Артур Хейли - Аэропорт

Танино приглашение застигло его врасплох. Правда, они уже не раз встречались и проводили вместе время — за рюмкой вина или в ресторане за обедом, — но до сих пор Таня не приглашала его к себе. Вполне возможно, что и на этот раз она приглашала всего лишь на обед. Однако… могло быть и иначе.

С некоторых пор Мел чувствовал, что если они будут встречаться не только на работе, их отношения, естественно, могут пойти дальше. Но он не ускорял событий: инстинкт подсказывал ему, что роман с Таней может перерасти в нечто более серьёзное, чем лёгкий флирт, и глубоко увлечь их обоих. А Мелу надо было ещё учитывать свои отношения с Синди. Уладить их будет не так-то просто, если вообще удастся; человек не всегда может справиться со всеми проблемами, которые наваливаются на него. Любопытная штука, подумал Мел: когда брак прочен, завести роман легко, а вот когда брак распадается — гораздо труднее. И всё же слишком было заманчиво приглашение Тани, чтобы пройти мимо него.

— Послезавтра воскресенье, — напомнила она. — Я не дежурю, но если вы сумеете освободиться, то мне это даже удобнее: у меня будет больше времени.

Мел улыбнулся.

— При свечах и с вином?

Он совсем забыл, что послезавтра воскресенье. Но ему всё равно придётся поехать в аэропорт: даже если буран утихнет, он оставит следы. Ну, а Синди — она сама без всяких объяснений не раз уезжала куда-то по воскресеньям.

Таня внезапно отскочила в сторону, уступая дорогу запыхавшемуся человеку, за которым следовал носильщик в красной фуражке, толкавший перед собой тележку, нагружённую чемоданами; поверх них лежали теннисные ракетки и палки для гольфа. «Летит куда-то на юг», — не без зависти подумала Таня.

— О'кей, — сказала она, когда они с Мелом снова оказались рядом. — При свечах и с вином.

Как только они вошли в кафе, разбитная метрдотельша, сразу узнав Мела, подошла к ним и провела в дальний угол к маленькому столику, на котором стояла дощечка «Занято» и за которым обычно обслуживали администрацию. Опускаясь на стул, Мел зацепился за ножку стола и, покачнувшись, ухватился за руку Тани. Это не укрылось от зоркой метрдотельши, и она усмехнулась. «Машина слухов уже готовит очередной бюллетень», — подумала Таня.

— Ну и толпа, — сказала она, — вы когда-нибудь видели такое? Все эти три дня — просто светопреставление.

Мел окинул взглядом переполненное кафе; сквозь гул голо сов морзянкой прорывался звон посуды. За стеклянной дверью колыхалось неспокойное море голов.

— Если вы считаете, что у нас сегодня столпотворение, — заметил он, — подождите, пока С-5А войдёт в строй.

— Знаю. Мы и сейчас едва справляемся, когда летят «боинги семьсот сорок семь», а если придётся регистрировать сразу тысячу пассажиров… Не приведи господь! — Таня содрогнулась. — А представляете себе, что будет твориться, когда все они начнут получать багаж? Даже думать об этом неохота.

— Не только вам, но и многим другим неохота, хотя им-то следовало бы задуматься — и уже сейчас. — Мела забавляло то, что их беседа, не успев начаться, перескочила на авиацию. Всё, связанное с рейсами и самолётами, притягивало Таню как магнит, и она любила говорить об этом. Любил это и Мел, чем отчасти и объяснялось то, что ему нравилось бывать в её обществе.

— Кто же ещё не желает над этим задумываться?

— Те, в чьём ведении находятся наземные сооружения — аэровокзалы, взлётно-посадочные полосы и рулёжные дорожки. Большинство ведёт себя так, точно реактивные самолёты всегда будут такими, как сейчас. Они считают, что если сидеть тихо и спокойно, новые большие самолёты не появятся и никаких сложностей не возникнет. И перестраивать наземные службы не придётся.

— Но во всех аэропортах идёт такое большое строительство, — задумчиво заметила Таня. — Всюду, куда ни прилетишь.

Мел предложил ей сигарету, но она отрицательно покачала головой. Тогда он закурил сам.

— В большинстве своём это строительство — всего лишь заплаты, небольшие изменения и расширения аэропортов, построенных в пятидесятых или в начале шестидесятых годов. Пока для будущего почти ничего не делается. Есть, конечно, исключения — например, Лос-Анджелесский аэропорт, или аэропорт Тампа во Флориде, или Даллас-Форт-Уэрт. Это будут первые в мире аэропорты, готовые к приёму новых гигантских реактивных и сверхзвуковых самолётов. Неплохо обстоит дело в аэропортах Канзас-Сити, Хьюстона и Торонто. Есть план реконструкции Сан-Францисского аэропорта, хотя наши политики могут это завалить. Вот, пожалуй, и все в Северной Америке.

