь. В общем, сдается мне, может наш Евгений Эдуардович в ближайшее время спрыгнуть. Ты бы с ним того, поуважительней, а то жалуется, что в грош его не ставишь.

Странно. Неужто я за последние месяцы и впрямь так вознесся? Хотя мои дурацкие шуточки кого угодно способны вывести из себя, это правда. Ну разве что за исключением Бубла, которому вообще все пофиг, особенно в нынешнем состоянии.

– Ладно, постараюсь с ним особо не шутковать. С другой стороны, Вов, ты прикинь: мы что, без него не справимся, если уж так?..

– Да справимся по идее. Но вот что-то экспериментировать мне не хочется. Конченый он, конечно – но от добра добра не ищут.

Очередная проблема нарисовалась там, где ее вроде уж точно ждать не приходилось. Незадолго до майских каникул мне позвонила секретарша Лена.

– Сергей Юрьевич, я тут собираюсь менять место работы – так что предупреждаю вас заранее.

– О как! А что случилось, собственно говоря?..

– Не знаю… Как-то неинтересно стало…

Я ничего не понял и провел нечто вроде внутреннего расследования.

– Понимаете, господин президент… – замялся Иванов. – Не уверен, что это имеет отношение… ммм… в общем, она меня тут в очередной раз попыталась трахнуть.

– И чего?..

– Ну, я ей в очередной раз отказал. Вежливо, но достаточно твердо.

– И?..

– Ну, по-моему, она обиделась.

– И чего, увольняться теперь?

– Не знаю. Бабы-с…

Поговорил я и с Вовой. Тот удивился:

– Да леший ж ее знает, Серег. Я как-то после зашивки не особо интересуюсь. Палево, да и с ребенком хлопот полно – особо не поблядуешь.

Завершающая беседа с Леной расстроила меня окончательно. Подозрения подтвердились: барышня довольно категорично высказалась в духе «что же это за работа, где и мужиков-то толком нет!».

– Отлично, отлично, – возмущался я, сидя в кабинете на Старой. – Девушка трахнула две трети совета директоров, недотрахала оставшуюся треть – и уходит с видом оскорбленной невинности!..

– Ну, получается примерно так, – согласился Иванов. Бублик помалкивал: чует кошка, чье мясо съела.

– Так и не надо нам этой бляди! – злобно резюмировал я. – Тем более что она совершенно не горит желанием оставаться, я прощупал.

– Прощупали? – ядовито переспросил Евгений.

– Да ну вас с вашими шуточками! Не хочет, короче. Тем более у нее сейчас и работы толком нет.

– Кстати, да. – Женя задумался и как бы невзначай добавил: – Черновой работы особо не осталось. Собственно, нам сейчас вообще бэк-офис без надобности.

– Что вы имеете в виду?

– Ну, новую секретаршу брать смысла нет, балансы в налоговую и фонды таскать – проще курьера нанимать на пару дней раз в квартал.

– Да, пожалуй.

– А тогда зачем нам вообще квартира на «Динамо»? – продолжал Иванов. – Граф сейчас… эээ… вроде не пьет, Старой площади для встреч вполне хватает. Опять же лето впереди – можно и на природе вопросы обсуждать.

– Подумаешь, двести баксов экономии…

– Копейка, господин президент, юань бережет, как известно. А главное – ну действительно же хата не нужна, согласитесь.

Я задумался. С одной стороны, Иванов прав: квартира на «Динамо» становилась хоть и недорогим, но балластом. Смущало, скорее, другое. Если контора избавляется от активов, если из нее уходят сотрудники – это по всем понятиям не к добру.

Новые дурные вести не замедлили воспоследовать: взбунтовался Комиссаров. Проклятая баба все же убедила его в нашей зловредности, и он объявил о выходе из дела. Для полного счастья предложив выдать долю немедленно – и деньгами.

– Саша, но это же нереально! – пытался убедить я его по телефону. – Сам же знаешь, что у нас все в товаре. Реализуем потихоньку – и сразу дербаним.

– Ах нереально? – вспыхнул технический директор. – Вот мы и посмотрим, реально или нет!

И бросил трубку. А через пару дней я обнаружил в почтовом ящике объемистый пакет с ксерокопиями всякого рода интересных документов из нашей деятельности. Само собой, с печатями и подписями. Печати в числе прочего всяких левых «подснежников», а подписи – по большей части мои.

К этому прилагалась бумажка, написанная в том смысле, что «как вы думаете, господа: насколько все это может заинтересовать налоговую полицию?».

– Ну что, блядь, доигрались? – рявкнул я на компаньонов на внеочередном совещании. – Говорил же, что углы надо резать, чтоб без эскалаций! И что теперь делать будем?..

– Вообще-то, – очень тихо и интеллигентно произнес Иванов, – это тот самый случай, когда говорят «дешевле грохнуть».