Альфред Кох - Ящик водки. Том 2

Кох: — По-моему, ты увлекся… Так что все-таки было на юбилейной пьянке?

— Там был такой момент. Стоит, значит, человек в уголку, а другой подходит к нему, руки за спиной, и говорит: «Сейчас я покажу тебе фокус, закрой глаза!» Тот закрывает. И тогда фокусник достает разделочную доску, укладывает ее подопытному на темя и с размаху разрубает эту доску кухонным топориком. Публика потрясена. Тот, у которого на голове доску рубили, после проплакал до утра, а потом подшился. А который показывал фокус, тот пошел кого-то е…ть в ванную и через какое-то время повесился. Жесткие были линии в жизни…

В общем, тридцать лет стукнуло. Я тогда провел собрание, вызвал всех подружек и объявил, что они уволены: всем спасибо, все свободны, поскольку я на вас не собираюсь жениться. Они отвечают: «Так тебя никто и не заставляет жениться, какой вопрос!» Нет, говорю, это не к вам вопрос, а ко мне. Поскольку жениться на вас я не планирую, зачем вы мне тогда? Вот и все. Потом я еще и с работы уволился. Сказал: хватит уже. Решил заниматься серьезными делами, а не провинциальной журналистикой.

— Подожди, а ты когда окончательно женился?

— В 88-м году.

— А, так ты как всех уволил, так вскоре и женился. Механика простая.

— Ну… А в 87-м, кстати, еще началась кооперация.

— Да, уже можно было бабки зарабатывать.

— И я помню, в 87-м привез какую-то заметку в «Собеседник» сдавать и встретил там Вову Яковлева. А он уже уволился из газеты и как раз делал кооператив «Факт». И вот стоим мы в очереди в редакционном буфете, все берут суп и второе, а он говорит: «Ну-ка дайте мне полный граненый стакан черной икры и пачку „Мальборо“! О как! И мне Яковлев говорит: „Хочешь, дам тебе хоть червонец в долг, а отдашь, как деньги будут!“ Я взял. А чего?

Комментарий Свинаренко

Потом, через три года, я пришел в старый «Коммерсант» и в коридоре встретил Яковлева. В кармане у меня было тринадцать рублей — все мое на тот момент состояние. Я достал десятку и стал ее возвращать, должок, — но он засмеялся и не взял.

Свинаренко: — Я подумал тогда: как жизнь повернулась! Вон люди бабки делают… Чуть ли не семьсот рублей в месяц получают. И в этот самый момент Яковлев говорит: «А иди-ка ты работать ко мне в кооператив, и будешь получать семьсот рублей (видно, эта сумма тогда у всех крутилась на языке)». То есть этот стакан икры был не просто так им закуплен, это была часть его стратегии как head hunter. Я поскучнел, потому что вопрос перешел из чисто теоретической легкомысленной плоскости в область действий… И отказался!

— А что он производил в том кооперативе?

— Да ничего. Он торговал информацией о кооперативах. Ну вот. Я понял, что мне очень не хотелось заниматься бизнесом. Бабки туда-сюда передвигать, из пачки в пачку перекладывать… Он говорит: иди, мы сделаем классную газету! Ну, не сразу, а чуть погодя… И начинает описывать некую воображаемую идеальную газету — грубо говоря, будущий старый «Коммерсант», который у него уже вертелся в голове. Я послушал и говорю: вот как дойдет до такой газеты, ты мне сразу свистни — и я не заставлю себя ждать. Ну, приблизительно так оно и получилось потом, как мы знаем. А Матиас Руст когда прилетел, это какой праздник был, помнишь? День пограничника это был, 28 мая!

— Да ты что!

— Точно. Граница на замке!

— Если б он сел не на Красной площади, а в другом месте, то это бы замолчали. А так невозможно было замолчать.

— Люди думали, что это съемки, шутки… Значит, ты думаешь, что при социализме военные все бабки просто растранжирили, и все, — даже элементарная ПВО поэтому не работала…

— Думаю, что да.

— Были же версии, что Руста видели, вели, но просто не стали сбивать.

— Ну да, и поэтому он сел на Красной площади… За пять лет до этого они «Боинг» корейский сбили, там не одна сотня человек сидела, — и глазом не моргнули, а тут у них гуманизм, сука, разыгрался. Прозевали! Сто процентов! Это как американские smart-бомбы, которые почему-то все время в базар попадают. Думаю, там была такая схема, с теми бомбами. Подрядчик с генералом договорился, приходит в Белый дом и говорит: охерительная бомба изобретена, мухе попадает в левое яйцо, срочно нужно закупить партию для Пентагона. А то невозможно без них! И все на откате… А у нас при Советах и откаты были дурацкие, кэша ж не было. К примеру, солдат на дачу присылали. А вот из нашей жизни свежий пример. У Московского вокзала в Питере выкопали яму, потратив на работу девяносто миллионов долларов. Якобы это котлован под новое здание вокзала для новой скоростной магистрали. Никто никакую магистраль не строит, а девяносто миллионов вкопали в эту яму… И никто не сел!

