Алексей Иванов - Географ глобус пропил

— Папа, а они были злые?

— Да как сказать... — задумался Служкин. — По большей части они были добрые. Некоторые даже слишком. Но добрых съели первыми.

Служкин и Тата завернули в ворота садика, и Тата, вырвав ручку, побежала к дверям. В длинном голубом плащике и синей шапочке она была похожа на колокольчик.

Служкин вслед за Татой вошел в раздевалку. Здесь была только одна мама, которая возилась с сынишкой. Служкин посадил Тату на стульчик, опустился на корточки и стал расшнуровывать ей ботинки.

Сзади подошел мальчик с игрушечным пистолетом.

— Я тебя жаштрелю, — сказал он, наводя пистолет на Тату.

Тата испуганно глядела на Служкина.

— Андрюша, иди ко мне, — позвала мама, и мальчик отошел.

— Папа, это Андрюша Снегирев, — сказала Тата.

— М-м?.. — удивился Служкин. — Понятно теперь...

Он переодел Тату и убрал все уличное в шкафчик

с елочкой на дверке. Тата слезла со стула, Служкин поцеловал ее в щеку, и Тата побежала в группу. Оттуда донесся ее звонкий крик:

— Марина Петровна, здравствуйте!..

Служкин подошел к маме Андрюши Снегирева и дружелюбно сказал:

— Бойкий у вас мальчик.

— Да уж... — ответила женщина, оборачиваясь.

— Лена?.. — изумленно спросил Служкин.

— Витя?.. — растерялась женщина.

Она тотчас опустила голову, застегивая сыну рубашку, но Служкин видел, как порозовели мочки ее ушей. Пораженный Служкин молчал.

— Беги, Андрюша, — сказала Лена и легонько шлепнула сына.

Андрюша побежал в группу, по дуге обогнув дядю.

Лена и Служкин переглянулись и молча вышли на крыльцо.

— А ты, значит, теперь Снегирева, а не Анфимова...

Лена виновато улыбнулась:

— А мне Андрюша говорил: «Тата Шушкина, Тата Шушкина»... Я думала — Шишкина или Сушкина...

— Или Пушкина. Сколько лет мы с тобой не виделись?

— Со школы, — тихо сказала Лена.

— А ты все такая же красивая... — задумчиво произнес Служкин. — Только располнела...

— А ты все такой же грубиян, — ответила Лена.

— Извини, — смутился Служкин.

— Ничего. — Лена ласково коснулась рукой его локтя. — Это я после Оли начала толстеть.

— Какой Оли?..

— Дочки Оли. У меня еще дочка есть. Годик с небольшим.

— Вот тебе и раз... — только и нашел что сказать Служкин, но тотчас поправился: — То есть вот тебе и два...

Лена засмеялась. Голос у нее был нежный и слабый.

— Мне торопиться надо, Витя, — пояснила она. — Дома с Олей муж сидит, а ему на работу. Ну... до свидания.

Она еще раз улыбнулась Служкину и пошла к воротам садика: светловолосая, еще — еще — симпатичная

молодая женщина в дешевом мутно-бордового цвета плаще. Женщина, а не девушка и тем более не девочка, какой ее знал, а потом помнил Служкин.

— Лена!.. — вдруг крикнул Служкин ей вслед, и она оглянулась. — Лен, мы же теперь каждый день встречаться будем?..

Какая-то мама, входившая в ворота садика, неприязненно посмотрела на Служкина. Лена молча наклонила голову и пошла дальше.

Служкин проводил самостоятельную работу в девятом «бэ». Заложив руки за спину, он вкрадчивой походкой перемещался вдоль рядов.

— Бармин, окосеешь. Петляева, вынь учебник из парты. Тютин, не с той страницы списываешь. Поспелова, я у тебя уже две тетрадки отнял и третью отниму! Чебыкин, я тебе честно говорю, что у Смирновой сущая ерунда написана, так что не вертись. Деменев, ты и фамилию у Шахова тоже спиши — для честности.

На учительском столе высилась стопа конфискованных учебников и тетрадей. Быстро развернувшись, Служкин рявкнул:

— Рукавишников, если еще раз попытаешься украсть тетрадь с моего стола, сразу поставлю единицу, ясно?

Класс шумел, шептался, ерзал. На доске белели два столбика вопросов для самостоятельной: вариант «а» и вариант «бэ».

— Время! — наконец объявил Служкин и стал бесцеремонно выдирать листочки прямо из-под рук ожесточенно строчивших учеников.

Собрав работы, Служкин раскрыл журнал и сказал:

— Ну а теперь выясним, как надо было отвечать на вопросы. Первый вариант, первый вопрос — Поспелова.

Наугад вызывая девятиклассников, Служкин с трудом добился всех ответов, выставил десять оценок и спросил:

— И кто же на все вопросы ответил правильно?

Над макушками девятого «бэ» косо поднялась единственная рука.

