Екатерина Горбунова - Дом 16/1 (СИ)

Дни шли за днями. Лариса лежала бревном уже три года. Сонечка привыкла к обузе. И даже стала приводить случайных кавалеров домой. Ей нравилось наблюдать, как они переходят от состояния шока к состоянию возбуждения и обратно. Девушка хохотала. Это было милым развлечением, она не могла отказать себе в нем.

Тем более, что остальная жизнь проходила как бы вне Сонечки. Недавно, в конце мая, в их подъезде произошло покушение на какого-то предпринимателя. Даже пострадала консьержка Варвара Петровна. После девушка пару раз делала ей перевязку. При этом думая: неужели не мог дурак-киллер заодно пристрелить и мачеху. Одним человеком больше, одним меньше… Хотя, как бы он оказался у них дома?

А Варвара Петровна тем временем увлеченно рассказывала Софье о своем новом котенке. Девушка кивала головой, делала вид, что внимательно слушает, но не могла понять ее восторга. Как можно испытывать какие-то теплые чувства к комку шерсти?… Тем более зная заведомо, что тебя не понимают по-настоящему, что живут одними лишь рефлексами и ничем более… Впрочем, привязываться к живым людям, по ее мнению, было еще более неблагодарным занятием.

Второго июля жизнь Сонечки в который раз сделала крутой вираж. Когда девушка с утра подошла к Ларисе, чтобы сделать ей укол, та была уже холодная…

«Присмирела Сонечка и сидит тихонечко»…

Девушка прокручивала всю свою жизнь. Все моменты. Любовно. Трепетно. Будто ласкала. Со всем были связаны особые ощущения – она и не замечала их раньше. Не знала, что то или иное событие, оказывается, вызывало в ней столько эмоций и волнений. Было приятно на душе, сладко. Напоминало запах ладана…

Хотя почему ладана? Это же запах смерти. А у нее теперь начинается новая жизнь. Свободная, без лишних обязательств и личных обстоятельств. И эта жизнь должна начаться уже не с крамольных теперь мыслей о предоставлении последнего приюта той, которую она так долго ненавидела. Хочешь – не хочешь, кто еще это сделает? Надо договориться обо всем, пригласить на поминки… Хотя кого приглашать? Что-то никто больно не рвался взваливать на себя ношу по уходу за неподвижным телом… Зато рассуждать о бренности бытия придут многие… Впрочем, можно потерпеть денек.

А потом… Закопать и перечеркнуть эту часть жизни! Жаль, останется привкус… ладана…

Софья с привычной ненавистью посмотрела на лежащее мертвое тело. Наверное, оно вызывает такие мысли? Лежит тут себе – неподвижное, холодное, не может ни во что вмешаться, посоветовать, поспорить… Даже своей смертью Лариса умудрилась испортить ей жизнь… Она и раньше мешала ей, и сейчас…

Или не Лариса?..

Внезапно руки и ноги девушки похолодели, а лоб покрылся испариной – сейчас до нее дошли слова психотерапевта… Да, дело было не в мачехе, дело было в ней. Она ненавидела, чтобы жить, потому что все другие чувства были ей недоступны – они просто прошли мимо. Сонечка не знала их… Она не способна ничего чувствовать: ни любовь, ни радость, ни тоску… И вспоминая свою жизнь, она смотрела на нее, как на фильм, идущий на экране: пройдет, забудется и не оставит следа… Дело в ней, в Сонечке…

Это открытие было ужасным. Ее знобило. Дыхание стало судорожным. Девушка до боли сжала руки в кулаки. Длинные ногти вонзились в ладони так, что потекла кровь. С тупым недоумением смотрела Сонечка на алые дорожки, даже попробовала на язык. Кровь была сладко-соленой и пахла железом, как у всех остальных людей в мире. Но это физиология… А душа? Где ее родная душа? В каких дебрях она заблудилась?

Софья не хотела верить внезапному открытию, но озарение уже проникло в нее, растревожило. Девушка подскочила к Ларисе и принялась ее трясти. Мягкое безвольное тело дрожало в сильных руках, но жизнь уже покинула его и ничто не вернуло бы ее обратно… Софья трясла и трясла мачеху, чувствуя во рту крошево собственных зубов…

Это была точка невозвращения… Дальше ничего не было. Надо было начинать что-то новое. Без ненависти…

Софья пошла на кухню, достала заветную бутылочку из тайничка и махом опорожнила ее, одним глотком перечеркнув свою ненависть. Потом на ватных ногах подошла к софе, на которой покоилась Лариса, обхватила холодное тело… И ушла…

Ей было неведомо, что их нашли только на третий день, после выходных: в отсутствии консьержки бдительности никто не проявил. Их нашли, потому что из-за летней жары из-под двери пошел смрад.