— Что, за девяносто миллионов только яму выкопали — и все?

— Да. Кое-кто поинтересовался сметой, так они даже гвозди в Лондоне закупали. И никаких вопросов нету ни у кого!

— Ну, так меры же приняты.

— Какие?

— Поменяли же начальника федерального округа!

— Это было до него, это было во времена Примакова… Вернемся в 87-й. Тогда еще под Уфой поезд взорвался, помнишь? Там была утечка газа из магистрали. Газ в низину натек. Шел поезд, кто-то хабарик в окно выкинул — и взрыв, сотни людей погибли.

— Какие-то знаки нам давались, что сворачивается все.

— Я не сторонник символы какие-то выводить, но видно было, что загибается все… Смердел Совок со страшной силой… Из великой державы начал уже превращаться в посмешище всемирное. Они и сейчас не видят этого, бюджетные работники, в функции которых входило гордиться великой страной. Совок сдыхал долго, так что нам из года в год, в каждой главе приходится об этом говорить. А сдох бы он в один день, как в Чехословакии! Сразу б все стало ясно: Гавел — президент, а вы, коммунисты, сидите спокойно, если не хотите получить по физиономии, и устраивайтесь слесарями. Вот тут и вакансия, кстати, образовалась — Дубчек же слесарем двадцать лет был, после Пражской весны, пока его председателем парламента не забрали. А наш Совок долго б еще помирал, если б эти дурачки ГКЧП не придумали в 91-м году. А как придумали, тут и кончился Совок!

— Быстро, видимо, было нельзя. Ведь даже мы к нему серьезно относились. Мы хихикали, но на демонстрации не ходили ведь.

— Ну почему, я на какие-то митинги ходил.

— Мы ходили, когда все ходили. А я про другие времена. Помнишь, диссиденты вышли на Красную площадь…

— Я о другом. Сидели аналитики в ЦК КПСС — Боря Федоров, Игорь Малашенко… Бегло говорили по-английски… И Примаков сидел в институте экономики… Ну, придумали б что-нибудь! Тоже мне, аналитики… Мне денег жалко! За эти пять лет, пока они сдыхали, коммуняки, сколько ж они на Западе денег позанимали — и пустили на ветер! Мы до сих пор по их долгам расплатиться не можем. А если б сразу сказали: все кончено, мы пошли — то это все значительно меньшей кровью далось бы. Ну, в том же 87-м году сдали б дела и разошлись по домам, устроились слесарями трудиться! Знаешь, сколько денег мы бы тогда сберегли! Если б эти… во главе с покойничком Павловым не наделали долгов! Если б Гайдар пришел на пять лет раньше! Тогда не развалили бы бюджетную систему, не раскрутилась инфляция, не было б этой конфискационной реформы, когда вклады граждан аннулировали…

— Да все равно б своровали бабки!

— Да перестань ты! Таких бабок, которые они профукали, в России никогда не воровали! И сейчас таких не воруют! Одна программа «Буран» несколько десятков миллиардов стоила!

— А, это русский Shuttle?

— Да. И чем она закончилась, эта программа? Десять миллиардов долларов вылетели, как из ружья! Один раз запустили этот «Буран» без космонавта — и все. Ну зачем это нужно было?!

— Так ответ же американцам!

— А вы меня спросите, налогоплательщика! Согласен я таким образом отвечать американцам — чтоб один раз запустить и на этом закончить — или нет?

— Понты дороже денег!

— Это когда не свое тратят. А мне дороже деньги, чем понты.

— Вот ты, Алик, говоришь: «Если бы Гайдар пришел в 87-м…» А он не мог. Он тогда другим был увлечен. Он, наоборот, именно в 87-м году начал работать в «Правде» и в журнале «Коммунист».

— Будучи коммунистом, да… Будучи коммунистом… Но вот если бы у нас сразу после ГКЧП, на волне демократической приняли нормальные законы, как это было сделано во всех странах Восточной Европы, в частности закон о запрете на профессию, — то Гайдар, Чубайс, Шахрай, Боря Федоров — они бы не смогли работать в правительстве. Потому что они были коммунистами!

— Раз Гайдар в «Правду» пошел, значит, считал, что это надолго! Иначе бы на хера было связываться? Позориться? Видно, не на год шел, не на два, а всерьез… Вот в Германии после войны хотя и был запретна профессии, все равно многие нацисты продолжали работать на государство.

— Ну, там же зам Канариса — Гелен, замначальника разведки вермахта, работал после войны в разведке, в ФРГ. И ничего!