Алексей Иванов - Земля — Сортировочная (сборник)

Пирамида, замеченная еще с орбиты, постепенно увеличивалась. Наконец стало возможно разглядеть ее во всех подробностях. Такая огромная, что трижды превышала высоту Парусника от клотика до клотика, она была срезана сверху, и к той площадке вела единственная узкая лестница, выбитая в стене. У подножия лестницы лежал высокий бугристый холм. Песок скопился вокруг него, длинными заносами забирался почти на вершину.

Холм загораживал подступы к лестнице. Навк и Дождилика в нерешительности остановились. Вдруг весь холм вздрогнул. Песок посыпался с его хребта. Раздалось глухое хрипение, скрежет. Прямо перед людьми часть покрова внезапно начала сминаться складками, и из–под них обнажился огромный тусклый глаз, затянутый багровым дымом.

Глаз без выражения глядел на Навка и Дождилику. Они оцепенели под гипнотическим испытующим взором. Но вот колыхание снова прокатилось по туше. Обрушивая лавины песка, холм подался вверх. Тяжелая башка с бивнями и единственным глазом поднялась в воздух. Распрямились восемь могучих лап, костяной гребень вылез на хребте. Глухой рев взметнул два смерча по сторонам ощеренной пасти. Перед людьми стоял Зорг — страж–ящер сокровищницы Хозяев. Качнувшись, Зорг двинулся на людей.

Навк окаменел, не в силах сделать ни шага.

Башка Зорга с хрустом метнулась вперед. Два бивня, выбивая фонтаны песка, прочертили рытвины справа и слева от Навка и Дождилики. Пыль окутала все вокруг.

Навк отшатнулся и почувствовал, как Дождилика схватила его за руку.

— Стой!.. — крикнула она.

Пыль оседала. Навк увидел, что исполинская башка находится прямо перед ними.

Багровый глаз закрылся, и чудовище было неподвижно. А по его челюстям, по рылу, по веку, по лбу, по темени в каменном панцире были прорезаны ступени.

— Легенды говорят, что Зорг видит человека насквозь, — сказала Дождилика. — Смотри, он разрешает нам идти:

Навк поколебался, но, собравшись с духом, шагнул на первую ступень. Друг за другом Навк в Дождилика поднялись на спину гигантского ящера, который еще не полностью вылез из пещеры под пирамидой, прошли по гребню и перебрались на лестницу в стене.

Она восходила так высоко, что горизонт разошелся в необозримую даль. Парусник проступил черной ажурной конструкцией над золотистой пустыней. Темно–алый диск светила стоял над Пскемтом в полнеба. Никакая другая планета не имела столь же великого солнца.

Поднявшись на верхнюю площадку, Навк и Дождилика увидели, что всю пирамиду насквозь, как колодец, пронзает каменная труба. Сверху вниз в нее убегала винтовая лесенка. Но почти до самого верха труба была заполнена шевелящейся лавой, как жерло вулкана. Вязкая кровь планеты лениво переливалась в шахте, на ней лопались пузыри.

— Дальше дороги нет: — пробормотал потрясенный Навк и тотчас отскочил в сторону, потому что труба пришла в движение.

— Смотри, ее раскручивает Зорг!.. — оглядываясь, воскликнула Дождилика.

Они подбежали к краю площадки и увидели, как далеко внизу, взрывая пыль, страж–ящер ползет прочь от пирамиды. Из его панциря сзади торчало вплавленное кольцо, от которого тянулась ржавая цепь, уходящая в клюз–воронку у подножия пирамиды. Видимо, эта цепь крепилась к внешней стенке трубы–стакана и была многократно намотана на нее так, что если потянуть цепь на себя, то труба начинала вращаться, как катушка ниток на шпеньке.

Труба крутилась все быстрее и быстрее, и под действием центробежной силы жидкая лава приникла к стенкам колодца, поднявшись до самой кромки и обнажив его сердцевину, где извивалась винтовая лестница, штопором уходя вниз.

— Здесь нельзя сомневаться, — быстро сказала Дождилика. — Когда Зорг вытянет цепь на полную длину, вращение трубы прекратится, и лава зальет тех, кто не будет спешить на этой лестнице:

Навк и Дождилика взбежали на мостик, ведущий к лестнице. Едва первая волна лавы перелетела через край и расплескалась по камням, они помчались вниз, цепляясь за тонкий, нестерпимо горячий ствол, вокруг которого и вилась лесенка.