В следующие три дня они были такие востребованные и любимые. Ненависть ушла безвозвратно. Все их любили и говорили значительные слова. Особенно о Сонечке.

Вадим Алексеевич устроил все по высшему разряду и очень плакал над закрытыми гробами… Его молодая жена оттаскивала мужа от двух гробов и чего-то стеснялась, даже не пришла на поминки…

Но это уже прошло мимо… Сонечки в этом не было, как и Ларисы…

Квартира 3. Детектив.

Егору было без малого десять лет. Он был начитанным, умным мальчиком. Но не «ботаником», а общительным и компанейским. Неизвестно, чем это объяснялось, но все хулиганы во дворе не задирали его, а наоборот всячески оберегали и угождали. Он был своим…

Жил Егор с мамой Наташей, старшим братом Сергеем, которому уже исполнилось двадцать два, и отчимом дядей Витей. Жили дружно, уже почти восемь лет. Своего настоящего, кровного отца мальчик не знал и звал бы дядю Витю, наверное, папой, но дядей Витей называл его Сережка, а это был доводом с большой буквы. Впрочем, это же не мешало искренней дружбе между взрослым мужиком и пацаненком.

Отчим увлекательно рассказывал о своей молодости, брал на рыбалку, возил к своей матери в деревню (уж ее – то язык не поворачивался назвать как-то иначе, а не бабушкой). Отношения Виктора и Егора были лучше, чем у иных родных. Может потому, что своих детей у мужчины и Натальи не было, а мальчика воспитывал он можно сказать, если не с пеленок, то с шортиков точно… Это всех вполне устраивало.

Тем более, что Наташа работала врачом на «скорой» и еще подрабатывала в больнице – дома почти не бывала, а Виктор трудился по сменам и мог следить за мальчиком. Сережка, конечно, тоже мог справиться с братишкой, но он учился и работал, а еще умудрялся гулять. У него была своя жизнь.

Егор всех понимал: и маму, и брата. Семья копила на новую квартиру, поближе к центру. Тем более, что эту Наташа хотела переписать на Сергея, дескать он взрослый, пора, вдруг приведет жену, жить будет тесно. Дядя Витя и сам бы рад работать за двоих, но Егорка оказался бы совсем заброшенным, а вдруг – компания не хорошая, наркотики, не дай Бог – время – то какое…

Так и жили…

А тут еще эта случайная «тройка» по валеологии. И откуда она вылезла? Егор был недоволен и обижен на Александру Павловну. Учительница словно невзлюбила бывшего доселе «отличником» мальчика, и выставила «неуд.», сказав на итоговом собрании, что вызубрить может каждый, а это предмет, на котором требуется поломать голову, на что Егор не способен.

Ну, почему она так, почему? – обиженно твердил мальчик, возвращаясь с Виктором с собрания.

Это ее мнение, - отчим не знал, что сказать. – Надо подумать, может она права?

Я не могу думать, - передразнил Егор Александру Павловну и насупился.

Отчим с улыбкой посмотрел на него, но промолчал, знал, что пасынок отойдет сам, начнет говорить первый, когда переварит информацию. А сейчас его лучше не тормошить. Так и вышло. Уже у самого дома Егор остановился и выдал:

Буду думать.

Как? – дядя Витя медленно закурил.

Займусь детективным расследованием.

Это дело, - нарочито серьезно, но пряча улыбку в усах, ответил мужчина. – Хочешь, могу поговорить с дядей Толей. Он привлечет тебя в добровольные помощники, у них есть при отделении «детская школа милиции».

Не-а, - разочарованно протянул мальчик. – К чему он может меня привлечь, так ерунду какую – нибудь сунет. Я серьезное дело найду. Настоящее. Так чтобы все взаправду было, а потом Александре суну отчет, пусть подавиться!

Она же была у вас последний год.

Все – равно. В школе же она останется, - упрямился пацан.

Дядя Витя молча отбросил сигарету, хмыкнул и пошел в дом. Егор остался на улице. Конечно, разве могут взрослые понять проблемы десятилетнего человека. Им все кажется, что в этом возрасте можно только играть. Что все происходящее не стоит серьезного внимания.

Мальчик твердо решил доказать всем, что способен на нешуточную мозговую деятельность. Что сможет сам в одиночку раскрыть преступный синдикат… Начинающий детектив внимательно и придирчиво посмотрел по сторонам. Но все было тихо и чинно. Играли мамы с малышами, кто-то возвращался с работы, баба Таня развешивала белье на натянутые веревки… Никто не думал никого грабить, убивать… Даже скучно!

А почему Александра не усомнилась в его умственных способностях на полтора месяца раньше, когда чуть не застрелили Варвару Петровну? Уж тогда бы Егор развернулся на полную катушку, вмиг бы нашел и заказчика, и исполнителя. А сейчас дело уже закрыто.