Зуфар Гареев - Хроники сексуальных неврозов

– Вы это говорили уже сто раз! – торопит Ромик.

– Повторенье – мать ученья, запомните, Аполлон Вы наш многояйцевый…

Шеин берет гитару, трогает струны, поет:

– Тусклое здесь электричество, С крыши сочится вода. Женщина, Ваше величество, Как вы решились сюда?

У Ромика не забалуешь:

– Вы, Сергей Иванович, на шестерке не дотягиваете полтона… А вы, господин продюсер гнилых сериалов – на септаккорде фальшивите.

Он берет протянутую гитару.

– Да уж, во всем я фальшивлю… – вздыхает Зайцев, – Окуджава почитал мои стихи и сказал…

– Тогда все дворники писали стихи, – перебивает Шеин. – Скажу больше: гинекологи тоже.

До них долетает голос девушки, которую Ромик оставил один на один с Марьей Николаевной.

– Рома… Я боюсь одна… Она мне фак показывает…

– Про гречку не спрашивает?

– Спрашивает… Почему я ее съела… Ой, щипается! Прекратите, щипаться, бабушка! Я не ела Вашу гречку!

– А гинекологи с чего? Я понимаю, психиатры…

Ромик поет без фальши:

– Кто вы такая? Откуда вы?! Ах, я смешной человек... Просто вы дверь перепутали, Улицу, город и век.

Песня Окуджавы его тоже погружает в воспоминания.

– А мне Булат Шалвович шоколадку импортную подарил, помните, Валерий Романович?

– Помню.

– Сколько мне было?

– Два с половиной. Ромик, это правда, что женщины перестали любить бруталов, а переключились на элемент педерастичности?

– Да, конкретно.

– В Вас этот элемент… хм… так сказать, присутствует?

– Безусловно. Когда надо, я – метросексуал. Валерий Романович, душка на парфюме… Ну, прошу Вас… Во имя Булата Шалвовича!

– Вы знаете, что Ваши женщины очень громко стонут в постели? Где они насмотрелись такой порнографии?

Он взволнованно расхаживает:

– Это, знаете… Это тоже задевает… Почему они так громко стонут?

– Оргазмус… Сделано в Голливуде. Не противьтесь, Зоил!

– Ну что же Вы юношу мучаете, господин психиатр? – выпивает Шеин в одиночестве. – Умник Вы наш… Метросексуал на выданье…

– Замечу мимоходом – только в память о Булате Шалвовиче! Запомните, заблудший юноша: только в память о нем Вам удается разводить меня на всякие мерзости вроде этой!

Ромик приводит Марью Николаевну. Она готова к свободному плаванью – она уже на поводке и в наушниках. Старушка тут же устремляется к помойному ведру, копошится, бормоча:

– А ячки сколько набросали… ячки-то…

Второй конец веревки Зайцев привязывает к своему запястью и подтягивает старушку к столу. Марья Николаевна сидит смирно. Зайцев подставляет ей тарелку с очищенными креветками, старушка старательно ест большой ложкой.

Зайцев разливает, поднимает рюмку:

– Значит, все уже давно метросексуалы? И только я задержался в своем веке?

Марья Николаевна начинает шевелить локтями, рэппируя и показывая Зайцеву неприличные жесты:

– Фак! Фак! Приятель, ты видел это?

– Ах, оставьте, дорогая, – машет рукой Зайцев. – Умоляю!

Иногда встретишь на улице странную пару (лоховатого паренька с девушкой-красавицей) – и задумаешься. Какие обстоятельства связывают их? За что парню судьба отвалила такое сокровище?

Мы тут не берем в расчет вздох классика, который много лет назад сетовал: не приведи, Боже, жениться на красавице!

Тем не менее…

Медиапланер крупной фармацевтической компании Виктор Мищенко был тем самым лоховатым пареньком, вокруг которого вот уже второй год крутились та-а-а-кие блондинки!

Телефонный звонок Ксюши застает Виктора входящим в туалет. Голос Ксюши журчит в трубке как весенний ручей, сказал бы Виктор, если бы писал стихи.

– Виктор, есть одна реальная история из чата. Одна девушка пять дней не ходила в туалет на почве первой любви. Грандиозный запор. Суперзапор!

Виктор у писсура заносит руку над ширинкой.

– Прекрасно. Это наша целевая аудитория.

Голос Ксюши журчит и журчит в трубке:

– Клип, значит, будет такой. Девушка приходит к проктологу, рассказывает эту свою историю и проктолог назначает наш «Пропедиум». По-моему гениально.

Мищенко тоже зажурчал – отливает вОды, которые в перегретой менеджерской жизни порой раскаляются до кипения.