Чудовищное сверло ввинчивалось в преисподнюю. Все исчезло, осталось лишь едва освещенное жерло вулкана, круто закрученная спираль, зной и грохот ног. Дыхания не хватало, сердце разбухало, раздирая грудь. Лестница все не кончалась. Навк чувствовал, что сходит с ума от бешеного спуска. Но когда показалось, что все силы уже исчерпаны и спасения нет, из глубины выдвинулся каменный конус. Острие его было срезано, и в диске этого сечения зияла раскрытая диафрагма люка, в котором исчезала лестница. Навк и Дождилика нырнули в него, и створки диафрагмы с лязгом захлопнулись над их головами, ибо Зорг растянул цепь на всю длину, и труба перестала вращаться.

Слабые светильники, померкшие за прошедшие тысячелетия, едва освещали прозрачным синим светом дикие скалы, в которых рукой человека в незапамятные времена были высечены проходы, плавно уводящие вниз. Грубо обтесанные стены сохраняли следы кирки и кайла.

— Хозяева были очень жестокой цивилизацией, — рассказывала Дождилика. — Они правили Галактикой несколько сотен веков, и это было время необыкновенного расцвета Млечного Пути, но и необыкновенного упадка человеческой жизни. Хозяева умели мгновенно перемещаться в пространстве, жить в открытом космосе без скафандров, силою мысли двигать предметы, управлять природными катаклизмами, взглядом излучать энергию, без помощи науки постигать тайны мироздания, внушать огромным массам рабов любые чувства: Объединившись, Хозяева подчинили своей воле всех людей Галактики. Хозяева не считались ни с какими жертвами, ни с какими затратами, реализуя каждый свой замысел, даже если он был чудовищен и бесцелен.

Самих Хозяев было ровно миллиард. Они достигли бессмертия и прекратили продолжение своего рода, когда отсчитали миллиардного ребенка, отобранного из толп рабов и прошедшего обряд посвящения. Обостренные чувства Хозяев любое свое проявление переплавляли в произведение искусства, но высокое совершенство стояло по колено в крови рабов. Хозяева не разрешали рабам строить машины, потому что раб с машиной становится сильнее своего владыки. На машины у Хозяев было табу, все работы выполнялись вручную. На той планете, где у рабов вдруг появлялась машина, все рабы поголовно вырезались. А для того, чтобы перебрасывать рабочую силу с планеты на планету без помощи машин, Хозяева выстроили Галактический Тракт.

— И как погиб этот всесильный народ? — спросил Навк.

— Быть может, он еще не погиб: Если глядеть с Гвит–полюса в сторону галактики Петушиный Гребень, можно видеть летящий к ней сквозь Орпокену гигантский каменный куб. В этот куб вошли все Хозяева, замуровали себя и выбросились из Галактики. Непонятно, зачем они это сделали. На одной стороне куба начертан иероглиф, который читается как «отчаяние».

Тоннель вывел Навка и Дождилику к широкой и длинной лестнице, на вершине которой, преграждая дальше путь, лежал колоссальный человеческий череп. На его лбу горел знак.

— Он тоже обозначает «отчаяние»? — спросил Навк.

— Нет. Это целая фраза. Ее можно прочитать так: «Мы знаем лишь малую часть простого, а прочее — бесконечно».

Они поднялись по сумрачной лестнице и увидели, что череп снизу образует словно бы арку, под которую уводит дорога.

Арка открывала проход в огромную неровную пещеру, посреди которой стоял гигантский механизм. Навк и Дождилика обошли его по кругу, внимательно разглядывая все оси, барабаны, передачи, шкивы, крепления и пружины. Невозможно было разобраться в этой груде перепутанного железа, уже порядком заржавевшего и от времени начинающего оседать. Навк осторожно тронул рукой одно из зубчатых колес, и оно неожиданно легко и плавно закрутилось. В глубине побежали какие–то цепи, что–то переместилось, перевернулось, посыпалась ржавчина и раздался рокот.

Мотор, хоть и древний, был еще в рабочем состоянии.

— Это машина для перемещения в пространстве, — прочитала выбитую на стене надпись Дождилика. — Великая тайна Хозяев:

— Пойдем дальше, к сокровищам, — позвал ее Навк.

Они перешли в следующую пещеру, но в ней на каменной платформе тоже стоял двигатель.

— А это машина для перемещения во времени, — прочитав другую надпись, сообщила девушка.

— Значит, Хозяева путешествовали в прошлое и будущее?.. — поразился Навк.

— Нет. Они только построили машину для этого. Они считали, что путешествия во времени лишают мир смысла.

Они пошли дальше. В третьей пещере снова был двигатель — Машина Метаморфоз, загадочный философский камень Млечного Пути. Эта машина преобразовывала одно из четырех состояний бытия в любое другое — материю в пространство, пространство во время, время в одухотворенность, одухотворенность в материю, и так сколько угодно в любых сочетаниях, но в равном объеме — в одном таланте.