— А в Европе?

— В Европе — одно старьё, — сказал Мел, — кроме Парижа. Новый северный аэропорт, который заменит Ле-Бурже, будет, пожалуй, одним из лучших. А в Лондоне такая бестолковщина, какую способны создать только англичане. — Он помолчал, задумавшись. — Впрочем, не надо принижать другие страны: у нас у самих плохи дела. Нью-Йорк в ужасающем состоянии, хотя в аэропорту Кеннеди и производятся некоторые изменения, но слишком уж забито небо над городом. Скоро я сам стану ездить туда только поездом. Вашингтон ещё кое-как справляется, хотя Национальный аэропорт — это жуткая дыра. А вот аэропорт Даллеса — это гигантский шаг вперёд. Рано или поздно и в Чикаго поймут, что они отстали на двадцать лет, — Мел помолчал, подумал. — Помните, в те годы, когда стали летать первые реактивные, что творилось в аэропортах, построенных в расчёте на ДС-4 и «констеллейшн»?

— Помню, — сказала Таня. — Я именно в таком и работала. И в обычные-то дни не протолкнёшься, а когда много рейсов — просто дышать было нечем. Мы ещё говорили, что это всё равно как если б вздумали снимать большое сражение на детской площадке.

— В семидесятых годах, — заметил Мел, — будет хуже, много хуже. И не только из-за обилия пассажиров. Нас задушит другое.

— Например?

— Трудно будет со взлётно-посадочными полосами и диспетчеризацией движения, но это уже особая статья. А главное, чего никак не предусматривают те, кто планирует аэропорты, это то, что скоро — и очень скоро — наступит день, когда грузовые перевозки намного превысят пассажирские. Так было на всех видах транспорта, начиная с каноэ. Сначала перевозят людей и немного груза, а не успеешь оглянуться, и грузы начинают вытеснять человека. В авиации мы уже подошли к этому рубежу, хотя ещё мало кто это сознаёт. Когда грузовые перевозки получат перевес — а это произойдёт в ближайшие десять лет, — наши нынешние представления о том, каким должен быть аэропорт, окажутся безнадёжно устаревшими. Хотите доказательства? Взгляните, куда стремится попасть молодёжь, поступающая на работу в управленческий аппарат авиации. Ещё совсем недавно почти никто не хотел идти в отделы грузовых перевозок. Это рассматривалось как ссылка, — возможность блеснуть была лишь у тех, кто занимался пассажирами. А теперь это уже не так! Теперь все, у кого есть голова на плечах, хотят работать на грузовых перевозках. Они уже поняли, что в этом — будущее и возможность быстрой карьеры.

Таня рассмеялась.

— Ну, значит, я старомодная, потому что я предпочитаю иметь дело с людьми. Грузовые перевозки как-то…

К их столику подошла официантка.

— Порционных уже нет, и если народ не схлынет, то скоро вообще ничего не останется.

Они заказали кофе, и к нему Таня — лимонный пирог, а Мел — сандвич с яичницей. Когда официантка отошла, Мел усмехнулся.

— Я, кажется, произнёс что-то вроде речи. Извините.

— Наверное, захотелось попрактиковаться. — Она пытливо посмотрела на него. — В последнее время не так уж часто вам приходится произносить речи.

— Да, я ведь больше не президент Совета руководителей аэропортов. Я не езжу ни в Вашингтон, ни в другие места. — Однако не только этим объяснялось то, что Мел нигде больше не выступал и вообще стал менее заметной фигурой. И он подозревал, что Таня знает об этом.

Как ни странно, но именно на одном из выступлений Мела и свела их судьба.

Однажды на совместном совещании, какие изредка проводятся авиакомпаниями, Мел говорил о грядущих изменениях в авиации и об отставании наземных служб от прогресса, намечающегося в воздухе. Он воспользовался совещанием как поводом для того, чтобы «обкатать» речь, которую собирался произнести на общеамериканском форуме через неделю. Таня была там в числе представителей «Транс-Америки» и на другой день прислала ему одну из своих «обезглавленных» записок:

«мр б.

отличная речь, все мы назмники с удовлтврнием узнали чт творцы аэропортов заснули над чертёжными досками. кто-то должен был это сказать, можно прдложение? речь прзвчит живее, если поменьше тхнки побольше нечет члвков, пассажир в пузе (всё равно самолёта или кита — помните иону?) думает только о себе, не о мироздании, уверена орвилл/уилбер именно об этом думали, как только оторвались от земли. верно?