– И еще! – включается в мозговой штурм Мищенко. – Она никому не нравится за то, что не ходит в сортир на работе. Они не знают, что она больная на почве запора. Она – прекрасная белая ворона…

Виктор трогает член, принюхивается и морщится, отгоняя ладошкой вонь от носа.

– Красивая идея, потрясена Вашим воображением, Виктор!

Ксюша дает отбой.

– Слышь, Ли, чего хочет этот придурок… Хочет, чтобы она и на работе не какала, а смотрела в окно и все время слушала песню «Ворона». Помнишь, у Линды: я – ворона, я – ворона…

Лия отрывается от телефона:

– А мне кажется, он просто набивает себе цену. Он просто хочет трахнуться – и тогда заказ наш! Ты разве не поняла?

Звонит мобила.

– Бля, хорек… Второй час мне мозги парит…

Она нервно вскидывает трубку:

– Дэн, я сказала – тупо забери тетину машину с Ленинского, и тупо отвези на Боровицкую! Если ты не сделаешь это – ты будешь знаешь кто, Дэн? Повторяю – ты сам знаешь кто!

Дает отбой.

– Линда… А хорошая певица, между прочим. И «Ворона» – хорошая песенка.

Однако через пару дней выясняется, что и Линды мало.

Не в лучшем настроении наши девушки ранним вечером припарковывают свои Пежо 206 (красная и желтая) у «Лакомки» неподалеку от Ленкома.

За столиком обсасывают подробности. Ксюша, понятно, возмущена:

– Он говорит, что надо добавить мотив Гарри Поттера. Это типа катит сейчас. Запор привязать к семейным ценностям… Как ты?

– Я думаю, что у Гарри Поттера должен быть отец. Проктолог. Тогда все стыкуется.

– Это педофилия.

– Но он же проктолог, причем здесь педофилия? В туалете нет педофилии. Она приходит к проктологу в туалет и там пытается расслабить все свои шняги… ну, сфинктеры.

– А что делает Гарри Поттер?

– Да хер его знает, что делает. Летает в параллельной Вселенной… Она представляет Гарри Поттера и счастливо какает.

– Сейчас спрошу у Жанчика.

Ксюша звонит. Жанчик вся в работе. Очередной массаж простаты – один клиент упитанней другого. Толстячки как на подбор – под 50, в цветных необъятных бриджах, с внушительными барсетками, которые всегда бережно ставят у себя в головах, принимая специфические позы для процедуры.

Услышав звонок, Жанна снимает перчатку.

Толстяк довольно томно отчитывается:

– Мне совсем не больно! Ваш шаловливый пальчик, Жанна, доставляет мне небесное наслаждение. И это не метафора. Что может быть прекрасней девушки, которая… которая пальцем…

Он не знает что сказать дальше. И вдруг как на духу:

– Выходите за меня замуж, Жанна!

– Вот уж! До конца дней ковыряться в Вашей гнилой…

Толстяк перебивает:

– Только не называйте мою задницу грубо, прошу Вас! Не называйте ее гнилой!

Он потерянно бормочет:

– За что же мне такое наказание? Вот как иногда приходит первая любовь!

– Алло, Ксю… Это не первая любовь, а первый простатит!

Толстяк жалок:

– Клянусь, это первая любовь, Жанна!

Потом его и вовсе осеняет:

– Однако не забывайте, сколько у меня денег, Жанна! Не забывайте, что я страшно богат!

Голос нашей Ксюши журчит как ручеек:

– Жанчик, скажи, если к отцу Гарри Поттера приходит девушка в туалет – это педофилия?

– Еще какая!

– Но он же старпер! Да еще проктолог!

– Блин, а этот же не старпер!

– Кто?

Заглядывает врач и делает строгое наставление:

– Жанна Михайловна, пожалуйста, не отвлекаемся.

– Ну, мелкий этот… Одну минуточку, Евгений Александрович… с мечом там бегает.

– Поттер этот…

– Ну да, Скоттер этот…

Ксюша сильно удивлена:

– Фигасе! А в Интернете он кувыркается с девками! Могу ссылку бросить.

Она удрученно бросает подруге:

– Ли! Тупняк полный!

Ну как же отомстить этому негодяю Шеину, как?

Ли, ну почему ты не хочешь помочь маме?

А ты, Ксю?

Ведь ты такая креативщица!

Между тем в Безбожном переулке лето каждую ночь продолжает разливать свою загадочную чувственную патоку в воздухе, – и это сводит с ума! Если б я был поэтом, я бы, пожалуй, написал такие стихи:

Тополь выходит из трамвая.

Неподалеку от лавочки, словно коза на привязи, ходит (рэппируя локтями) Марья Николаевна. На голове – крутые наушники. Поводок от ее руки тянется в газонные кусты. Можно послушать голос рэппера, если любопытно. Читка следующая:

Марья Николаевна риально прецца похуй: