Филип Дик - Прозябая на клочке земли

— Сюда, — сказал он брату.

Они приходили в это безопасное место, где можно было запереться, чтобы посоревноваться, кто дальше пописает.

— Ты первый, — предложил Стивен.

— Давай ты.

— Нет, — Стивен съежился в беспокойстве, прислушиваясь. — Ты же это придумал.

Пол сарая провалился под весом навоза и заплесневелой соломы. В углы были составлены банки с консервами под заржавевшими крышками. Потоки теплого воздуха, проникавшего сквозь щели в стенах сарая, вертели паука, висевшего в центре паутины.

Встав в конце сарая, он пописал.

— Готово, — доложил он Стивену.

Стивен сделал то же самое. Они замерили расстояние, и оказалось, что он переписал Стивена почти на фут.

— Зато я больше нассал, — заявил Стивен.

— Это не считается.

— Почему? Давай кто больше нассыт.

— Я уже поссал, — сказал Роджер. — И ты тоже.

— Тогда давай сходим попьем.

— Потом долго ждать надо будет.

— Не, — возразил Стивен. — Сразу выйдет. Если молока попить, можно уже через пять минут писать.

От прохлады Роджера потянуло в сон. Он чувствовал себя в безопасности. Это было их место. Здесь можно было ни о чем не беспокоиться. Он упал на джутовые мешки у останков молотилки. В конце концов Стивен последовал его примеру.

— Пойдем на говнотечку, — предложил Стивен.

Так он называл канализационную канаву, прокопанную вдоль свекольных полей от уборной во дворе. Над канавой висели осы, и можно было половить их. А иногда они со Стивеном перекрывали канаву и строили отводы. Во всяком случае, это было место, где что-то происходило.

Пока они со Стивеном лежали на мешках, сквозь щель между досками в сарай забралась курица.

— Глянь, старая курица, — сказал Стивен.

— Что она тут делает?

Курица, заметив их, развернулась и вылезла обратно.

— У нее, наверно, гнездо здесь, — предположил Роджер. Ему стало интересно. — Слушай, она, наверно, сюда все время тайком заглядывает яйца нести.

Стивен встал.

— Давай поищем его.

Они вместе занялись поисками, но ничего не нашли.

— Может, вернется, — сказал Роджер. — Подождем. Не шуми.

И они с братом долго лежали в темном, сыром, прохладном сарае, на джутовых мешках. По ступне Роджера пробежала мышь, он стряхнул ее. Множество мышей пробегало, шуршало и попискивало над их головами, в стропилах.

Вдруг курица появилась между досок, закрыв собой солнечный свет. Стивен впился пальцами в руку брата.

Курица подергивала головой, поворачивала и поднимала ее. Потом пролезла через проем и снова оказалась внутри сарая. Торопливо устроившись в углу, она взъерошила перья, прокудахтала победную песнь, подпрыгнула и покинула сарай тем же путем, что пришла.

— Какая-то старая кура-дура, — сказал Стивен. — Несет яйца здесь, чтоб никто не нашел.

Они с Роджером бросились в угол сарая. От сломавшейся опорной балки в земле осталось углубление чуть больше крысиной норы. Земля и кусочки дерева смешались в мягкую массу. Роджер с братом откопали в ней целую кучу яиц, — некоторые потрескались, другие сгнили и потемнели, но были и свежие, белые. Братья стали копать дальше и под слоем яиц нашли еще один слой, совсем старый, в котором яйца были похожи на камни.

Вытащив все яйца и положив их в ряд, они со Стивеном насчитали целых двадцать шесть штук.

Никогда еще ни одному из них не доводилось найти столько яиц разом. Они сложили их в ведро и отнесли в дом.

Пройдя долгий путь пешком, Роджер Линд ал медленно миновал винный магазин и оказался у дома на Массачусетс-авеню, в котором жил с того времени, как стал распадаться его брак.

В гостиной валялись в беспорядке коробки, чемоданы с вещами и ящики с книгами. Его вещи уже были отделены от вещей Тедди, но вывезти их он еще не успел. В столовой с включенным верхним светом Тедди кормила ребенка. В доме пахло кислятиной от немытой посуды и остатков засыхавшей еды, брошенных в столовой и на кухне. Голый пол был по щиколотку усыпан мусором и безделушками, которыми играла малышка. С дивана, подобрав под себя лапы, на него враждебно взирали две сиамские кошки Тедди.

— Привет, дружок, — поздоровалась с ним Тедди, давая с ложечки гороховое пюре девочке, которая уже успела обслюнявить ее нагрудник, руки и живот. — Посмотри в той комнате лампу и коврики и скажи, нужны они тебе или нет. А то у меня есть кому их отдать.

Свет ослепил его, и он закрыл глаза. Кошки занимали все свободное место на диване. Их шерсть была всюду. Падавший сверху свет обнажал серые прожилки царапин и шерсти на дереве серванта. С обеих ручек дивана свисали клочья. Все остальные запахи дома пронизывал застоявшийся едкий дух не выходящих на улицу животных.

Его жена (они еще не успели развестись) протянула руку и выключила радио, работавшее от того же провода, что и верхний свет. «My Devotion» смолкла. Тедди двигалась устало, и ему стало ее жалко: она работала в Министерстве сельского хозяйства, после работы забирала ребенка из яслей, ехала в магазины за покупками, готовила поесть себе и малышке и, конечно же, старалась как-то убрать за кошками. Кошки, подумал он, теперь она еще сильнее привязалась к ним. Кошки свирепо смотрели с дивана, как бы предупреждая: «Попробуй только подойти, и мы растерзаем тебя. Мы знаем, как ты к нам относишься». Кошки сидели, поджав под себя лапы. Они были начеку и держали оборону. Неустанно стояли на страже своей жизни.

— Будь добр, зажги нагреватель, — попросила Тедди.

Взяв с плиты спичку, он зажег газовый нагреватель и открыл дверь в холл.

— Ты передумал? — спросила Тедди. — Хочешь переночевать здесь?

— Просто зашел кое за чем.

— Как там Ирв и Дора?

— Хорошо.

— Очень любезно с их стороны, что они позволили тебе пожить у них. Где ты спишь? Место там хоть есть? У них ведь всего одна спальня, да?

Он вспомнил, как ребенком написал в детскую радиопередачу: «Дорогой дядя Хэнк! Тут нарисован мой маленький брат Стивен, он спит в пианино».

— Ты можешь ответить мне? — злобно спросила она, повернув к нему свое птичье лицо и в ярком свете люто сверкнув глазами.

А еще он увидел в них голод, и еще страх.

— Мне жаль, что я ухожу, — произнес он.

— А если мне бросить работу и поехать с тобой в Калифорнию? — спросила она вымученно. — Как ты на это посмотришь?

Ее глаза моргали, их внимательный взгляд, от которого ему всегда становилось не по себе, менял направление. Но старая ведьма потеряла над ним власть. Ничто в мире не вечно. Даже камни в конце концов превращаются в пыль. Даже сама земля.

Вначале она была невестой его приятеля Джо Филда. Джо, он и Ирв Раттенфангер уже несколько лет тихо существовали благодаря программам WPA[4]. Для всех них это была пора полного безденежья. Из фанеры и кафеля они смастерили себе набор ма-джонга[5]. Раз в месяц ходили поесть в итальянский ресторан.

Тедди сообщила:

— Я говорила с адвокатом — тебя могут арестовать за то, что оставил семью и не платишь пособие на ребенка. Стоит мне только слово сказать.

— У меня совсем нет денег.

— Как же ты собираешься добраться до Калифорнии?

— Ну, немножко у меня есть, — сказал он. — Машину у Ирва возьму. — И с гордостью добавил: — Я достал наклейку «С»[6].

Он уже налепил ее на ветровое стекло рядом со старой наклейкой «В» Ирва. Это давало ему право на такое количество бензина, какое ему будет нужно.

— Почему бы тебе не поехать на автобусе? Не дешевле бы обошлось одному-то? Если колымага Ирва сломается, ты не сможешь ни запчастей найти, ни шин — застрянешь где-нибудь в пустыне. И потом, одному небезопасно. Машина ведь — развалюха. Я один раз на ней ехала. Вот-вот на части разлетится.

— Я хочу вещи перевезти, — объяснил он.

— Что, нельзя контейнером отправить?

Он хотел взять свое имущество с собой — если по пути найдет что-нибудь дельное, можно будет остановиться и обосноваться.

— Если в письмах будешь денег просить, я не буду отвечать, — заявила Тедди. Вытирая ребенку рот мокрой тряпкой, она спросила: — Что будешь делать, когда доедешь? Со мной свяжешься? Может, после того, как найдешь работу на авиационном заводе под Лос-Анджелесом, а? Там ты хорошо зарабатывать будешь. К тому времени тебе станет одиноко. Я тебя знаю: тебе захочется на кого-нибудь опереться. — Она тараторила ровной скороговоркой, все еще занимаясь ребенком. — Знаю я тебя, змееныш противный. Сам ты не справишься, ты же как дите малое. Так и не вырос. Посмотри на себя — росточком два фута всего.

— Там, где надо, росточек нормальный, — отпарировал он.

— Ты про эту штуку? Найди себе дырку от сучка в дереве — это все, на что она у тебя годится.

Она ткнула в девочку ложкой. Защищаясь, Роза инстинктивно подняла руки и отдернула их.