Эмиль Брагинский - Одна, но пламенная страсть

– У меня серьезный туристический бизнес, – сообщил Пологов. – Как вы, Алла Владленовна, все еще болит?

– Спасибо вам, конечно, за все, благодетель мой! Но я терпеть не могу быть обязанной. Почтовые марки, ради которых вы так стараетесь, в шкафу, в самом низу. Берите, какие хотите и сколько хотите!

Пологов обиделся. До этого он сидел, а теперь порывисто встал:

– По-моему, у вас температура! Из Цюриха я позвоню!

Так же внезапно, как появился, Пологов ушел. Было логичным предположить, что Алла сейчас расплачется, – так оно и произошло.

Медицинская сестра, которая дежурила возле Аллы и по приходе Пологова тотчас скрылась в кухне, возвратилась в комнату, принялась утешать Аллу и заставила ее принять утешительную таблетку.

Пологов звонил, справлялся о здоровье – из самых разных городов, по его звонкам можно было изучать географию. Звонил, но не приезжал.

В Москву он прилетел только в начале марта. Алла уже ходила без палки, правда, слегка прихрамывала. Врач уверяла, что скоро хромота пройдет. Пологов рассказал Алле, что у него были крупные неприятности. Автобус с группой туристов попал в дорожную аварию. Двое погибли. Автобус принадлежал его, Пологова, фирме. Если бы суд признал виновным их водителя, который вел автобус, то он, Пологов, разорился бы, так как должен был бы выплачивать гигантские компенсации родственникам погибших, но обошлось – суд признал виноватым того шофера, который врезался в автобус.

– Какой ужас! – вырвалось у Аллы. – А то я на вас обижалась, что вы ограничиваетесь телефонными разговорами.

Пологов сделал Алле официальное предложение. По этому случаю облачился в вечерний костюм, ослепительно белую рубашку и галстук-бабочку. Алла ответила категорическим отказом. Во-первых, она уже повыходила замуж, с нее трех раз достаточно, а во-вторых, она не убеждена все-таки, что Пологов женится на ней, а не на коллекции! Нет, жить с ним не отказывается, он ей симпатичен, но безо всякого брака.

Так и порешили. И через месяц, пройдя все необходимые бюрократические преграды, все трое – Алла, Пологов и Фома – отбыли в княжество Люксембург. Самая большая волокита была с документами для Фомы. Ему требовалось огромное количество прививок, справок, да и летел он в оскорбительной клетке, засунутой в багажное отделение, причем предварительно, во избежание нервного потрясения, Фоме дали снотворное.

В Люксембурге Алле очень понравилось. Чисто, уютно, красиво. Город расположился в гористой местности. Идешь по улице то вверх, то вниз – приятно. И люди приятные, вежливые, один недостаток – по-русски ни гугу! Дом у Пологова был узкий, но в три этажа. На каждом этаже по три комнаты. Фома полюбил гонять по лестнице – вверх-вниз, вверх-вниз. Алла гуляла по улицам – вверх-вниз, вверх-вниз. Одна гуляла. Пологов мотался по Европе. Возвращался, каждый вечер садился за марки. Перекладывал с места на место.

– Одна, но пламенная страсть? – спрашивала Алла.

– Две страсти, – возражал Пологов, обнимал жену и снова утыкался в марки. Алла их возненавидела. В Люксембург марки удалось вывезти с помощью приятеля Пологова, тот был крупным дипломатом, и его не досматривали. Марки он Пологову отдал, а между прочим, мог бы и не отдать.

Однажды Алла лицом к лицу – произошло это в супермаркете – столкнулась с бывшим Третьим мужем. Тот радостно осклабился:

– Привет прекрасному прошлому! – Третий уже приобрел легкий иностранный выговор.

– Пошел от меня подальше, паскуда! – распрощалась с прошлым Алла.

Хоть была она с Пологовым не венчана и не расписана, через восемь месяцев и шестнадцать дней после прибытия в Люксембург родила Алла дочку. Назвали Аннушкой. А еще через восемь месяцев Алла решительно объявила Пологову, что желает, вместе с дочерью, переехать обратно в Москву. Здесь она, Алла, с тоски помирает, и дочь не научится по-русски как следует разговаривать – поиграет с местными детишками, и полный привет! Спорили, ссорились, мирились, и в результате Пологов купил Алле в Москве шикарную четырехкомнатную квартиру, куда и вселились Алла, Аннушка и Фома. А Пологов стал бывать в Москве наездами, и обе женщины встречали его бурно и радостно. Пологов открыл Алле счет в московском отделении иностранного банка, и она научилась пользоваться кредитной карточкой. Дочка росла и развивалась. Туристический бизнес Пологова тоже рос и развивался. Пологов постепенно стал приезжать все реже и реже – дела. Раз в месяц показывался в Москве, потом раз в четыре месяца, как-то полгода не приезжал. Правда, по телефону звонил. Потом вовсе пропал, на сколько? Кажется, около года не было его видно. Но Алла чувствовала себя отлично. Дочь, собака, деньги, что еще нужно женщине, которой всего тридцать пять? Любовник, или, по-современному, бой-френд? Может быть, он и существовал. Засечь его в Аллиной квартире могли только Аннушка, но она про это еще не понимала, и эрдель Фома. Он, разумеется, про это понимал, но видел или не видел – никому не рассказывал. Это абсолютно точно.

Однажды зимой повалил снег, да нет, не повалил – обрушился на город, побелил его, укутал пушистыми хлопьями, а на крышах построил снежные пирамиды. Алла, Аннушка и Фома возвращались с прогулки, в подъезде Фома долго отряхивался. Алла и Аннушка подражали собаке и тоже отряхивались. Всем троим было весело.

Они поднялись к себе на этаж и увидели, что на ступеньках сидит… Нет, он тотчас поднялся. Был он в том же черном кашемировом пальто, белом шарфе и, конечно, без шапки. Волосы его казались посыпанными снегом, а на самом деле окончательно поседели за прошедшее время.

Алла так сильно прикусила губы, что, казалось, совсем лишилась губ. Молча отперла входную дверь.

Пологов смотрел на дочь. Фома легонько вильнул Пологову хвостом, мол, я тебя помню и не более того.

– Дядя! – сказала дочь.

– Ты не приглашаешь меня войти? – Пологов обращался к Алле.

– Входи, не на лестнице же тебя держать! – Алла снимала с Аннушки шубку.

– Я разорился! – без предисловий начал Пологов. – Суд пересмотрел решение. Я продал дом, продал все, что у меня было, продал мои марки и твои марки тоже.

– Спасибо большое! – поблагодарила Алла.

– Зато у меня нет теперь долгов. Ничего у меня нет. Но главную марку, тот самый «полтинник», я для тебя сохранил. – Вынул из кошелька драгоценную марку, тщательно упакованную, и положил на стол.

– Как трогательно! – сказала Алла. – Сейчас я расплачусь. Зачем ты приехал?

– С тобою жить!

Алла пошатнулась:

– А если б не разорился, то не приехал бы?

– Мало вероятно!

– Красивая встреча! – подытожила Алла. – У меня есть знакомая, она работает в солидном туристическом агентстве, может, пристроит тебя консультантом или чем-нибудь вроде…

– Это было бы великолепно! – Пологов осмелел, снял пальто и повесил на вешалку. – Аннушка на меня похожа!

– Черта с два! – резко бросила Алла. – Еще раз такое вякнешь – выгоню. Есть хочешь?

Откуда-то, кажется из кармана пальто, Пологов добыл крохотный букетик цветов, что-то вроде фиалок, но зимой фиалок не бывает, и протянул Алле:

– Надо соблюдать традицию!

Алла букетик взяла:

– Смотрю на тебя, Пологов, и думаю – кто ты на самом деле? Тупой бизнесмен, неудачник или прохвост? Кто ты, Пологов?

– Я твой! – ответил Андрей Викторович Пологов.