— Овечкин — пять, — сказал Служкин, выводя в журнале пятерку, а листочек отдавая Овечкину. — Вы дураки, — дружески пояснил он всем. — В плечах аршин, а на плечах кувшин. Вы же понимаете, что я еще всех вас не запомнил. Ну так за одной партой и писали бы вдвоем один вариант. Уж на тройку-то натянули бы.

— Так вы бы сразу сказали, Виктор Сергеевич!.. — обиженно закричал девятый «бэ».

— Что я, себе враг? — усмехнулся Служкин.

— А мы с Демоном так и сделали! — счастливо смеясь, сообщил Шахов, и Служкин, ухмыляясь, тотчас выставил двойки Шахову и Деменеву в журнал.

— Дураков на сказки ловят, — под хохот класса пояснил он. — Итак, записываем тему урока: «Исторически сложившиеся экономические регионы России».

Изнывая и сетуя, девятый «бэ» склонился над тетрадями.

— А вы, Виктор Сергеевич, сами-то бывали там, про где нам рассказываете? — недоверчиво спросил Чебыкин.

— Кое-где бывал.

— А на этом Черном море, про которое пишем, бывали?

— Черное море большое, — резонно заметил Служкин.

Девятиклассники начали выкрикивать названия черноморских городов, в которые затесались Юрмала и почему-то Красноярск.

— Виктор Сергеевич, а сводите нас всем классом куда-нибудь на юг! — попросил неугомонный Чебыкин. — Вы же географ!

— Не-ет, братцы, — отказался Служкин. — Юг нам сейчас не по карману...

— Ну, куда по карману, — согласился девятый «бэ». — В поход какой-нибудь... Вы ведь наверняка в походы ходите?

— Бывает, — кивнул Служкин.

— А сколько килограммов рюкзак вы можете поднять? — расширив глаза, спросила Поспелова.

— Ну, килограммов триста, — небрежно ответил Служкин.

— А в какие походы вы ходите? — поинтересовался дотошный и обстоятельный Бармин по кличке Борман. — Пешком, в горы или по речке?

— Люблю по речкам сплавляться.

— У нас физичка тоже в походы ходит, — сообщил Тютин. — Она обещала нас сводить, только не сводила.

— Виктор Сергеевич, сводите нас в поход!.. — нестройно и умоляюще заныли девятиклассники. — Сводите, Виктор Сергеевич!.. Ну пожалуйста! Сводите!.. Пока тепло, на речку!..

— А школа? — озадачился Служкин.

— Да нас отпустят! Только рады будут избавиться!..

— Ну, я подумаю... — неуверенно согласился Служкин.

— Нет! — отчаянно закричал девятый «бэ». — Физичка тоже подумала! Вы точно обещайте! Мы вам всю географию выучим! Мы весь поход писать будем молча, как у Розы Борисовны! Только обещайте!

— Давайте об этом после уроков поговорим, — пошел на компромисс Служкин. — Мне же надо вам еще новый материал рассказать...

— Не хотим! Не хотим географию! — орали со всех сторон. — Расскажите нам лучше про походы, в которые вы ходили!..

— А исторически сложившиеся экономические регионы?

— Мы дома сами по учебнику прочитаем!..

— Мне однажды девятый «а» уже обещал нечто подобное и надул меня, как Кутузов Наполеона.

Возмущенный рев прокатился по классу.

— По девятому «а» людей не судят, — значительно произнес Овечкин.

— Ладно, сделаем так, — все-таки сдался Служкин. — Вы читаете учебник и во вторник пишете самостоятельную. Вопросы будут сложные, на понимание. Кто напишет на пять — тех беру в поход.

Он вздохнул, сел на свой стол и начал рассказывать, как переворачиваются в стремнине байдарки и пороги валами смывают экипаж с катамарана, как по весне вздувшиеся реки прут через лес, как зарастают лопухами летние перекаты, как скрипят над головами старые деревянные мосты, как парусят на ветру палатки, как ночами горят красные костры на черных крутых берегах, как в полдень воздух дрожит над раскаленными скалами, как в напряженных руках сгибается в гребке весло и какая великая даль видна с вершины любого прибрежного утеса. Это была самая интересная география и для Служкина, и для всех прочих. Прозвенел звонок, и девятиклассники тучей облепили служкинский стол, забрасывая Служкина вопросами о походе.

— Потом! Потом! — отмахивался Служкин.

— Виктор Сергеевич, вот список тех, кто пойдет в поход. — Овечкин просунул между чужих локтей мятую бумажку с фамилиями.

— Во вторник узнаем, кто пойдет, — сварливо ответил Служкин.

В понедельник после первой смены в кабинете физики проходил педсовет. Служкин явился в числе первых и занял заднюю парту. Кабинет постепенно заполнялся учителями. В основном это были пожилые тетеньки с добрыми лицами и женщины средних лет с размашистыми движениями и сорванными голосами. Пришли физрук и две физручки — все трое похожие на лошадей, одетые в спортивные костюмы, со свистками на груди. Молоденьких учительниц тоже было порядком, но в их облике не хватало какой-то мелочи, отчего даже самые симпатичные из них вызывали желание лишь крепко пожать им руку.