Бернард Вербер - Империя ангелов

Эдмонд Уэллс удаляется. У него есть и другие начинающие ангелы, которых нужно проинструктировать.

Я остаюсь на месте, завороженный, глядя на отражающиеся в озере Зачатий тысячи пар, занимающихся любовью, на зачатие будущего человечества. Мне хочется приободрить их, ведь чем больше они получат удовольствия от этих зачатий, тем удачнее будут их дети.

Яйцеклетка. Долгое время считалось, что яйцеклетку оплодотворяет самый быстрый из сперматозоидов. Теперь мы знаем, что это не так. Примерно сотня сперматозоидов одновременно приближается к яйцеклетке, которая заставляет их ждать на своей поверхности. Как в зале ожидания.

Чего она ждет?

Она занята тем, что делает свой выбор. А каков критерий выбора? Это было установлено совсем недавно.

Яйцеклетка выбирает сперматозоид, генетическая формула которого наиболее отлична от ее собственной. Как будто бы уже на этой начальной стадии наши клетки знают, что природа обогащается различиями, а не подобиями. Выбирая самый «чужой» сперматозоид, яйцеклетка повинуется первой биологической мудрости: избежать проблем единокровия. Ведь чем ближе друг к другу две генетические формулы, тем больше риск заболевания связанными с единокровием болезнями.

– Ну что, развратник, кайфуешь?

Я подскочил на месте. Этот голос!

– Все эти совокупляющиеся смертные, тошнит просто. Потеют, стонут. И потом… обидно, в конце концов, видеть всех этих трахающихся людей, когда мы уже никогда не узнаем земных наслаждений.

Я оборачиваюсь.

Рауль РАЗОРБАК!

Расхлябанный, худой, с вытянутым прямоугольным лицом, тонким носом и хищной физиономией. Не перестает играть длинными и тонкими пальцами. Он совершенно не изменился с тех пор, как я встретил его в последний раз на кладбище Пер-Лашез. Он всегда покорял меня. Его самоуверенность, развязность, вера в себя и в свои мечты исследователя изменили смысл моей жизни.

– Рауль, ты-то что здесь делаешь?

Он спокойно уселся и обнял колени руками.

– Я попросил, чтобы меня реинкарнировали в растение, хотел немного отдохнуть. И это право было мне предоставлено в виде исключения. Так я стал виноградной лозой, давал виноград, мои плоды собирали. Превращенный в вино, я был выпит. Потом я вернулся сюда, сохранив весь запас пунктов. Мой ангел-хранитель сделал все необходимое, чтобы я получил статус ангела.

– Если бы я знал, что встречу тебя в Раю!

– В Раю? Ты шутишь! Этот Рай хуже дома престарелых! Все такие добренькие и все такое. Скука, да и только. Давай смываться отсюда и продолжать исследование вселенной, черт ее побери!

Он горячится и размахивает руками.

– Здесь все забюрократизировано. Они управляют, подглядывают, следят за смертными. А ты говоришь, удовольствие! Я больше всего боялся стать функционером. Ах, Мишель, мы бы лучше вернулись на Землю и сыграли в Великих Посвященных. Нас надули. Ангелы, ха! А если не реагировать, останемся здесь на сто тысяч лет, наблюдать клиента за клиентом. Это же каторга!

Он все такой же неистовый. Как я рад встретить своего лучшего друга. Я чувствую облегчение. Я больше не один. Друг снизу, которого находишь наверху, это действительно удача.

Он простирает руки к окружающим горным грядам.

– Уверяю тебя, это самая чудовищная из тюрем. Смотри, мы зажаты в этих стенах. Да, мы в Аду!

– Рауль, ты богохульствуешь.

– Да нет же. Я прекрасно знаю, что Ада не существует, но, честно говоря, я об этом жалею. Было бы веселее оказаться среди кипящих котлов, окруженным сладострастными голыми женщинами, гарпиями и дьяволицами, в разгульной красноватой обстановке. Немного как на Третьем небе, помнишь? А вместо этого все только белое и синее, облака и прозрачные компаньоны, и ничего веселого на горизонте. Эх, тикать отсюда, валить, двигаться, отправиться на поиски приключений исследователей двадцать первого века. Отодвинуть границы познанного. Подхватить знамя танатонавтов. Идти дальше и дальше к Неизведанному.

Он обнимает меня рукой за плечи.

– С тех пор как существует человечество, были люди, хотевшие знать, «что находится за горой». И мы с тобой, Мишель, принадлежим к тем, кто первым отправляется посмотреть, а что же там. Мы были первопроходцами и останемся ими. Итак, друг мой, я предлагаю тебе отправиться на поиски новой terra incognita.

Я внимательнее смотрю на Рауля. Он сохранил свои манеры Шерлока Холмса, а я рядом с ним похож на верного доктора Ватсона. Какое еще приключение он мне предложит? Попав в Рай, мы узнали все, что можно узнать, что еще мы можем исследовать?

«Смерть? Да, я о ней думаю. Я хотел бы умереть во сне. Я засыпаю, я думаю, что мне снится сон, и я умираю. Я хотел бы, чтобы потом меня сожгли. Это обойдется дешевле моей семье. Они поставят урну с прахом на камин, и им не нужно будет ухаживать за могилой. Что касается наследства… ммм! Ну хорошо, я вам скажу. Я спрятал деньги в статуе бегемота, которая стоит в нише за большим комодом в стиле Людовика XV. Достаточно его отодвинуть. Тот, кто найдет клад, может оставить его себе».

Эдмонд Уэллс теребит меня за плечо.

– В телах твоих клиентов должны вот-вот появиться души. Нельзя терять ни минуты. Следуй за мной.

Я покидаю Рауля. Мой инструктор ведет меня в спокойное место на юге и просит сесть по-турецки. Отсюда видна вся страна ангелов.

Прекрасное место, чтобы спокойно наблюдать за развитием событий.

Он берет мои ладони и поворачивает их к небу. Происходит нечто необычайное. Три сферы летят к нам из-за горизонта и располагаются между моими ладонями. Одна над левой ладонью, другая над правой, а третья над ними, точно посередине. Все вместе образуют парящий треугольник.

– С помощью этих сфер ты не только увидишь души своих клиентов, но и сможешь слышать и контролировать их.

Он трет по очереди три шара, и они освещаются. Внутри я различаю моих клиентов, как если бы у меня была видеокамера, способная снимать в животе матери. Мои сферы оранжевого цвета, поскольку клиенты еще плавают в животах матерей.

– Я тебе скажу другое выражение из жаргона ангелов. Эти сферы контроля над душами, которые ты держишь, называются «яйца». Потому что мы высиживаем их, как яйца.

Эдмонд Уэллс садится рядом со мной.

– Пришло время получения души.

– Душу можно выбрать?

Он улыбается.

– Нет. На этот раз в дело вступает высший мир, мир 7.

Мы ждем. Одна за другой, сферы начинают светиться, как будто бы они получили электрический разряд. Эдмонд Уэллс разглядывает первую сферу, которая только что зажглась, и объявляет, что Жак получил душу индейца, прожившего свою последнюю жизнь сто лет назад. Он был странствующим сказочником и ходил от племени к племени, рассказывая детям легенды своего народа. Он был захвачен врасплох, когда на лагерь напали золотоискатели. Он спрятался, но нападавшие нашли и схватили его. Они отрезали его длинные черные косички, пропитанные медвежьим салом, которыми он так гордился, а потом повесили его на дереве.

Количество пунктов при взвешивании души: 350.

Эдмонд Уэллс рассматривает вторую засветившуюся сферу. Игорь получил душу французского астронавта. Он был одиноким человеком. У него было трудное детство и сварливая мать. Он сидел в тюрьме, но вышел на свободу благодаря тому, что вызвался добровольцем в смертельно опасные космические путешествия. Он покончил с собой из-за несчастной любви во время одной особенно опасной экспедиции…

Количество пунктов при взвешивании души: 470.

Что касается третьей сферы, которая только что зажглась, то Венера получила душу богатого китайца, исчезнувшего более двух веков назад. Он был эпикурейцем, но имел слабое здоровье. В жизни у него было только две страсти: вкусная еда и красивые женщины. Он дружил с самим императором и посещал сильных мира сего в Запретном городе. Во время одного из путешествий в провинцию его схватили разбойники. Они ограбили его, а потом закопали живьем в землю. Он долго пытался выбраться наружу. Жуткая смерть.

Количество пунктов при взвешивании души: 320.

– Отличный набор, – говорит Эдмонд Уэллс. – У двух из твоих душ больше 333 пунктов.

– И что это значит, 333 пункта?

– Это средний уровень сознания человечества. Если сложить пункты душ всех шести миллиардов живущих на Земле и вычислить среднее арифметическое, получится 333. Это означает, что большинство людей все же ближе к потолку, чем к полу… Наше дело – увеличивать это среднее значение, – ободряет меня мой наставник.