Наталья Шумак - Маша для медведя

Шустрая, верткая, отчаянная пацанка, что называется, дала врагу прикурить. Ребятишки в первые же десять секунд битвы пожалели, что не слиняли с достоинством до начала схватки. Чтобы там не писали военные специалисты про тактику со стратегией, данное дело решила Храбрость.

Все рано или поздно заканчивается. Все абсолютно.

Когда пыль, взвихрившаяся к самому небу, рассеялась, Полежаева с ужасом разглядела малейшие детали, сотворенного всеми участниками батального полотна. Один из ребят валялся на земле, скрючившись, взявшись обеими руками за колено и постанывая. Второй, тоже заметно пострадавший, прислонился к забору, за его ноги жался испуганный пес. Кобель номер два видимо вырвал из руки упавшего хозяина поводок и теперь мчался прочь, поджимая заднюю лапу и громко взвизгивая на бегу. Высокому противнику, с перепачканным мороженым лицом, физически досталось меньше всех. Порванная рубашка плюс несколько глубоких царапин на щеках. Но трясущиеся губы... Ужас в выпученных зенках. Эк, милый, тебя проняло.

Помятая и растрепанная Маша быстро оглядела себя. Ничего ужасного. Пыль. Грязь. Кровь из носа. Странно торчащий, распухший палец правой руки. Ободранные костяшки обеих кистей. Да... Картина маслом - партизанка на допросе в гестапо. А девчонка? Собачья заступница заглядывала поверх забора, привстав на цыпочки. Авоська с разбитыми бутылками лежала рядом в луже молока. Белые капли повсюду указывали на то, что какое-то время авоськой нехило размахивали. Факт.

-Чего там?

Глупо спросила Полежаева.

-Да псина эта, дворняжка. Она мне мешалась, крутилась, блин. Ее бы тут замесили. Ну и...

-Где она?

Не поняла Маша. Врагов обе валькирии игнорировали.

-Я его аккуратно перебросила туда. Ну, не как мяч, само собой. Руку занесла и отпустила.

-И?

-Сбежал, сволочь. А ему ухо надо бы зашить. И брюхо посмотреть. Ему? Или ей?

Девчонка пожала плечами, повернулась к Маше лицом. Во всей сомнительной красе победителя, одержавшего пиррову победу.

-Мама дорогая!

Содрогнулась Маша. И показала пальцем.

-Твоя рука! Ой, блин. Сильно больно?

-А, начхать! Заживет. Псину жалко. Как бы не подох.

Постановила невероятная девчонка. Пошла навстречу Маше, прихрамывая.

-?

-Да, погрызли немножко. Фигня.

Враги зашевелились. Стали издавать связные нецензурные возгласы протеста.

-Ну, вы еще получите у меня. В другой раз!

Жестко пообещала девочка.

-Вы мне еще с шавками вашими попадетесь. Когда мы пойдем наших псов выгуливать. Кой кому яйца еще пооткусывают. Обещаю. У наших пацанов тут и кавказцы, и ротвейлеры, и були с пит-булями. Мало не покажется. Память у меня хорошая. Рожи ваши я не забуду. Плакать будете горючими слезами. Козлы!

Невнятная стихающая ругань была ей ответом. То ли обещание жуткой мести подействовало, то ли бойцы притомились, и сил на проклятия не осталось. Девчонка подобрала авоську полную мокрых осколков. Подмигнула Маше. Кровь с ее руки продолжала литься, щедро пачкая и джинсы и кроссовки.

-Бабуся будет в экстазе.

-Слушай.

-?

-Как тебя зовут?

Она вскинула голову. Из-под длинной лохматой челки засверкали изумрудные глазищи. Ей ситуация тоже показалась забавной?

-Людок. А тебя?

-Мария.

-Ну ладно, пока.

-Подожди, ты куда собралась? Тебе к врачу надо. Срочно.

-И что?

-Я тебя провожу. Если ты не против, конечно.

Девчонка хмыкнула.

-Тебе самой к нему надо. Вон палец, выбила.

-Да. Кажется.

Добрались до травмпункта. Умылись в туалете. Как могли, привели себя в порядок. Маша перетянула девочке руку, чуть повыше локтя, купленным по дороге в аптеке бинтом. Кровь сразу унялась. Пристроились рядышком на стульчиках, бок о бок. Немножко поболтали. Через час с небольшим до них, обеих собачьих защитниц, наконец, дошла очередь.

Хмурый врач принимать Люду отказался.

-Сколько лет? Четырнадцать? Дуй в детскую республиканскую больницу. В их травмпункт. Ясно? Тебе туда.

Маша пробовала возмущаться. Бестолку. Врач замахал на них рукой, выпроваживая из кабинета. Полежаева продолжала настаивать.

-У нее же кровь течет. Посмотрите, какая большая рана!

-На ногах держится? До детского травмпункта дойти в состоянии. Следующий!

Вывалились вдвоем на улицу. Люда спросила скорее озадаченно, чем растерянно.

-А твой палец?

-Подождет.

Хорошо, что у Маши с собой были деньги. Так она решила. Не на остановке же мучиться? Не в переполненный же автобус бледную, как простыня Люду запихивать? Пацанка храбрится, а саму уже качает от слабости. Вышли на дорогу. Поймали "жигуленок". Объяснили ситуацию. Молчаливые ребятишки спортивного вида довезли быстро до самого крыльца. Попрощались. Маша вынула плату.

-Спасибо. Вот.

Водитель потянулся было за бумажкой, но получил от товарища ладонью по руке.

-Еще чего! Пока, девчонки. Больше на собак не бросайтесь!

"Жигуленок" вырулил с территории детской больницы на дорогу. Маша проводила его взглядом.

-Хорошие мальчишки попались.

-Хорошо с тобой ездить.

Подытожила Люда. И добавила едко.

-С красавиц деньги реже берут.

-Ой, а ты у нас прямо страшилище, что ли?

-Не, я тоже ничего.

Честно признался зеленоглазый бесенок и шмыгнул разбитым носом.

-Особенно сейчас.

-Точно.

Выяснилось, что Люда пострадала прилично. Швы наложили на голень и бедро, в двух местах понемногу. А с рукой и подавно провозились полчаса прежде чем привели "безобразную рваную рану" в относительный порядок и зашили по всей длине, как положено.

-Откуда у тебя стекло там было?

-А хрен знает, из моих же бутылок?

Невинным тоном предположила Люда.

-А щепки?

Люда задумалась.

-Когда пса через забор катапультировала. Не иначе. Хотела помягче, чтоб не расшибся, дурашка. Наверно задела доски.

-Задела...

-Да ладно, че ты грузишься. Все в порядке!

Осклабилась невероятная пацанка. И подмигнула. Вот ведь зараза. Ничего ее не берет. Полежаевой поплохело от одного вида чужих швов. А эта партизанка выдержала экзекуцию без единого стона. Только чертыхнулась пару раз сквозь зубы. Доктор ее похвалил.

-Умница. Терпеливая какая. Блеск.

Комплимент девчонка приняла снисходительно. Как само собой разумеющееся.

-Ага, я такая.

-Стой. Еще сыворотку против столбняка и против бешенства.

-А может не надо?

-Увы. Надо. Елена Дмитриевна, две инъекции этой девочке.

-Хорошо.

Машин распухший палец толстый серьезный доктор, похожий на Карабаса Барабаса, дернул как бы между делом.

-Согни. Разогни. В порядке?

-Да. Спасибо.

-Спасибом сыт не будешь.

Маша покраснела и полезла за уцелевшими деньгами. Хирург сдвинул брови.

-Чего еще? Совсем больная?

-А?

-Шуток не понимаешь?

-Ну, вы же не должны были меня принимать. Мне же, наверно, надо было идти обратно в травмпункт для взрослых? Мне уже семнадцать.

-Дел куча. Было бы, с чем возиться, может, и прогнали. А так... Вас уже сегодня заставили побегать. Кстати, тебя точно не погрызли?

-Да.

-Уверена?

-Абсолютно.

-Хорошо. Стоп!

Он смотрел теперь уже на Люду. Судя по всему ребенок получил свои два укола.

-Завтра же в поликлинику с этой бумажкой. Держи. Обязательно покажись своему врачу. Поняла?

-Ага.

-Слушай внимательно. Тебе скажут, когда к ним приходить, на перевязки. Уколы могут назначить. Против воспаления. Или таблетки. Не отлынивай. Сегодня можешь на ночь выпить анальгин. Одну таблеточку. Если температура поднимется, сразу "скорую", ясно?

-Ага. Спасибо, доктор.

-Идите, идите. Елена Дмитриевна, много там народу?

Полная, сурового вида медсестра выглянула в коридор.

-Ни одной души.

-Замечательно. Выпьем чаю.

Доктор исчез за дверью, ведущей в смежный кабинет. Весело заговорил с кем-то. Маша не прислушивалась. Медсестра спокойно возилась со столиком, на котором лежали разные жуткого вида инструменты. Проблемы девчонок ее не колыхали, своих было по горло. Вот она взяла с кушетки лоток, полный окровавленных "отходов производства", выбросила все в тазик, стоящий у раковины. Сполоснула руки. Вытерла о куцее старенькое полотенце, висящее возле мойки. Проворчала, не оборачиваясь.

-Долго здесь сидеть собираетесь?

Маша поднялась с кушетки.

-Нет. Мы уходим.

-Пошевеливайтесь.

Нелюбезно поторопила медсестра. Что ж, ее право. Может, они ей наводить порядок мешают? Маша собрала одежду Люды, помогла ей обуться. А что делать дальше не сообразила. Те же мысли одолевали и девчонку. Конкретно забинтованная, она посмотрела на себя, следом на Полежаеву, потом опять на себя, задумчиво сдвинув брови.

-Да...

Выбрались вдвоем в коридор. Там, слава Богу, на самом деле никого не было, кроме санитарки.

-И как я штаны натяну?

-Никак.

Сердито бросила нянечка, надраивающая полы.

-Оне у тебя узкие, на повязки не полезут. Да и давить на них не надо, на бинты. Заштопали, тебя, детка, да?